К.М.Дерюгин. Фауна Кольского залива и условия ее существования. Петроград. 1915. Фрагменты.

Несмотря на то, что биo- и физико - географическия изследования Сев. Ледовитаго океана уже происходят многие десятки лет, мы все еще слишком мало знаем об истинном составе его населения и тех взаимоотношениях, которыя установились между этим населением и окружающими условиями существования. С одной стороны, причина неполноты наших знаний лежит в том, что, благодаря распределению теплых и холодных течений, различныя области Сев. Ледовитаго Океана не однородны, как в Физико-географическом, так и в Фаунистическом отношениях. С другой стороны, самый метод изследования экспедиционным путем, охватывающий обычно громадныя пространства океана, несет в себе значительные недостатки. Разбросанные то здесь, то там драги и тралы приносят материал, составные элементы котораго не связаны тесно друг с другом. Не редко станции лова при экспедиционном изследовании настолько удалены друг от друга, что лежат даже в различных зоогеографических областях. Ярким примером таких разбросанных изследований в громадном районе являются работы Мурманской Научно-Промысловой Экспедиции, растянувшияся от берегов Норвегии на север до ос. Медвежьяго и на восток до Новой Земли и Карскаго м. включительно.

Пожалуй, только экспедиция «Dijmphna» (а также и нек. шпипбергенския и гренландския экспедиции) задалась более ограниченными целями и, действительно, представила довольно типичную картину Фауны Карскаго моря. Не отрицая высокой ценности экспедиционных изследований и в обширных областях, я тем не менее предположил идти другим путем и решил подвергнуть возможно тщательному и всестороннему изследованию сравнительно небольшой район Сев. Ледовитаго океана.

Наиболее подходящим для этой цели, несомненно, является Кольский зал., лежащий на границе восточнаго и западнаго Мурмана. Этому выбору, конечно, благоприятствовали и другие моменты. Главнейшим из них является учреждение в 1899 г. порта и г. Александровска Екатерининской гав. и постройка И. Петроградским Обществом Естествоиспытателей Биологической Станции, перенесенной сюда в том же году с Соловецких о-вов, в чем и мне пришлось принимать участие. В силу сложившихся обстоятельств и по просьбе председателя Комиссии, заведующей Станцией, моего глубокоуважаемаго учителя, проф. В. М. Шимкевича, мне пришлось взять на себя в 1903 г. все оборудование Мурм. Биол. Станции, как в строительном, так и в научном отношениях. С этого года, не говоря уже о некоторых наблюдениях, сделанных при посещении мною Мурмана в 1899 г., я и занялся изследованием Кольскаго зал., которое продолжал все лето 1904 г. Результаты этих предварительных работ я изложил в ряде статей, которыя не только дали довольно богатый фаунистический и биологический материал для лиц, работающих на Мурманской Биол. Станции, но и выяснили общий характер фауны Кольскаго зал. Вынужденный временно прекратить непосредственныя изследования в последующие годы, я снова прибыл на Мурман в 1908 г., уже на превосходной шхуне «Александр Ковалевский», специально построенной и приспособленной под моим личным наблюдением для всесторонних изследований моря. На этом судне в августе 1908 г. и в течение всего лета 1909 г. я произвел обширныя изследования Кольскаго зал. в соответствии с разработанным ранее планом. Шхуна «Александр Ковалевский» явилась вторым чрезвычайно благоприятным моментом для изследования Кольскаго зал.; так, в три недели работ летом 1908 г. мы сделали во много раз больше, чем Мурм. Биол. Станция в течение нескольких лет с прежними приемами лова.

Наконец, третьим, также очень благоприятным моментом, явилось окончание предпринятой Главн. Гидрографическим Управлением Морского Министерства детальной съемки Кольскаго залива с промером громаднаго количества глубин.

Благодаря любезности руководителя этих работ, А. М. Бухтеева, и с разрешения начальника Главн. Гидрограф. Управления, ныне покойнаго, А. И. Вилькицкаго, для меня были изготовлены фотографические снимки с рабочих планшет (т. е. до издания этих новых карт Кольскаго зал.), благодаря чему я заранее мог намечать все необходимыя работы по изследованию залива.

После работ 1908 и 1909 гг. получился столь обширный материал, что я решаюсь в настоящее время приступить к его опубликованию.

Зная, как часто изследователи-фаунисты увлекаются собиранием материала и на многие годы задерживают обработку его, я приложил все усилия к тому, чтобы возможно скорее все группы были обработаны, хотя, может быть и не столь полно и детально в систематическом отношении, как это было бы желательно. У нас, на Мурм. Биолог. Станции, живое дело, требующее не кропотливых, детальных работ, а знания основных форм и их условий существования. К удовлетворению этой потребности направлена значительная часть моей работы.

Благодаря очень ограниченному кругу лиц не только у нас в России, но и заграницей, некоторыя группы животных почти не было ни какой надежды определить. Специалисты прямо завалены материалами различных экспедиций и в лучшем случае обещают обработку через несколько лет. Тем не менее, благодаря моим настоятельным просьбам и личному посещению некоторых заграничных Музеев, значительное большинство групп удалось определить при помощи, как русских, так и иностранных ученых.

Вместе с разработкой собранных коллекций открываются совершенно иные горизонты и для работ морфологических. Разнообразие представителей по различным группам, нахождение которых, благодаря, тщательной отметке станций на карте, не встретит препятствий, облегчает выбор тем для работающих на Мурм. Биолог. Станции и дает простор их индивидуальным интересам.

Значительныя затруднения в более всесторонней разработке отдельных групп встретились благодаря отсутствию в Петроградских библиотеках, даже таких крупных, как И. Публичная, И. Академии Наук и Петроградскаго Университета, необходимых литературных источников, особенно «Трудов» некоторых полярных экспедиций.

В настоящей работе я стремился по мере своих сил развернуть картину Фауны Кольскаго зал., привести в связь гидрологическия данныя с Фаунистическими, сопоставить нашу фауну с фауной соседних областей Сев. Ледовитаго океана, выяснив ея истинный характер и ея происхождение, обезпечить указанием точных местонахождений получение всего материала в будущем и тем самым сделать фауну Кольскаго зал. доступной и для изучения ея в других направлениях.

С чувством глубокаго удовлетворения могу отметить, что уже теперь многия мои наблюдения подтвердились дальнейшими работами Мурм. Биолог. Станции. Ежегодно мною даются указания многим лицам, едущим работать на Мурм. Биолог. Станцию, где добывать необходимый им материал. Так, мною было указано г. Шаттенштейну место массоваго добывания Geodia baretti, А. Дьяконову—местообитание Amphicteis gunneri, г. Ласточкину—Trochoderma elegans, Д. Федотову— Ophiocten sericeum и мн. др. Все эти указания, сделанныя в Петрограде на составленной мною карте Кольскаго зал., полностью подтвердились на месте, что вполне гарантирует правильность ориентировки отдельных станций на этой карте.

Конечно, и настоящими изследованиями Фауна Кольскаго зал. далеко не является исчерпанной. Из года в год рейсы «Александра Ковалевскаго» будут добывать новыя формы, открывать более обильныя местонахождения уже известных видов. И этой полезной и интересной работы хватит еще на многие, многие годы.

Нам часто приходилось работать втёмную, так как были неясны основные моменты. Теперь, смею надеяться, работы Мурм. Биолог. Станции по изучению Кольскаго зал. будут гораздо планомернее. Если в настоящей работе многие вопросы не достаточно полно выяснены, то, по крайней мере, они поставлены и дело будущаго путем наблюдений и собирания фактов разрешить их ближе к научной истине. Как ни странно может показаться со стороны, но я сам смотрю на свою работу лишь как на введение в изучение фауны Кольскаго зал. и условий ея существования, как на фундаменте того прекраснаго и стройнаго знания, которое должно быть воздвигнуто последующим коллективным трудом лиц, работающих на Мурм. Биолог. Станции. На ея работы возлагаю я все свои надежды и ей посвящаю настоящий труд.

Задачи, намеченныя в настоящей работе, настолько обширны и разнообразны, что, конечно, не под силу одному лицу. Естественным образом мне пришлось обратиться к помощи и советам моих глубокоуважаемых коллег, которые горячо откликнулись на мой призыв. Некоторые посвятили даже самостоятельныя статьи обработке нашего материала.

Такое отзывчивое отношение моих товарищей вызвало во мне глубокое чувство удовлетворения и укрепило сознание в необходимости скорейшаго опубликования этой работы.

Прежде всего я должен принести мою горячую признательность, И. Петроградскому Обществу Естествоиспытателей, а также и Комиссии, заведующей Мурманскою биологическою Станцией, в лице директора Станции, В. М. Шимкевича, за многолетнее участие и внимание к моим работам на севере. Затем, я глубоко благодарен Математическому Факультету И. Петроградскаго Университета, оказавшаго мне материальную поддержку для печатания этой работы, и И. Академии Наук, взявшей на себя печатание этого обширнаго труда, а также директору Зоологическаго Музея И. Академии Наук, Н. В. Насонову, за разрешение пользоваться коллекциями Музея для сравнения с моим материалом.

В обработке гидрологическаго материала существенную помощь мне оказали С. Кравков, Б. Попов и А. Глаголева, совершившие анализы собранных мною образцов грунтов, а также О. К. Гаусман, К. Баумгарт, Л. Брейтфус и Е. Бирон, давшие ценные указания и советы по определению температур, солености и кислорода.

Зоологический материал в значительной части своей определялся и регистрировался мною лично на месте. Неизвестныя мне группы и отдельныя формы определили следующия лица: Э. Брюгген, Н. Гиршман, В. Догель, A. Clark (Washington), E. Hartmеуег (Berlin), Н. Kiaer (Christiania), A. Krause (Berlin), Н. Книпович, A. Jensen (Kopenhagen), А. Линко, А. Любищев, Н. Ludwig (Bonn),W.Lundbeck (Kopenhagen), Th. Mortensen (Kopenhagen), G. Muller (Greifswald), Н. Ostergren (Kristineberg), В. Редикорцев, Н. Шаханин, В. Шимкевич, Г. Щеголев, М. Тихий, Е. Vanhoffen (Berlin), W. Weltner (Berlin). Кроме того, по моему предложению, разработаны в самостоятельных статьях следующия группы:

Spongia — Jl. Брейтфус — напечатано два предварительных сообщения 1911 и 1912 гг. (см. литературу).

Alcyonaria — Н. Broch (Trondhjem) — напечатана статья, 1912 (см. литературу).

Actinida — F. Pax (Breslan) — статья доставлена с значительным запозданием и посему некоторыя данныя из нея помещены в дополнении (стр. 883).

Turbellaria — Bendl (Graz) — обработка моей небольшой коллекции войдет в его статью, помещаемую в «Fauna arctica».

Nematodes— С. Савельев — напечатана работа в 1912 г. (см. литературу).

Polychaeta — Б. Лукаш — напечатана пока лишь статья о сем. Sabellidae, 1910 (см, литературу).

Oligochaeta — W. Michaelsen (Hamburg) — напечатана статья, 1911 г. (см. литературу); в обработку вошли сборы Д. Федотова за 1910 г.

Gephyrei — Г. Гадд — напечатана статья, 1911 г. (см. литературу).

Некоторыя данныя по распространению водорослей мною получены от Е. С. 3иновой, которой я передавал для обработки свои сборы во время изследований 1909 г.

Значительную помощь своими ценными советами оказал мне мой друг, Л. С. Берг, доставлявший в то же время мне литературу из библиотеки И. Академии Наук.

Метеорологическия данныя по 1908 и 1909 гг. были получены мною из Главн. Физической Обсерватории, еще до опубликования их, благодаря любезному содействию А. Каминскаго.

Вычисления глубин для установления вертикальнаго распределения видов сделаны Н. М. Дерюгиной.

Многочисленныя фотографии исполнены в фотографическом отделении Зоологическаго Кабинета Петроградскаго Университета при помощи Б. Тихомирова, а некоторые рисунки — О. Соминой и Н. Шаханиным. Все карты исполнены в Картографическом Заведении Ю. Гаша, а таблицы рисунков у Н. Каминскаго и Прокудина-Горскаго.

Наконец, Л. Л. Брейтфус был настолько любезен, что предоставил в мое пользование еще не опубликованные материалы по работам Мурманской Науч.-Промысл. Экспедиции за 1905, 1906 и 1907 гг.

Всем упомянутым лицам приношу горячую признательность за товарищескую помощь и теплое, сочувственное отношение к моей работе по изследованию Кольскаго залива.

«Часть 1. Методика изследования и материалы. Топографический очерк Кольскаго залива. Северная часть.»

Базисом для наших изследований Кольскаго залива: послужила Мурманская Биологическая Станция И. СПБ. Общества Естествоиспытателей, расположенная в Екатерининской гавани, в черте г. Александровска, и лежащая приблизительно на 69°и2'2" с.ш. и 33°27'2" в.д. от Гринвича.

Сама Екатерининская гавань (Табл. I, рис. 1 и рис, 3) находится в северо-западной части Кольскаго залива, верстах в 10 ½ от выхода его в океан. Гавань вытянута с NW на SE; длина ея, от м. Палагубскаго до Городской пристани, около 1150 саж., ширина—от 150 саж., на траверзе м. Сизаго (или Собачьяго), до 300 саж., на траверзе бухты «второго ручья» (у Биологической Станции). С северо-восточной стороны гавань отделена от Кольскаго залива высоким Екатерининским островом (высшая точка около 800 фут; общая длина острова около 2½ вер.), северо-западная оконечность котораго выдается в виде двух мысов: м.Чижов (к западу) с маяком и м. Подушкин (к востоку) со знаком крейсера «Наездник» (Табл.П, рис.2).

Узкое устье Екатерининской гавани открывается в северо-западном направлении в довольно обширную и глубокую часть Кольскаго залива, которую мы назвали «Траловой ямой», ибо в этой области до 1908 г., главным образом, производились обычныя работы с тралом, благодаря прекрасному илистому грунту и богатству донными животными. Заключена Траловая яма (Табл. II, рис. 2) между северной оконечностью ос. Екатерининскаго, устьями Екатерининской гав., губ Палы и Оленьей и так назыв. «дворами», до линии, соединяющей южную оконечность ос. Седловатаго с северной оконечностью ос. Б. Оленьяго.

Между южной оконечностью Екатерининскаго острова и материком имеется небольшой пролив из Екатерининской гавани в Кольский залив, который во время отлива («куйпога») обнажает перешеек, так называемую «перейму», благодаря чему устанавливается сухопутное сообщение между островом и материком (Табл. I, рис. 3; Табл. П., рис. l). Через этот пролив можно из гавани выезжать прямо в Кольский залив на лодках и небольших парусных судах, так как летом, во время прилива, глубина здесь достигает 3—5 фут. Однако, благодаря сильным колебаниям в высоте приливов и отливов, бывают такие дни в году (особенно зимою), когда перейма даже полным приливом не заливается; но бывают и такие дни, когда в полный отлив она не обнажается совершенно. По обе стороны упомянутаго проливчика расположены группы домов местных колонистов[1].

Несколько далее, на скалах в глубине гавани, раскинулся и сам городок Александровск.

Однако, здесь, на берегу моря, в виду обрывистости скал, находятся лишь городская пристань, некоторыя торговыя помещения и амбары. Главныя городския учреждения (церковь, школа, казначейство, больница) расположены выше, Жилыя казенныя здания вытянулись вдоль единственной улицы по направлению к озеру Боковому Игнатьеву. Кругом типичная тундра, прерываемая обнажившимися буграми основных гнейсо-гранитовых пород. Древесной растительности почти никакой, если не считать несколько чахлых, искривленных березок. Направо и на лево от шоссейной дороги, ведущей с пристани в город, раскинулись группы домов колонистов, которые особенно теснятся у ручья, так наз. «Городского» или «перваго», впадающаго в гавань в юго-западной ея части. Этот ручей вытекает из вышележащих озер и сравнительно многоводен. К северо-западу от этого ручья берег круто обрывается в море. Далее, на небольшой ровной площадке, на склоне скал, поместилась контора Архангельско-Мурманскаго Общ. пароходства; за нею — Спасательная Станция И. Рос. Общ. спасения на водах.

Подвигаясь далее вдоль берега, обрывающагося крутыми скалами в море, достигаем до небольшой глубокой бухты, в которую изливается «второй ручей», вытекающий из оз. Ларина и служащий юго-восточной границей земли Мурм. Биолог. Станции (Табл. I, рис. 3).

Далее, к северо-западу, материк образует довольно длинный и узкий полуостров; на оконечности его, возвышающейся сажени на 3 над уровнем моря, и расположилось главное здание Мурманской биологической Станции с лабораториями, музеем, библиотекой и аквариальным отделением (Фиг. 1 в тексте); здесь же машинный домик и павильон над гранитным бассейном.

Перешеек, связывающий станционный полуостров с материком, в часы больших приливов покрывается водою и полуостров становится островом. На этом перешейке расположен сарай-док. В ближайшем участке материка в настоящее время уже воздвигнуто на пожертвованныя Е. Е. Армандом средства новое большое здание лаборатории имени его покойнаго сына, В. Е. Арманда.

Наконец, еще немного дальше расположено здание служебного персонала Станции (см. Табл. I, рис. 2; Табл. II, рис. 1). К северо-западу от станционнаго полуострова находится обширная отмель (Табл. II, рис. 1), которая то обнажается, то заливается водою, доставляя интересный материал по фауне литоральной зоны. За отмелью снова начинаются высокия обрывистыя скалы, принадлежащия к группе «Вестника»[2] (высш. точка 378 фут), которыя тянутся почти до самаго выхода из Екатерининской гавани.

Окрестности г. Александровска богаты красивыми озерами, лежащими на различных уровнях, в каменных бассейнах; многия из этих озер дают начало речкам, сбегающим в море.

Древесная растительность в ближайших окрестностях гавани почти совершенно отсутствует. Тем не менее, по указанию г. Гебеля (1904), в 1901 г. здесь как раз проходила северная граница распространения сосны (для взрослой—западная оконечность Пала-губы, для молодой—долина между Екатерининской гаванью и Кислой губой), тогда как низкорослая ель распространяется даже значительна далее к северу (граница ея была близ гавани Еретики—Порт Владимир). Только низкорослыя кривыя березки, рябины и ивы, да богатая флора на альпийских лугах и в расщелинах скал, оживляют серый ландшафт окрестностей. По сведениям, любезно сообщенным Р. Ф. Ниманом, в окрестностях Адександровска часто встречаются формы, обыкновенныя и в более южных широтах: Caltha palustris, RanuncuIus acris, Trollius europaeus, Erysimum strictum, Parnassia palustris, Cerastium vulgatum, Honkeneja peploides, Lychnis sylvestris, Geranium palustre, Vicia cracca, Comarum palustre, Spirea ulmaria, Epilobium angustifolium и Е. pratense, Montia fontana, Sedum rhodiola, Saxifraga caespitosa, Cornus suecica, Linnaea borealis, Vaccinium vitis-idaea, Pyrola rotundifolia, Melampyrum pratense, Rumex acetosa, Orchis maculata и др.

Среди них обычны и формы чисто арктическия, к которым можно отнести: Arctostaphylos alpina, Loiseleura procumbens, Phylodoce taxifolia, Diapensia lapponica, Bartsia alpina, Juncus alpinus, Salix glauca, S. rofundifolia, Betula папа, Pedicularis lapponica, Rubus chamaemorus, Hieracium alpinum, Saussurea alpina, Saxifraga aizoides, Lychnis alpina, Astragalus alpinus, Silene acaulis, Oxyria reniformis и др. Таким образом общий характер флоры—субарктический с значительной примесью форм чисто арктических.

Сухопутныя животныя представлены весьма бедно своими низшими классами и несколько более богато высшими, что особенно может быть отнесено к птицам.

Из низших животных иногда встречаются обыкновенная травяная лягушка (Rana temporaria) и живородящая ящерица (Lacerta vivipara).

Птичье царство на материке выражено сравнительно бедно и состоит из типичных представителей северной тундры; белых куропаток, ржанок, чечеток, щевриц и др. Гораздо богаче орнитофауна прибрежная и морская, состоящая из разнообразных чаек (Larus marinus, L. fuscus, L. argentatus, L. canus и др.) крачек, чистиков, бакланов, гаг, куликов (Totanus fuscus, Т. glareola и др., Tringa temminki, Tr. minuta и др., Н. ostralegus, Ph. hyperboreus) и мн. др.

Подробнее о птицах, а также и о млекопитающих см. статьи Г. Ф. Гебеля (1903 и 1904), Goebel и Ssmirnow (1902) и Ssmirnow (1902).

Немного к северо-западу от устья Екатерининской гавани, в ту часть Кольскаго залива, которую мы выше назвали «Траловой ямой», открывается губа Пала.

«Обзор фаунистических изследований в Кольском заливе до 1908 г».

Первое знакомство мое с Кольским заливом относится к 1899 году, когда я был командирован И. СПБ. Обществом Естествоиспытателей на Соловецкую Биологическую Станцию, принимал участие в перенесении ея на Мурман, в Екатерининскую гавань, и имел возможность поработать как в ней, так и в ея ближайших окрестностях вместе с другими товарищами по экскурсии.

Как раз в этот год состоялось открытие и освящение порта Александровска (24 июня 1899 г). Никакого специальнаго здания для Биологической Станции еще не было; даже не решен быль вопрос о месте для ея постройки. Временно нас поместили в отделанной лишь вчерне городской школе, в самом городе. Приходилось после экскурсии весь материал и снаряды подымать в гору, в походную лабораторию, которую наскоро мы устроили в школе. В распоряжении нашем была старая иола с парусом «благодатью» (обычное вооружение поморских шняк и небольших норвежских иол) и несколько простых снарядов. Тем не менее мы успешно драгировали и пелагировали в Екатерининской гавани и в Пала-губе. Дальше выезжать мы не решались, да и времени в нашем распоряжении было слишком мало. Эти небольшия экскурсии, с очень примитивными орудиями лова, все же могли дать некоторое представление о фауне ближайших окрестностей г. Александровска и послужили мне введением в изучение фауны всего Кольскаго залива.

Однако, прежде чем перейти к собственным изследованиям Кольскаго залива, сделаем беглый обзор работ других изследователей, касающихся этого залива или имеющих к нему близкое отношение.

До 1898 г. сведения о фауне Кольскаго залива в литературе очень скудны. Первыя указания на существование в Кольском заливе представителей животнаго царства содержатся в книжке Н. Озерецковского (1804). Он говорит, что в заливе этом водятся киты, акулы, скаты (Raja clavata[3]), камбалы, керцы (Cottus scorpius), пинагоры (Cyclopterus lumpus), сельдь, треска, палтус, семга, зубатка (Anarrichas lupus), ежи (Echinus esculentus[4]), морския звезды (Asteriae), губки, «каменныя деревца» из Madrepora и Millepora[5]), кубышки (Holothuria frondosae), медузы и др. Автор разсказывает о «Кольской волосатке» (Sepia octopodia), которыя водились во множестве и часто выбрасывались на берег. Если это действительно какой-либо представитель головоногих (Rossia, Octopus или 0mmatostrephes) то факт этот приобретает особенный интерес, так как теперь Cephalopoda сравнительно редки в Кольском заливе. Упоминает автор о медузиной голове (вероятно, Corgonocepbalus) и нек.др. формах, истинное название которых установить трудно.

Изследования Ф. Яржинскаго в 1869 и 1870 гг. касались преимущественно других пунктов Мурмана. Яржинский (1870) упоминает об измерении температур близ Кольской губы, а также указывает на то, что Гольфштром очень заметно действует у Рыбачьяго полуострова и Кольской губы; специальных сведений о фауне Кольскаго залива в статьях Яржинскаго не имеется. Богатые сборы этого изследователя остались почти не обработанными, а те определения, которыя вошли в его «Praemissus catalоgus»… (1870), касаются очень не многих групп (Amphipoda, Decapoda, Schizopoda, Echinodermata, Pantopoda) и при том не редко являются совершенно ошибочными.

В 1877 г. Мурманское побережье посетил лейтенант Зандеберг (Н. Sandeberg). Им и его спутниками были собраны довольно богатыя коллекции, в том числе и в Кольском заливе под 69°15' с. ш. и 33°30' в. д. от Гринвича. Материал этот попал в Стокгольмский музей и только небольшая часть его до настоящаго времени обработана и опубликована. Так, в 1878г. появилась статья Смитта (F. A.Smitt) о мшанках, в которой для Кольскаго залива упоминаются следующия формы:

Некоторые сборы в Кольском заливе, хотя и очень не многочисленные, были сделаны С. Герценштейном. В своей работе о моллюсках Мурманскаго берега и Белаго моря (1885) он упоминает следующие виды из этого залива: Astarte crenata( =A. crebricostata), Natica clausa, Pleurotoma (Bela) nobilis, Ommatostrephes todarus и Terebratula caput-serpentis (из Brachiopoda).

Наконец, в 1893 г. в Екатерининской гав., в Пала-губе и в самом Кольском заливе драгировал Н. Книпович, совершавший в тот год экскурсию на крейсере «Наездник». Он продолжал здесь свои изследования и в 1894 г. Однако, к сожалению, собранный им материал до сих пор почти не обработан, а те немногия сведения по биологии, которыя помещены в отчете Н. Книповича (1894) не представляют для нас особеннаго интереса. Лишь часть сбора из этих экскурсий Н. Книповича по Pantopoda вошла в статьи В. Шимкевича: «О Pantopoda Ледовитаго океана и Белаго моря» (1895) и «Pantopoda Белаго м. и Ледовитаго океана» (1896). Из представителей этой группы В. Шимкевич упоминает для Кольскаго залива следующия формы:

Nymphon longitarse } – из Кольскаго залива собственно

Руспоgопит littorale— Пала-губа; вход в Екатерининскую гав.; Кольский залив (50—60 саж.).

Pseudopallene circularis} Оба из Екатерининской гав., 8 саж. глубины. Ps.circularis, кроме того, из Кольскаго залива (50—60 саж. глуб.).

В 1898 г. Комитет для помощи поморам организовал под руководством Н. Книповича разведочную экспедицию для изследования Мурманских вод; эта экспедиция работала и в 1899г. С 1900 г., с прибытием парохода «Андрей Первозванный», начались обширныя изследования моря «Экспедицией для Научно-Промысловых Изследований Мурмана» того же Поморскаго Комитета, которой первоначально руководил Н. Книпович, а с 1902 по 1908 г. Л. Брейтфус. Постоянным местопребыванием Экспедиции служил г. Александровск, в Екатерининской гавани. Таким образом, весь Кольский залив с его бухтами входил в район изследований этой Экспедиции. Однако, увлекшись изследованием океана в гидрологическом отношении, Экспедиция, к крайнему сожаление, очень мало внимания обратила на разработку собраннаго ею громаднаго зоологическаго материала. Прошло уже около 14 лет с начала Экспедиции и около четырех лет с ея ликвидации. За этот период в печати появились, на сколько мне известно, лишь следующия статьи, в которыя вошли материалы, собранные Экспедицией: А. Бируля: «Crustacea decapoda, собранныя Науч.-Пром. Экспед. Поморскаго Комитета в 1898 г. у Мурмана» (1898г.); В.Редикорцев: «Ein Beitrag zur Ascidienfauna der Arctis» (1907) и его-же: Асцидии Мурманскаго побережья» (1908); А. Линко: Schizopoda русских северных морей» (1908) и Н. Книпович: «Ichthyologische Untersuchungen im Eismeer» (1906).

Крoме этих пяти статей весьма ценной работой является обширное изследование А. Линко над составом и жизнью планктона Баренцева моря (1907)[8]; тем же автором начата обработка гидроидов (первая часть только что появилась в печати, 1911). Те же зоологическия данныя по донному лову, которыя помещались в журналах Экспедиции касаются такого ограниченнаго числа животных форм, которое никакого представления о фауне того или иного пункта океана дать не может. Правда, в трудах Экспедиции за 1902 г. Брейтфусом (1903) был опубликован список животных из Баренцова моря по различным группам; однако, список этот имеет очень мало научной ценности. С одной стороны названия животных не сопровождаются их местонахождением. Между тем Баренцево море, особенно в том широком смысле, в котором его понимают авторы списка (Л. Брейтфус и А. Линко), чрезвычайно различно по своим гидробиологическим свойствам и фигурирование рядом таких противуположных по своему происхождению и обитанию форм, как Оrсупus thynnus L., Gadus navaga Ког. из рыб, или Joldia arctica Gray, Dentalium entale L., Buccinum finmarchianum Verkr. из моллюсков, или Ophioglypha nodosa Lutk., Pentagonaster granularis из иглокожих, высокоарктической Acanthostephei malmgreni и др., невольно поражает всякаго зоогеографа. С другой стороны, некоторыя определения внесены без критическаго анализа, многия группы (Tunicata, Annelides, Amphipoda, Hydrozoa и др.) на столько не полны, что дают превратное представление о характере фауны. Поэтому, оставляя в стороне указанный список, извлечем из трудов Экспедиции то, что имеет непосредственное отношение к Кольскому заливу.

В отчетах Н. Книповича за 1898—99 г. мы находим упоминание о добывании в Кольском заливе следующих форм:

L. sarsi впоследствии оказался новой формой и описан Н. Книповичем (1906) под именем L. sarsi v. Septentrionalis.

Кроме того, упоминаются Sagitta (в Екатерин, гав.), Chaetoderma (у Б. Волоковой), Pecten gronlandicus и масса Pandalus borealis в открытых частях Кольскаго залива.

В 1899 г. А. Бируля напечатал статью, в которой обработал материал по Decapoda, собранный разведочной экспедицией Н. Книповича в 1898 г. Сюда вошли и добытые в Кольском заливе следующие виды: Pandalus borealis, Hippolyte spinus, H. polaris, H. gaimardi, Scerocranon boreas, Pontophilus norvegicus, Sabinea 7-carinata, Sabinea sarsi, Eupagurus pubescens и Hyas coarctatus. Упомянутыя выше статьи В. Редикорцева и А. Линко по асцидиям, Schizopoda и планктону появились значительно позже.

Между тем в 1899 г; с Соловецких островов в Екатерининскую гавань, как уже упомянуто выше, была перенесена Биологическая Станция И. СПБ. Общества Естествоиспытателей и с этого года начались здесь работы лиц, командируемых ежегодно Обществом для заведывания Станцией и для научных изследований на ней.

С 1899 г. по 1902 г. включительно Станцией заведывал А. Линко. Занимаясь преимущественно изучением планктона, А. Линко за этот период опубликовал два отчета (1900 и 1902), в которые вошли следующия животныя формы, добытыя им в Екатерининской гавани и ближайших окрестностях Мурманской Биологической Станции (особенно в Пала-губе).

Кроме этих медуз и моллюсков А. Линко упоминает еще о следующих формах.

Наконец А. Линко говорит о существовании в окрестности Станции еще следующих родов: Obelia, Dinophilus, Psolus, Spirorbis, Onuphis, Arenicola, Pectinaria, Phascolosoma, (Sagitta), Balanus, Diastylis, Nebalia, Hippolyte, Pagurus, Hyas, Cardium, Dendronotus, Acanthodoris, Limapontia, .Molgula, Cynthia, Aplidium. и Cottus.

В этот список надо внести следующия поправки. Catablema eurystoma впоследствии оказалась С. campanula Haeck. Rhegmatodes floridana представляет собою совсем иную форму, а именно Aeguorea sp., точно вид ея до сих пор не удалось установить; E. Vanhoffen считает ее близкой к Ае. forskalia. Наконец, Melicertidium octocostatum А. Линко (1907) считает теперь за Melicertum campanula Ag.

Заканчивая обзор статей А. Линко нельзя не отметить, что он первый указывает на характер строения губ Кольскаго залива, представляющих собою ямы, отгороженныя барьерами.

В статье Д. Педашенко (1901) о «Мурманской Биологической Станции» почти никаких сведений о фауне Кольскаго залива не имеется, кроме таких общих указаний, как обилие аннелид, Brachiopoda, Dentalium, глубоководной медузы Pectyllis. Данныя о планктоне, сообщаемыя Д. Педашенко, далеко не соответствуют нашим современным сведениям. Так, автор говорит, что«попадались личинки иглокожих, аппендикулярий; но отсутствие (?!) Copepoda и их наутилусов отличает планктон Кольскаго залива и Екатерининской гавани, хотя бы от планктона Кильдинскаго пролива».'

В 1902 г. Мурм. Биол. Станцию посетил L. v. Graff. В предварительном сообщении об этой экскурсии на крайний север (L. v. Graff, 1902) никаких сведений о фауне Кольскаго залива автор не сообщает. Однако, в том же 1902 г., в предварительном сообщении о Rhabdocoelaе L. v. Graff указывает на нахождение им в Екатерининской гавани и в Пала-губе нескольких видов (Aphanostoma rhomboides, Convoluta convoluta, C.flavibacillum) Acoela. Дальнейшая обработка собраннаго им в Кольском заливе материала появилась лишь в 1905 г. (L. v. Graff, 1905), где автор приводит 9 видов Rhabdocoela для Екатерининской гав. и Пала-губы, из них два вида (Promesostoma murmanica и hyporcus breitfussi) оказались новыми. Наконец, в личном письме L. v. Graff добавил еще 4 вида из Allocoela и Tricladida, найденных им в Екатерининской гав. и Пала-губе. Весь этот материал вошел в мою сводку о фаyне Кольскаго залива (К. Дерюгин, 1906).

Этими данными и ограничивалось познание фауны Кольскаго залива до 1903 г. Конечно, отчасти об ней можно было судить по материалам и работам Лильеборга (Liljeborg W., 1851), Ф. Яржинскаго (1870), Д'Урбена (D'Urban, 1880), Пфеффера (Pfeffer, G. 1890), Герценштейна (1885), А. Бирули (1898, 1899) и нек. Др. Особенно важны работы последних трех авторов, так как они касаются различных пунктов Мурмана, иногда очень близких к Кольскому заливу. Так, материал, поступивший в руки Пфеффера, был собран кап. Горном (Кар. Horn) в порте Владимире, около острова Еретика, Богатые сборы по моллюскам, сделанные как самим С. Герценштейном во время его экскурсии на Мурман в 1880 и 1884 гг., так и другими лицами (Миддендорф, Яржинский, Вагнер, Мережковский, Пущин и др.), дали возможность этому изследователю опубликовать прекрасную работу по моллюскам Мурманскаго побережья и Белаго моря (1885), а также сопроводить её очень ценными соображениями и указаниями биологическаго и зоогеографическаго характера. Наконец, по весьма обстоятельным статьям А. А. Бирули мы получили возможность представить себе довольно полную картину фауны десятиногих раков Мурманскаго побережья. Более подробно эти очень важныя для нас статьи будут использованы в соответствующих местах настоящей работы.

После посещения Мурмана в 1899 г., увлекшись морем, я работал на Неаполитанской Зоологической Станции и снова попал на Мурман лишь в 1903 г., когда Коммиссия, Заведующая Мурманской Биологической Станцией И. СПБ. Общества, естествоиспытателей, возложила на меня специальную миссию окончить начатую в 1900 г. постройку главнаго здания Станции, оборудовать его всем необходимым для правильных научных работ, а также воздвигнуть еще несколько вспомогательных зданий. Организационныя и строительныя работы под моим руководством продолжались и все лето 1904 г. В результате Мурманская Биологическая Станция разрослась до четырех зданий, была снабжена морским и пресным водопроводами, оборудована всем необходимым соответственно потребностям научной техники, и прочно стала на ноги, развивая все шире и шире свою деятельность.

Сознавая, насколько важно для Станции иметь судно для биологических работ в море, мы, за отсутствием средств, ограничились на первое время постройкой в С.-Петербурге паруснаго бота «Орка», конструированнаго по типу американских баркасов (см. фиг. 2 в тексте). Суденышко это, пользуясь ветром и парусами, как двигателем, было специально приспособлено для зоологических изследований. Начиная с 1903 г. оно в течение нескольких лет довольно успешно обслуживало Станцию, доставляя необходимый материал занимающимся. Подробное описание его уже было раньше помещено в моих статьях: «Отчет по оборудованию Мурм. Биол. Станции и летния работы на ней в 1903 г.» (1903) и «Мурманская Биол. Станция 1899—1905 гг.» (1906).

На «Орке» в августе 1903 г. мы и совершили первыя экскурсии по Кольскому заливу, в той части его, которую мы назвали «Траловой ямой», так как ровное, илистое дно ея, с массою Нуреrаттinа и Onuphis, оказалось чрезвычайно благоприятным для работ с тралом.

Уже тогда, работая на «Орке» в области Траловой ямы, мы обнаружили богатую фауну. Так, мы добыли здесь: Hyperammina subnodosa, Artemisina arcigera, Tentorium semisuberites, Trichostemma hemisphaericum, Еиперhthуа, массы Onuphis conchylega и Polycirrus albicans, Lumbrinereis fragilis, Trophonia plumosa, Defrancia lucernaria, Phascolion strombi, Gorgonocephalus eucnemis, Antedon eschrichti, Eupyrgus scaber, Ophiura sarsi, Ctenodiscus crispatus, Gribrella sanguinolenta, Crossaster papposus, Pteraster militaris, Pandalus borealis, Sabinea 7-carinata, Hippolyte polaris, Hippolyte spinus, Acanthozone cuspidate, Pycnogonum littorale, Chaetonymphon spinosum, Terebratulina caput-serpentis, Rhуnchonella psittacea, Velutina haliotoides, Neptunea despecta v. carinata, Scalaria gronlandica, Dentalium entale, Astarte crebricostata, Leda pernula, Cardium ciliatum, Rossia glaucopis, Phallusia obliqua, Lumpenus Iampretiformis, Cyclogaster gelatinosus и др. Раньше мы и не подозревали о близости к Станции такого разнообразия животвых форм; и Траловая яма на многие годы сделалась излюбленным местом для экскурсий.

В самой Екатерининской гав., благодаря многочисленным драгировкам со шлюпок, летом 1903 г. мы нашли у м. Сизаго (м. Собачий) превосходныя заросли известковых водорослей Lithothamnion, населенных множеством животных. Хотя число видов их и не очень велико, но нас поразило обилие особей. Здесь мы довили: Metridium dianthus и др. актиний (красныя), Cerebratulus (2 вида), Nereis pelagica, Glycera capitata, Phascolosoma cremita, Cucumaria frondosa, Phyllophorus pellucidus (мы считали ее за Cucumaria calcigera), Psolus phantapus, Ophiopholis aculeala, Sclerocrangon boreas, Hippolyte polaris, Pecten islandicus, Saxicava arctica, Margarita grenlandica, Chiton ruber, Chiton marmoreus, Ciona intestinalis и др. Ближе к Биолог. Станции мы нашли место с превосходными группами Pyura (Halocynthia) aurantium и Tethyum (Styela) rusticum, a у Станционной отмели массу Ghiridota pellucida, Strongylocentrotus drobachiensis, Asterias rubens var. violacea и др. Здесь же, у Станции, мы ловили Hyas araneus v. hoeki, Pagurus pubescens, Gammarus locusta, Balanus balanoides, Arenicola marina, Mytilus edulis, Pholis gunellus, Gadus callarias, Clupea harengus, Plеuronectes platessa. В Пала-губе, кроме обычных форм, мы поймали Rhynchonella psittacea.

Планктонные сборы 1903 г., определенные А. Линко, дали массу диатомовых водорослей как Chaetoceras, Thalassiosira, Nitschia, Rhizosolenia и др., науплиусовых личинок Copepoda, личинок Lamellibranchiata и Echinodermata, много Rotatoria (Synchaeta), простейших, как Tintinnopsis nitida, Ptychocylis obtusa, Cyttarocylis denticulata, Tintinnus асuminatus, T. Pellucidus, Globigerina bulloides, Acanthometron pellucidum, Challengeria tridens, Fungella (Рaxillina) arctica, Ceratium, Peridinium, Dinophysis, много ракообразных как Oncaea conifera, Acarita longiremis, Microsetella atlantica, Oithona plumifera, 0. similis, Pseudocalanus elongatus, Calanus finmarchicus, Mysis oculata и др.

Таким образом, лишь после работ 1903 г. (см. цитированный выше мой «Отчет») начал выясняться истинный характера фауны Кольскаго залива и его губ.

Одновременно с моим «Отчетом» (1903 г.) о летних работах на Мурм. Биол. Станции в 1903 г. вышел и второй том Трудов Мурм. Hayч.-Промысл. Экспедиции, включивший работы экспедиции за 1902 г., которыя совершались уже под руководством Л. Брейтфуса. Том этот, чрезвычайно богатый гидрологическим материалом, очень мало дает в фаунистическом и биологическом отношении, хотя в него и вошел список фауны Баренцова моря. Относительно значения и ценности этого списка я уже высказал свое мнение выше. Из остального материла этого тома мне удалось извлечь для области Кольскаго залива лишь следующия небезынтересныя данные относительно влияния зимних холодов и замерзания на литоральную фауну. Так, 12(25) января в литоральной полосе Екатерининской гав. члены Экспедиции нашли лишь один экземпляре Littorina (littorea); под камнями было масса Acmaea testudinalis, Acanthodoris pilosa, Dendronotus robustus(?), Gammarus locusta (масса в состоянии копуляции). 28 (12. Ш) февраля, на большом отливе не нашли ни одного представителя р. Littorina. «С наступлением холодов и с появлением льда в отливной зоне представители этого рода исчезли. Даже в части, покрытой водою, нельзя было найти Littorina, здесь встречались только Acmaea testudinalis». Далее, 15 (28) марта, при температуре воздуха + 5° С., впервые были замечены в литоральной полосе Littorina rudis и L. palliata. Куда провали почти на 1 ½ месяца литоральныя формы, к сожалению, Л. Брейтфус не указывает.

Летом 1904 г. я продолжал, как оборудование Станции, так и изследования Кольскаго залива. Чтобы поставить эти последния на более прочную научную почву, мною были заказаны карты ближайших к Биологической Станции участков моря, на которыя и наносились места драгировок и соответствующие им грунты и глубины, подобно тому, как это было сделано С. С. Joh. Petersen'ом и изложено в его статье «Det Videnskabelige undbytte af Kanonbaaden «Hauchs» Togter i de Danske Have Indenfor Skagen 1883—86».

Всего нами было тщательно разобрано и отмечено па картах в 1904г. 28 станций, лежащих в Траловой яме, в Пала-губе, в Оленьей губе, у восточнаго берега о - вов Оленьих, у м. Гаваньскаго и в Екатерининской гавани.

Результаты работа 1903 и 1904 гг. были столь значительны, что я нашел возможным опубликовать довольно обширный список животных форм по различным группам, помещенный в статье: «Отчет по оборудованию Мурм. Биол. Станции и летния работы на ней в 1904 г. (Тр. И. СПБ. О. Ест., т. XXXVI, 1905), хотя многия группы еще не были обработаны. Тогда же мною было обращено внимание на зависимость горизонтальнаго и вертикальнаго распределения животных от рельефа дна и грунта (стр. 20 цитированнаго выше «Отчета»); с этой целью был заведен особый журнал[12], куда вносились все полученныя данныя.

Начатыя мною работы в последующие годы, 1905—1907 гг.[13], продолжались новым заведующим Станцией, С. Аверинцевым.

Прежде чем перейти к разсмотрению дальнейших работ, считаю не лишним отметить, что в результате наших изследований 1903—1904 гг. список животных форм для Кольскаго залива и его бухт, не считая данных Герценштейна, Мурм. Науч.-Пром. Экспедиции, А. Линко и др., обогатился следующими формами:

Я не упоминаю здесь о планктонных формах, так как они вошли в статью А. Линко, составленную по моей просьбе и помещенную в напечатанной мною книге о Мурман. Биолог. Станции (1906).

В 1904 г. появился Отчете Н. Книповича о работахе Мурм. Науч.-Пром. Экспедиции за 1901 г. (т. П, ч. 1). Чрезвычайно интересные и ценные гидрологические результаты, давшие возможность автору приложить к отчету карту распределения и направления ветвей Гольфштрома в Сев. Ледов. океане, совершенно доминируют над фаунистическими данными, которыя, как по отношению ко всему изследованному району, так и по отношению к Кольскому заливу, на столько незначительны, что почти никаких добавлений к нарисованной выше фаунистической картине не делают. Интересно лишь нахождение Gymnocanthus ventralis у м. Дровяного (10/23 I. 1901) и Chaetoderma sp. в Тюва-губе [25. VI (8. VII). 1901]; в тот же день были добыты мальки Mallotus villosus и икра Pleuronectes (flesus?) в Екатерининской гавани.

Наконец, в 1906 г. Н. Книпович опубликовал работу о pp. Lycodes в Lусепchelis. В нее вошло описание новой формы Lycodes sarsi Coll. v. septentrionalis Knip., найденной автором (а позже и мною) и в Кольском заливе. В этой же работе упоминается и экземпляр Lycodes vahli (Reinh.) v. septentrionalis Кniр., добытый мною 6/19 VIII. 1903 г. у входа в Екатерининскую гавань. К этому надлежит прибавить, что в 1904 г., 28. VII (Б. С. №. 26, см. К. Дерюгин, 1910, Приложение), в Оленьей-губе мною было добыто еще 3 экз. L. vahli v. Septentrionalis. Два из этих экземпляров, повидимому, и упоминаются Н. Книповичем в цитируемой работе под ошибочной датой 28.VIII.1904 г.

В 1905 г. я был занят окончанием обработки всех собранных мною коллекций и составлением общаго обзора по Мурм. Биол. Станции и фауне Кольскаго залива, к чему мне удалось привлечь целый ряд лиц. В результате мною была опубликована книга: «Мурманская Биолог. Станция 1899—1905 г.», в которую вошли все материалы, касающиеся как самой Станции, так и фауны Кольскаго залива до 1905 г. включительно; в ней же были помещены специальныя статьи Л. Брейтфуса, А, Линко, А. Еленкина, и С. Савельева, а также в нее были внесены животныя формы, добытыя С. Аверинцевым в 1905 г., и станции по Зоологическому журналу за тот же год. В книге этой список животных форм ближайших окрестностей Мурманской Биол. Станции возрос почти до 525 видов. Здесь же, в особой главе: «Экскурсии и характер фауны окрестных частей моря», я старался дать общую характеристику фауны Кольскаго залива, разсматривая ее в связи со всею совокупностью известных в то время физико-географических условий. В этой статье я уже указывал на следующия общия явления, которыя, как увидим ниже, подтвердились моими дальнейшими изследованиями.

«Разсматривая характер фауны ближайших окрестностей станции нельзя не отметить тесную связь ея с типом грунтов». И далее: «Благодаря тому, что окрестные участки моря являются в виде довольно узких губ, наблюдается некоторая зависимость грунтов от характера берегов. Напр., у обрывистых скалистых берегов грунт большей частью из обломков камней (Екатеринин. гавань у берега группы «Вестника»); близ устьев ручьев — илистая глина (близ Станции и др.); между островами или на переймах, соединяющих острова с материком, намыт песок. По средине губ, на больших глубинах, обыкновенно ил, к берегам переходящий или в камни или в песок или в ил с обломками ракушек. На глубинах от 5—30 саж. берега, особенно скалистые, обрамлены во многих местах зарослями литотамния; они особенно охотно селятся на крутых подводных завалах и в проливчиках с быстро текучей в силу отливов и приливов водой. Таким образом, наблюдается некоторая закономерность в распределении грунтов...».

Для литоральной полосы я указал два наиболее типичных места. Одно—илисто-глинистая отмель с северо-западной стороны станционнаго полуострова с такими характерными литоральными формами, как Arenicola marina, Halicryptus spinulosus, Priapulus caudatus, Lineus gesserensis, Prostoma candida, Amphiporus lactifloreus, Littorina rudis, L. palliata, Limapontia capitata, Mytilus edulis и др. Другой тип — каменистая литораль в Корабельной бухте, в губе Пала, где во время отлива под камнями и фукусами масса актиний, Purpura lapillus, Acmaea testudinalis, Acanthodoris pilosa, Нуas araneus, Gammarus locusta, Cephalotrix linearis, а также Mytilus, Littorina, Balanus и др.

Для добывания донных животных особенно благоприятным местом оказалась Траловая яма, что нами было обнаружено еще в 1903 г. Это большая, относительно ровная котловина, по средине с глубинами почти до 100 саж., постепенно уменьшающимися к берегам. Вся средняя часть ея дна состоит из ила с массою плоских трубок аннелид Onuphis conchylega и округлых трубковидных раковинок гигантской корненожки Hyperammina subnodosa. Траловая яма населена богатой и разнообразной фауной донных животных. Здесь ловятся в большом количестве: Ctenodiscus crispatus, Ophiura sarsi, Oph. bidentata, Eupyrgus scaber, Rhynchonella, Terebratulina, Phascolin, Pandalus borealis, Sabinea, Руспоgопит и др.; довольно часто встречаются: Tentorium, Artemisina, Pteraster, Chaetonymphon, Nymphon. Иногда попадаются: Polymastia, Myriotrochus, Asterias lincki, Gorgonocephalus, Antedon, Waldheimia, Cyclogaster, Lumpenus, Centridermichthys, Drepanopsetta и др. Кроме того, здесь много разнообразных моллюсков: Natica, Arca, Siphonodentalium, Bela, Cylichna, Axinus, Admete, Neaera, Pecten groenlandicus, Astarte banksi и A. crebricostata, Cardium, Buccinum tenue и мн. др.; довольно часто ловятся красивыя Rossia glaucopis, иногда редкая Pleuroleura walteri и эффектные розовые Octopus bairdi.

Против устья Екатерининской гавани, ближе к 1-му двору, грунт изменяется: к илу примешиваются камни и крупные обломки раковин. Здесь живут многочисленныя актинии, Dentalium и др. Близ северо-западной оконечности Екатерининскаго острова ил сменяется ракушками и мелкими камнями—грунт вообще бедный, но здесь населенный прекрасными Вrуоzоа.

В области 3-яго двора несколько грунтов последовательно сменяют друг друга; ил переходит в ракушняк, котораго сменяет ближе к берегу литотамний. Здесь ловятся прекрасныя Tubularia,larynx, масса крупных Phallusia obliqua, Pycnogonum littorale, Pecten groenlandicus, разнообразные Вrуоzоа, актинии, губки (Tentorium и др.); иногда Gorgonocephalus, Nymphon longitarse и др. В устьи Оленьей губы и передней части ея характер грунта и фауна в общем тот же, что и в области Траловой ямы; только к нему примешиваются довольно крупные камни, на которых часто сидят Rhynconella и Terebratulina. Самое, устье Оленьей губы особенно богато донными животными. Кроме форм, уже отмеченных выше для всей Траловой ямы, здесь пойманы: Tethyum finmarkiense, Psolus fabricii, Waldheimia cranium, Octopus, Rоssiа; Chaetonymphon spinosum, Nymphon stromi и N. longitarse, Pleuroleura walteri, Joldia lenticula и J. lucida, Solariella varicosa, Anomia ерhiррiит, Dacrydium vitreum, Trichotropis conica, Neptunea latericea и мн.др.

Более внутренния части Оленьей губы мало доступны для работ с тралом; грунт при сравнительно небольших глубинах большею частью состоит из крупных камней и илистаго песка с бедной фауной. В некоторых местах, ближе к берегам, обнаружены прекрасные оазисы литотамния с обычною фауной. Такой литотамний, с массою крупных Cucumaria, покрывает собою и дно мелкаго проливчика, соединяющаго открытую часть Оленьей губы с концевою расширенною ея частью, напоминающею почти замкнутое со всех сторон озеро. Если бы продолжалось поднятие Мурманскаго побережья, то этому озеру предстояло бы уже в ближайшем будущем отделиться от моря, так как в узком проливчике на малую воду всего лишь около 6—7 фут.

Еще более подробно мною были охарактеризованы Екатерининская гав. и губа Пала.

Мы увидим, что моя характеристика всех этих окрестных участков моря очень близка к истине, как это выяснилось при дальнейших наших изследованиях. Также верна была и моя характеристика общей физиономии фауны Кольскаго залива, к которой мы еще вернемся в дальнейшем изложении. Было лишь не столь много фактов, в силу чего и не могли быть так резко очерчены отдельные моменты, как это можно будет сделать теперь. Свою статью я закончил следующими словами: «В виду этого мы считали не лишним в общих чертах наметить состав населения окрестных участков моря, рассматривая его в связи с характером грунта этих же участков»..... Таким образом, мною совершенно ясно был выдвинут принцип фациальный для характеристики Кольскаго залива в зоогеографическом отношении, а не только зонарный, которым пользовались прежние авторы (для Мурмана Герценштейн, для Белаго моря Книпович, Шидловский и др.). Однако, еще многое оставалось сделать. Продолжая все время внимательно следить за работами Мурм. Биол. Станции, которыя вел С. Аверинцев, я лично, по некоторым обстоятельствам, лишен был возможности продолжать на месте, т. е. в Кольском заливе, начатую мною работу.

Между тем Коммиссия, заведующая Мур. Биологич. Станциею, решила в 1905 г. приступить к постройке большого судна для Станции, с механическим двигателем, и возложила выполнение этого решения на меня. В течение почти трех последующих лет я работал над постройкой этого судна и приспособлением его к научным работам в открытом океане, согласно указаниям новейшей техники морских изследований.

В 1907 г. я был командирован СПБ. Университетом на Международный Зоологический Конгресс в Америке (Бостон, Массач.), где, по поручению Комиссии, заведующей Мурм. Биол. Станцией, сделал доклад о фауне Кольскаго залива и напечатал в Трудах Конгресса статью (К. Derjugin, 1910), в которой опубликовал список животных Кольскаго залива в числе около 600 видов.

Между тем постройка «Александра Ковалевскаго» продолжалась и 14 мая 1908 г. судно было освящено в Петербурге на Неве[14]. Совершив несколько пробных рейсов в Финском заливе, шхуна «Александр Ковалевский» 12 июня вышла из Петербурга на Мурман. После полуторамесячнаго плавания, перенеся сильныя непогоды и штормы в Скагерраке, Немецком море, у западных берегов Норвегии (близ Ледингена) и в открытой части Сев. Ледовитаго океана (Табл. IV, рис. 6), шхуна благополучно прибыла 1 -го августа на Мурм. Биологич. Станцию, в порт Александровск на Мурмане. Этим переходом, описанным мною в статье: «Переход яхты «Александр Ковалевский» из С.-Петербурга в порт Александровск на Мурмане» (Тр. И. СПБ. 0. Ест., т. XLI, в. 1, 1910), судно показало свои превосходныя морския качества и чрезвычайную прочность конструкции. На пути из С.-Петербурга в порт Александровск «Александр Ковалевский» прошел около 2360 англ. миль (т. е. около 4130 вер. (в 25 суток и 13 часов; остальные 24 суток 16 часов шхуна стояла в портах.

Накануне выхода шхуны из Петербурга я заболел тифом и принял участие в переходе на Мурман лишь с Трондгейма, куда прибыл по выздоровлении 15-го июля. В Трондгеймском фиорде мы сделали первый опыт лова тралом Сигсби, при чем все машины оказались в полной исправности. Идя далее фиордами мы привели в готовность лабораторию, испытали работу некоторых мелких снарядов и практиковались в титровальном анализе морской воды. Благополучно обогнув Норвегию мы вечером 1-го августа вступили в Кольский залив и в 10 ½ час. веч. того же дня «Александр Ковалевский» бросил якорь у Мурманской Биологической Станции.

За трехлетний период моего отсутствия на Мурмане вышло несколько работ, касающихся фауны Кольскаго залива, которыя нельзя обойти молчанием. Прежде всего надлежит отметить статьи бывшаго заведующаго Мурм. Биол. Станцией, С. Аверинцева. Три «Отчета» (за 1904, 1905 и 1906 гг.) его по заведыванию Станцией не представляют чего-либо интереснаго. В отчете за 1905г. помещен список Amphipoda, определенных Э. Брюггеном и список Tunicata, определенных В. Редикорцевым. В отчете за 1906г. опубликован список Rhizopoda, составленный автором, и снова список асцидий по определениям В. Редикорцева.

В 1908 г. появилась новая статья г. Аверинцева: «Зоологическия работы Мурм. Биол. Станции в 1904—1908 гг.» (Тр. И. СПБ. 0. Ест., т. XXXIX, в. 1), представляющая собою голые журналы Станции за этот период. Собственно говоря, самый период в оглавлении можно было бы с полным правом сократить на два года, так как в 1904 г. работы на Станции велись мною, и г. Аверинцевым, после моего отъезда, было взято лишь три драги, в которыя попалось, судя по журналам, около 30 самых обыкновенных форм. За лето 1908 г. было занесено автором в журнал лишь 2 станции, так что остальные 139 (из 144) станций были сделаны в период 1905—1907 гг. В журналах г. Аверинцев часто упоминает лишь родовое название, «когда видовое название ясно». Однако, журналы пестрят такими родовыми названиями, как Astarte, Pecten, Астаеа, Нуas, Hippolyte, Pandalus, Pteraster и др., которыя имеют по два и более видов (Astarte, напр., 5, Hippolyte —даже свыше 5). Некоторые виды, приводимые в журналах, в Кольском заливе не встречаются (Polycarpa pomaria, Trychodermon albus v. infuscata), а некоторые и вообще не существуют (Doris rubricata, Phascolion hanseni).

Оставляя в стороне выпады личнаго характера со стороны г. Аверинпева по моему адресу, я, последовательным изложением в настоящей работе хода изследований Кольскаго залива, даю возможность объективно разобраться в том, в какой мере характер фауны этого залива был выяснен работами Д. Педашенко[15], А. Линко и моими.

Как видно из разсматриваемой статьи г. Аверинцева (1908), за период его работ на Мурм. Биолог. Станции были добыты и определены различными специалистами следующия новыя для Кольскаго залива формы:

Из списка г. Аверинцсва (стр. 318—320, 1. с.) мне пришлось исключить здесь следующия формы, которыя автор считал за найденныя им впервые в Кольском заливе:

Sch. reticulato-punctata } - были добыты мною в 1904 г., в №. 28 (см. К. Дерюгин Мурм. Биол. Станция, 1906, стр. 141).

Mucronella pavonella} – были добыты в Кольском заливе Трибомом (F. Trybom) в 1877 г., во время экспедиции Зандеберга (Н. Sandeberg), и опубликованы Смиттом (F. Smitt, 1878).

Corophium crassicorne—значительно раньше был добыт в Кольском заливе, у Оленьих о-вов, и определен В. Солдатовым (см. Э. Брюгген, 1905, стр. 7).

Aceros phyllonyx—был добыт раньше мною в №,№ 6, 8 и 23, во время работ 1904г. (стр. 145, 1. с.).

Pontophilus norvegicus—указан для Кольскаго залива А. А. Бирулей (1899) по материалам Мурм. Науч.-Пром. Экспедиции за 1898 г.

Pseudopallene circularis—указан для Кольскаго залива В. Шимкевичем (1896) по сборам Н. Книповича в 1894 г.

Scalaria gronlandicaе} - раньше были добыты А. Линко в окрестностях Мурм. Биол. Станции и вошли в напечатанный им список (А. Линко, 1902).

Doris rubricate — такого моллюска, на сколько мне известно, вообще не существует.

Styela funmarkiensis — была добыта мною в № 25, в 1904 г., и определена В. Редикорцевым; экземпляр этот хранится в Музее.Мурм.Биолог. Станции.

Didemnopsis variabile v. Gelatinosum — в настоящее время (письмо ко мне от 15. X.1911) В.Редикорцев считает этот вариетет «не заслуживающим внимания, так как все отличие основано на консистенции мантии и не касается анатомических данных самого животнаго».

Terebratulina septentrionalis мы соединяем с Terebratulina caput-serpenfis, Saxicava arctica v. pholadis — с Saxicava arctica. Margarita umbilicalis мы разсматриваем, как форму М. gronlandica. Апопух lagena Kr., согласно с мнением Г. Сарса и Э. Брюггена, мы считаем за форму, идентичную с А. пиgах (Phipps).

Кроме приведеннаго выше списка форм, г. Аверинцевым еще упоминается из окрестностей Мурманской Биол. Станции 69 видов Rhizopoda reticulosa («Отчет» г. Аверинцева за 1906 г., Тр. И. СПБ. О. Е., т. XXXVIII, 1907). Из них Globigerina bulloides еще раньше была определена А. Линко в моих сборах 1903г., а Нуреrаттinа subnodosa известна нам по работам 1903—1904 гг.

Наконец, в том же 1908 г. г. Аверинцев напечатал статью: «Некоторыя данныя о распределении донных животных в Кольской губе» (Тр. И. СПБ. О. Ест., т. XXXIX, в. 1. 1908), которая немного позже почти в неизмененноме виде была напечатана им в Int. Revue der Gesamt. Hydrobiol. und Hydrographie (Bd. II. 1909). Я позволил себе в предыдущем изложении остановиться подробнее на моих работах 1903 и 1904 гг. и на общих результатах изследований Кольскаго залива, вошедших в книгу о Мурм. Биолог. Станции (К. Дерюгин 1906), потому, что разсматриваемыя две статьи г. Аверинцева в общих чертах (иногда и в деталях) повторяют мои данныя, при чем нигде не упоминается ни одним словом о моих работах в том же направлении. А между тем, как мы видели выше, мною уже была указана «тесная связь фауны с типом грунтов» (1. с., стр. 95) и установлены основные типы грунтов, как: 1) обломки скал у скалистых берегов, 2) камни, 3) илистая-глина, против устьев ручьев, 4) песок на переймах и между островками, 5) ил по средине губ (Екатерин. гав., Траловая яма) и на больших глубинах, 7) Литотамний на подводных «завалах» и в проливчиках с быстротекучей водой. Кроме того, мною были указаны грунты: ракушковый (Екатерининская гав., область Траловой Ямы близ 3-го двора), крупные камни с илистым песком (Оленья-губа), мелкие камни с ракушкой (Екатерининская гав.), жидкий ил (Екатерининская гавань), илистый песок (Екатерининская гав., горло Пала-губы), ил с Onuphis и Нуреrаттiпа (Траловая яма) и т. д. Даны были также для большинства этих грунтов наиболее типичныя, руководящая формы (1. с., стр. 87—95), при чем довольно подробно описано последовательное расположение грунтов в Екатерининской гавани, Пала-губе и Траловой яме, а также дана общая характеристика животнаго мира этих частей Кольскаго залива. Следование моим работам идет на столько далеко, что г. Аверинцев повторяет и мои ошибки, не подвергнув никакому критическому анализу те животныя формы, с которыми он оперирует. Так, у г. Аверинцева фигурируют в качестве характерных форм Cucumaria calcigera, Polycarpa pomaria, Chiton albus v. infuscatus, которыя пока еще в Кольском заливе не найдены и которыя по недоразумению попали в мои прежния статьи. Также, в согласии с моей характеристикой, г. Аверинцев считаете для амфаретоваго ила в Екатерининской гав. руководящей формой Ampharete (arctica?). Однако, как показали наши позднейшия работы, в трубках амфаретид преимущественно живут Sabellides borealis и Euchone papillosa.

При изучении грунтов г. Аверинцев не пользовался никакими точными методами, не подвергал их механическому, петрографическому и химическому анализу, а поступал так же, как и мы в своих предварительных изследованиях, т. е. определял грунты на глаз, пользуясь нашей же обычной номенклатурой. В силу этого у него, напр., обнаружился в Траловой яме «органический ил», тогда как теперь, на основании химическаго анализа, мы знаем, что этот ил неорганический, так как в нем оказалось лишь около 0.19% азота. Амфаретовый ил в Екатерининской гавани не глинистый, а слабо глинисто-песчаный. Расположение зарослей литотамния на «завалах» и в проливчиках с быстротекучей водой есть повторение моего описания (1. с. стр. 95) до употребления тех же терминов («завалы») включительно. О «барьерах», отделяющих некоторыя бухты от собственно Кольскаго залива, говорил уже А. Линко (1902), а в книге о Мурманской Биологич. Станции (К. Дерюгин, 1906) мною, совместно с Л. Брейтфусом, помещена статья об Екатерининской гавани и дан разрез с двумя такими барьерами. Траловая яма не отделена непрерывным барьером от Кольскаго залива, как на это указывает г. Аверинцев. Существует глубокий соединительный канал (глубины от 53 саж. до 94 саж.), который прекрасно виден на моей батометрической карте, приложенной к настоящей работе. Обширная банка, идущая от о-ва Б. Оленьяго к северу, далеко не достигает ни до о-ва Седловатаго ни до о-вов Чевруйских. Не существует и барьера у о-ва Чирячьяго с глубинами в 12—20 саж., о котором говорит г. Аверинцев. Ни на чем не основаны разсуждения того же автора (стр. 183) относительно приливных и отливных течений в придонных слоях Кольскаго залива, в котловине против Оленьих о-вов, так как никаких непосредственных наблюдений в этом направлении сделано не было; и, наконец, к небрежности, вероятно, должно быть отнесено применение г. Аверинцевым термина меридиан вместо параллели (стр. 179, 180, 181).

В немецкой статье (1909) г. Аверинцев повторяет те же ошибки, при чем также им не указаны авторы предыдущих изследований в Кольском заливе. Здесь же помещена фантастическая карта грунтов Кольскаго залива, имеющая очень мало сходства с действительностью, как это видно будет из настоящей работы. На другой карте в той же статье г. Аверинцева р. Кола названа рекой Туломой, а р. Тулома рекой Колой.

Что касается до распределения животных по грунтам в Кольском заливе, по обеим статьям г. Аверинцева, то в общих чертах оно уже раньше было известно нам и опубликовано мною в книге о Мурм. Биол. Станции (1906).

Нам остается разсмотреть еще лишь несколько небольших работ, которыя касаются непосредственно фауны Кольскаго залива до 1908 г.

В 1905 г. вышла небольшая статья Э. Брюггена об «Amphipoda Екатерининской гав. и ея окрестностей» (Тр. И. СПБ. 0. Ест., т. XXXVI, в. 1.). Материалом для нея послужили, как сборы самого автора в бытность его на Мурм. Биол. Станции летом 1905 г., так и сборы мои за 1903 и 1904 г. и сборы г. Аверинцева за 1905 г. В статье этой г. Брюгген дает следующий список амфипод:

В этот список можно внести лишь одну поправку. Ambasia murmanica Brugg., как указал Stebbing (1906), идентична с A. danielsseni Boeck; сам автор, Э. Брюгген, отчасти теперь согласен с этим и считает A. murmanica лишь подвидом (или варьететом) A. damelsseni.

Некоторые материалы по гефиреям, собранные у мурманских берегов еще в 1877 г. экспедицией Зандеберга, вошли в статью Н. Theelе «Northern and Arctic invertebrates. L Sipunculids» (Kugl.Sv. Vet. Ak. Handl., Bd. 39, 1905). В этих сборах для Кольскаго залива указаны Phascolosoma таrgаritасеит, Ph. eremita и Phascolion strembi.

Наконец, в 1906 и 1908 гг. появились две статьи В. Редикорцева: «Ein Beitrag zur Ascidienfauna der Arctis» (Еж. Зоол. Муз. Aк. Наук, т. XI) и «Асцидии Мурманскаго побережья» (Тр. И. СПБ. О. Ест., т. XXXIX). Так как позднейшая по времени статья на русском языке в более подробной форме повторяет и дополняет все то, что касается Мурманскаго побережья в первой, то я и позволю себе ограничиться списком асцидий из этой второй статьи, которыя были добыты в Кольском заливе, как Мурм. Науч.-Пром. Экспедицией, так и Мурм. Биол. Станицей (т. е. мною за 1903—1904г. и С. Аверинцевым за 1905—1907г.):

Из этого списка надо исключить Polycarpa pomaria и Boltenia ovifera, ибо, как мне удалось выяснить впоследствии при содействии Р.Гартмейера (R.Наrtmеуег),оба эти вида не встречаются в Кольском заливе и определения В. Редикорцева надо признать ошибочными. Didem. variabile v. gelatinosum В. Редикорцев считает теперь, как указано выше, за форму, не заслуживающую выделения в самостоятельный варьетет. Более подробныя данныя из статей В. Редикорцева войдут в главу обе асцидиях в настоящей работе.

Между тем, изследования Мурманской Науч.-Пром. Экспедиции под руководством Л. Брейтфуса продолжались. В 1906 году вышел том с отчетами по работам за 1903 г., а в 1908 г. и том с отчетами за 1904 г. Однако, ни в том, ни в другом каких либо интересных фаунистических (я говорю о донных животных) данных я найти не мог. Богатаго и интереснаго материала по планктону и гидрологии я здесь не касаюсь; об них речь будет в соответствующих отделах.

Наконец, в 1907 г. Л. Л. Брейтфус опубликовал «Краткий отчет» по той же экспедиции за 1906 г. Для Кольскаго залива интересны указания в этой статье на массовое нахождение в устьи р. Туломы Cottus quadricornis, на присутствие в Кольском заливе Salmo alpinus и улов у порога Кривца (на р. Туломе, верстах в 35 выше г. Колы) Pleuronectes flesus. Последнее обстоятельство тем более интересно, что перед порогом Кривцом (т. е. между ним и Кольским заливом) имеется еще три порога.

К литературе до 1909 г. я отношу и свою статью о Мурм. Биол. Станции и ея работах в Сев. Ледов. океане, помещенную в Proc.of the sеventh Int.Zoolog. Congress (Camb. Massach.). Хотя она и вышла в 1910 г., но доклад мой на Межд. Зоол. Конгрессе в Бостоне был сделан в 1907 г. и запоздание трудов съезда (и то появившихся лишь в виде отдельных оттисков) можно объяснить только крайне плохой организацией этого Конгресса.

Статья А. Линко: «Материалы по фауне Phyllopoda Евр. Poccии» (1901) содержит лишь формы пресноводныя из окрестностей Кольскаго залива, а его же статья «Hydromedusen d. Barents Meeres» (1904) излагает по отношению к Кольскому заливу отчасти то, что уже раньше появилось на русском языке (1900), отчасти и то, что позже появилось в его большой работе по планктону (1907).

На этом и приходится закончить обзор литературы, касающейся фауны Кольскаго залива до 1908 г. включительно. С этого года начинается новый период в изследованиях Кольскаго залива благодаря прибытию шхуны «Александр Ковалевский».

Шхуна „Александр Ковалевский"; ея морское и научное вооружение.

С 1903 г. и по 1908 г. наиболее крупным судном на Мурм. Биол. станции был упомянутый выше бот «Орка». Однако, отсутствие на «Орке» механического двигателя ставило судно и работающих на нем в полную зависимость от ветра. Кроме того, «Орка», как судно полупалубнаго типа, всетаки не представляла надежнаго убежища от столь частой на Мурмане непогоды; это лишало возможности совершать более отдаленныя экскурсии в открытая части Кольскаго залива. Наконец, и при работах с бота «Орка» обычныя в Кольском заливе глубины свыше 100 саж. оставались почти недоступными для изследования, так как спускать и выбирать металлический трос на лебедку руками при таких глубинах и утомительно и долго. Часто приходилось на «Орке» даже на глубинах до 100 саж. проходить обширныя пространства под парусами и со спущенным тралом, прежде чем получить что-либо в трал. Это лишало возможности точно определять глубину и грунт, с которых был добыт материал[19], хотя, конечно, бот «Орка» по сравнению с иолой и шлюпками, на которых мы драгировали в 1899 г. и в начале 1903 г., был значительным шагом вперед.

Решив приступить к постройке большого судна для Мурман. Биолог. Станции, Коммиссия, заведующая Станцией, возложила на меня выполнение этого предприятия. Весною 1905 г. постройка судна была сдана верфи А. М. Романова (в С.-Петербурге).

Судно конструировано известным знатоком этого дела, профессором СПБ. Политехническаго Института, А. П. Фан-дер-Флитом. Выбор мотора и выработка типа лебедки были сделаны специалистом по двигателям внутренняго сгорания, адьюнктом СПБ. Горнаго Института, А. А. Лебедевым. После трехлетних работ, в течение которых мы пережили немало тяжелых минут в силу отсутствия средств на постройку, судно было закончено на верфи А. П. Фан-дер-Флита и торжественно освящено на Неве 14 мая 1908 г., при чем названо в честь нашего знаменитаго соотечечественника-зоолога, А. О. Ковалевскаго, «Александром Ковалевским».

Подробное описание этого судна появилось в статье А. П. Фан-дер-Флита и в моем отчете по постройке[20]. Здесь я позволю себе лишь в самых общих чертах коснуться конструкции и вoopyжeния «Александра Ковалевскаго», отсылая интересующихся этими вопросами к указанным статьям.

«Александр Ковалевский»[21] представляет собою деревянное судно типа шхуны с вспомогательным 25-сильным керосиновым двигателем завода «Dan» (в Копенгагене). См. табл. IV, рис. 1 и 2.

Яхта имеет сильно вынесенный вперед форштевень и большой кормовой подзор. Из двух мачт задняя, грот-мачта, немного выше передней, фок-мачты.

В виду специальнаго назначения судна и его небольших размеров на расположение внутренних помещений было обращено особое внимание. Для успешнаго выполнения научных задач, которым призвано служить судно, пришлось в некоторых случаях поступиться комфортом. Несмотря на малые размеры яхты в ней удалось выкроить довольно много отдельных помещений, расположение которых видно на прилагаемом чертеже (Фиг. 3 в тексте).

[1] На юго-западной оконечности Екатерининскаго острова находятся и поныне постройки бывшей Мурм. Научно-промысл. Экспедиции.

[2] По точному определенно знак «Вестника» находится да 69°12'30,7" с. ш. и 33°26'12" в. д. от Гринвича

[3] Очевидно Raja radiata.

[4] Вероятно, это другой вид ежей, а именно Strongylocentrotus drobachiensis.

[5] На самом деле таких кораллов у Мурмана вообще не существует и это были, вероятно, Вrуоzоа.

[6] Синонимика мшанок любезно сообщена мне Г. Клюге.

[7] Вероятно, это Chaet. Spinosum.

[8] Всех этих работ я коснусь в соответствующих отделах последующаго изложения

[9] Раньше была добыта Герценштейном.

[10] Раньше была добыта Герценштейном

[11] Экземпляр этот впоследствии (1909) обстоятельно описан в работе А. Скорикова, где помещен и рисунок его.

[12] К сожалению, Зоологический журнал с 28 станциями 1904 г., по независящим от меня обстоятельствам, был опубликован лишь в 1910 г., в виде приложения к моей статье: «К фауне Кольскаго залива» (1910).

[13] В 1904 г. г. Аверинцевым, после моего отъезда, занесено в журнале лишь три станции (№№ 29-31), а в 1908 г., до моего приезда, лишь две станций (№№ 143 и 144).

[14] К. Дерюгин: «Отчет по постройке шхуны «Александр Ковалевский». Тр. И. СПБ. О. Ест. т. XL, в. 1, 1909

[15] Как указано выше, в статье Д. Педашенко (1901) почти никаких сведений о фауне Кольскаго залива и его бухте (губе) не имеется.

[16] В списке г. Аверинцева она под именем Р. рrobosidеа.

[17] Аннелиды внесены мною в список г. Аверинцева по определениям М. Соловьева (К. Дерюгин, 1906).

[18] Внесен мною на основании журнала г.Аверинцева (1908) под № 60.

[19] Это заставляет нас признать очень многия данныя по глубинам и грунтам за 1905—1907 гг. не точными и воздержаться в большинстве случаев от использования их в настоящей работе.

[20] А. П. Фан-дер-Флит: «Шхуна «Александр Ковалевский» Мурманской Биологической Станции. Изв. СПБ. Полит. Инст., т. XII, 1909 г.

К. М. Дерюгин: Отчет по постройке шхуны «Александр Ковалевский». Тр. И. СПБ. О. Ест., т. XL, в. 1, 1909.

[21] В изложении конструкции судна я часто буду следовать описанию, данному самим конструктором, .А.П. Фан-дер-Флитом.