Дерюгин К. М. Мурманская биологическая станция. 1899—1905. Спб., 1906. (Отд. отт. из «Трудов импер. Спб. о-ва естествоиспытателей», т. XXXVII, вып. 4). Фрагменты.

К. М. Дерюгин.

МУРМАНСКАЯ БИОЛОГИЧЕСКАЯ

СТАНЦИЯ

1899-1905.

(С 10 таблицами, 6 рис. в тексте, 5 картами и 4 чертежами).

Оглавление.

                                                                                                                                             СТР.

Предисловие                                                                                                                       1

Дополнение: Список аннелид Екатерининской Гавани и

ближайших участков моря.                                                                                               1У

Исторический очерк                                                                                                          1

Учреждения Станции. Приспособления для научных работ                                        33

Екатерининская гавань и ея окрестности                                                                        55

Сведения о состоянии погоды в г. Александровске за 1900—1904 г.                          67

Гидрологический очерк Екатерининской гавани                                                            77

Экскурсии и характер фауны окрестных частей моря                                                    87

Реликтовое озеро Могильное                                                                                            101

Путешествие на Мурман                                                                                                   106

Флора сухопутных растений в окрестностях Мурманской

Биологической Станции                                                                                                   112

Фауна Екатерининской гавани и окрестных участков моря                                          126

Планктон Екатерининской гавани и ея ближайших окрестностей                               157

Распределение и список морских водорослей в окрестностях

Мурманской Биологической Станции                                                                             167

Список лиц, работавших на Мурманской Биологической Станции                            174

Список статей, касающихся непосредственно Станции

и собранных на ней материалов (с указанием наиболее важных

работ Мурманской научно-промысл. экспедиции)                                                        176

Инструкции для занимающихся на Мурманской Биологической Станции

И. СПБ. Общ. Естествоиспытателей                                                                                179

Приложение.

Каталог библиотеки Мурманской Биологической Станции                                         181

ПРЕДИСЛ0ВИЕ

Не смотря на то, что Мурманская Биологическая Станция И. СПБ. Общ. Естествоиспытателей существует уже почти 6 лет, сведения об ней на столько кратки и мало распространены, что даже до сих пор некоторыя ученыя учреждения посылают свои труды на, Соловецкую Станцию того-же Общества, давно уже упраздненную.

Правда, первые годы существования Мурманской Станции на новом месте, посвященные больше вопросам оборудования и рекогносцировки, и не могли_; быть столь богаты научными трудами, чтобы в этом отношении создать имя Станции. К тому же за массою насущных забот по устройству Станции до сих пор, к сожалению, было обращено слишком мало внимания на распространение сведений о ней среди лиц и учреждений, интересующихся вопросами биологии моря. Особенно важным побудительным мотивом к составлению настоящей книги служило глубокое убеждение в необходимости дать лицам, предполагающим ехать работать на Мурманскую Станцию, возможность ориентироваться и в материале, который Станция может им предоставить, и в условиях, при которых придется работать. Бывали случаи, что на Станцию приезжали собирать такой материал, который или совершенно не встречается в окрестных участках моря или крайне редок здесь. Помещенный в книге список фауны, хотя и не полный, устранит, надеемся, подобныя крайне нежелательныя недоразумения.

Весьма существенным, хотя и обременительным для издания, мы считали включение каталога станционной библиотеки. Каждое лицо, предполагающее работать на Станции, благодаря этому имеет полную возможность заблаговременно запастись книгами, которых нет в библиотеке Станции. Не лишне, думается нам, помещение в книге сведений о путешествии на Мурман, т. к. и в этом вопросе у многих представления весьма смутныя, а часто даже и совершенно превратныя. Конечно, мы уверены, что ближайшие же годы деятельности Станции внесут в некоторыя части книги значительныя изменения и дополнения; мы будем их горячо приветствовать.

Во всяком случае появление настоящей книги мы считаем вполне своевременным. Это сказывается и в том сочувственном отношении, которым была встречена мысль об ея издании.

Целый ряд лиц принял в составлении книги живое участие, и я не могу не выразить здесь всем им моей глубочайшей благодарности.

С особенной признательностью необходимо отметить участие Л. Брейтфуса, А. Линко, С. Савельева и А. Еленкина, составивших целыя статьи для этой книги.

В определении животных и растений, кроме упомянутых лиц любезно приняли участие: С. Аверинцев, Н. Бируля, Э. Брюгген Л. Графф, В. Догель, Н. Книпович, Г. Клуге, М. Калишевский, М. Михайловский, В. Редикорцев, С. Розанов, А. Скориков, В. Солдатов, М. Соловьев, А Шидловский, В. Шимкевич и Р. Ниман.

Проф. В. М. Шимкевич принял так близко к сердцу издание этой статьи, что решился напечатать ее в редактируемом им журнале. Кроме того, по ходатайству Л. Л. Брейтфуса, Комитет для помощи поморам русскаго севера разрешил приложить к книге изданные Комитетом: 1)график температур в Екатерининской гавани, составленный Н. Книповичем и 2) карту глубин промысловаго пространства Мурмана, составленную Л. Брейтфусом и А. Смирновым (последняя, к сожалению, получена всего лишь в количестве 200 экз.). Обе карты предоставлены безвозмездно в наше распоряжение. На просмотр корректур не мало труда приложил мой друг, Л. Д. Данилов.

Всем этим лицам за их живое участие, поддержку и помощь, я еще раз приношу мою глубокую и искреннюю благодарность, хотя, конечно, сознаю, что они работали во имя общей и дорогой всем нам идеи — процветания биологической станции на далекой северной окраине нашей родины.

К. Дерюгин.

Мурманская Биологическая Станция.

1899—1905.

К.М.Дерюгин

Исторический очерк

Мурманская Биологическая Станция Императорскаго С.-Петербургскаго Общества Естествоиспытателей не является учреждением совершенно новым; это та Биологическая Станция Общества, которая в течении многих лет существовала на Соловецких островах Белаго моря.

Еще в 1881 г., по мысли профессора СПБ. Университета Н. П. Вагнера, путешествовавшаго с зоологическими целями по Белому морю, и при деятельном участии настоятеля Соловецкаго монастыря о. Милетия, в одном из монастырских зданий было отведено небольшое помещение для занятий зоологов. В 1882 г. проф. Н. П. Вагнер работал лично в этом помещении, которое, с согласия высшаго духовнаго начальства, было названо Билогическою Станциею Соловецкой Обители и перешло в ведение И. СПБ. Общества Естествоиспытателей.

Первые годы Станция работала при очень тяжелых условиях, так как не имела собственнаго бюджета. С 1890 г. СПБ. Университет стал отпускать на нужды Станции по 500 руб. ежегодно, а с 1895 г. средства Станции увеличились до 1500 руб., ассигнуемых ежегодно Правительством из сумм Государственнаго Казначейства. Биологическая Станция просуществовала на Соловецких островах до 1899 г. Не смотря на скромныя средства Станция за этот период создала себе прочную и солидную известность не только в России, но и заграницей.

За последния 12 лет на Станции работало 55 лиц, из которых 40 из С.-Петербурга и 15 из других университетских городов России (Москвы, Харькова, Варшавы, Юрьева и Казани), причем многие посещали Станцию по нескольку раз. Работы этих лиц выразились в целом ряде (свыше 60) печатных статей, сообщений и крупных изследований. Авторы некоторых работ были удостоены ученых степеней (один - докторской и четыре магистерской). Соловецкая Станция в значительной мере пополнила коллекции И. Академии Наук, пяти русских университетов и многих других высших учебных заведений, где преподается зоология, а также коллекции некоторых провинциальных музеев. Кроме того, Станция постоянно снабжала материалом для практических занятий Зоотомический и Зоологический Кабинеты СПБ. Университета и некоторыя другия высшия учебныя заведения.

Не смотря на такую в высокой степени полезную 17-ти-летнюю деятельность Соловецкой Станции, обогатившей биологическия науки разнообразным и ценным материалом, поработавшей не мало и для педагогического дела не только доставлением материалов для практических занятий, но и предоставлением возможности русским молодым натуралистам на месте познакомиться с живой природой, монастырское начальство, поели смерти о. Милетия в лице новаго настоятеля о. Иоанникия, решилось поднять руку на это учреждение, как раз в тот момент, когда Общество проектировало поставить дело изследования Белаго моря на еще более широких началах.

В 1898 г. из стен Соловецкой Обители вышел исторический документ, составленный настоятелем о. Иоанникием с „Учрежденным Собором", и содержащий в себе целый ряд безсмысленных обвинений по адресу Биологической Станции и работающих на ней ученых. Чтобы уяснить себе истинный характер этой бумаги, позволим себе привести ея существенную часть:

„В 1880 году при монастыре, по мысли и указаниям профессора С.-Петербургскаго Университета Вагнера, настоятелем Архимандритом Милетием была устроена биологическая станция без всякаго пособия от казны, без разрешения высшаго духовнаго начальства и, надо сказать, совсем не у места [1], при чем для помещения ея был надстроен верхний этаж на существовавшей до того времени рыбацкой избе, находящейся на юго-западном мысу монастырской гавани, против Преображенской гостинницы для приезжающих. С того времени ежегодно в летнее время месяца на три приевзжает для занятий на сей станции кто-нибудь из членов С.-Петербургскаго Общества Естествоиспытателей в сопровождении нескольких студентов разных университетов. На первое время, когда означенныя лица приезжали в незначителъном числе, 3—4 человека, когда они еще чувствовали, что пользуются гостеприимством монастыря, они стушевывались, так сказать, в общем количестве приезжающих богомольцев и не вносили с собою на остров разлада с монастырскими порядками и обычаями, а потому пребывание их вблизи монастыря могло еще быть терпимо. Но с течением времени они привыкли смотреть на станцию как на свою собственность и оказываемую им монастырем помощь в продовольствии и рабочих людях стали считать обязанностью монастыря, поэтому отношения приезжающих натуралистов к монастырю начали переходить за пределы благоприличия (!!), тем более, что и число их постепенно увеличивалось, так что в настоящее время доходит до 10—13 человек ежегодно, в числе которых приезжают не только православные, но и иноверцы, а в 1897 году оказался даже (horribile dictu!) один иудейскаго закона. Но и именующие себя православными христианами, забывши, что они живут вблизи и под кровом иноческой обители, не стесняются принимать к себе женщин[2], кроме того постоянно предъявляют требования несогласныя с монастырскими уставами и обычаями, напр., об отпуске им мяса, молока и т. п. в постные дни и посты, позволяя себе глумиться над последними, чем приводят в смущение братию, в заведывании коей состоят продовольственные припасы, вводят в соблазн и тех богомольцев трудников, которые даются им для прислуги; ко всему этому они вовсе не посещают храм Божий, хотя и считают себя христианами, ни на всенощном бдении, ни у литургии, даже в великие праздники и высокоторжественные дня их нельзя увидеть в храме[3]: дни они проводят на экскурсиях, ночи в наблюдениях над своею добычей[4], а затем до полудня спят. И такие то лжехристиане, пользуясь тем, что они немалое время живут в монастыре, ибо иные приезжают по несколько лет сряду, постоянно посещают гостинницы, где останавливаются приезжие богомольцы, заводят с ними знакомство, избирая для того лиц преимущественно из интеллигенции сводят более или менее короткия знакомства с мирскими лицами, состоящими на монастырской службе как напр., с врачем[5] и т. п. и, разумеется, при случае позволяют себе вкривь и вкось толковать о мало известных им и худопонятых монастырских порядках, чем приводят в немалое недоумение слушателей и наводят их на разныя неблагоприятныя монастырю мысли. Наконец, они стали уже предъявлять такия требования, как будто бы они были юридическими владетелями станции; так, между прочим, в 1897 году заведывавший станциею лаборант заявил настоятелю монастыря, что то помещение, которым они в настоящее время пользуются, т. е. 8 жилых комнат с особою кухнею и аквариумною комнатою, для них тесно, неудобно и не соответствует научным требованиям, напр., им очень затруднительно для экскурсий выезжать в открытое море за 5 или более верст, в здании, занимаемом станциею, нет возможности устроить надлежащей аквариум, т. е. с проводом воды непосредственно из моря и т. п., и при этом просил построить для них новый каменный дом на избранном им для того места. Судя по тем размерам и устройству дома, какие были предложены со стороны натуралистов, не трудно было сообразить, что устройство его обойдется около 50.000 р. В силу какого религиознаго чувства или обязательства монастырь будет тратить такия суммы на дело не имеющее ничего общаго с иноческим житием в не приносящее никакой непосредственой пользы обители? Наконец, становясь на научную (!!?) точку зрения, нельзя не прийти к заключению, что биологическая станция на Соловецком острове уже исполнила свое назначение. Район ея наблюдения не простирается далее 10 верст от станции, а на таком разстоянии в течение 18-летняго существования станции ими должны быть изследованы. все богатства, какия может дать для ея наблюдения морская фауна, и действительно в последнее время станциею не сделано никаких новых открытий в области биологии, даже не найдено ни одной разновидности уже известных видов (?!!); на это обстоятельство указывает и требование построить для станции дом в другом месте[6]. А потому для спокойствия монастыря и для пользы науки своевременно будет избрать для биологической станции другой пункт Белаго моря, напр. принадлежащий казне остров Рамбак в 15 верстах от г. Кеми, на котором находится спасательная станция или иное какое-либо место, где специалисты признают это целесообразным и полезным для науки. Донося о вышеизложенном, настоятель с учрежденным собором ходатайствует об упразднении биологической станции при монастыре".

Характерно то обстоятельство, что вышеприведенное послание было направлено не в Общество Естествоиспытателей, как следовало бы того ожидать по самым элементарными требованиям обычнаго приличия, а в Московскую Святейшаго Синода Контору. Последняя постановила обратиться в Святейший Правительствующий Синод с просьбой о „начальническом содействии".

На предъявленныя Станции монастырем обвинения Общество Естествоиспытателей отвечало следующим отзывом:

„При основании Биологической Станции на Соловецком острове монастырь, в лице своего настоятеля, покойнаго о. Милетия и Учрежденнаго Собора, сознавая важное значение и большую полезность учреждения подобнаго рода, отнесся с полным сочувствием к возникающей Станции и, с разрешения своего духовнаго начальства, оказал содействие ея устройству, предоставив ей помещение со скромной мебелью и две лодки, необходимыя для биологических работ. Поступая так, о. настоятель и Собор не могли не сознавать, что имеют дело с учреждением, по самой идей своей постоянным. При этом не было и речи о том_; чтобы Станция могла существовать временно и чтобы деятельность ея на Соловецком острове могла быть приостановлена по усмотрению обители. Отношения монастырскаго начальства к Станции в течение всего времени, протекшаго с ея основания, носили тот же доброжелательный характер и до последняго времени оставались, по крайней мере внешним образом, неизменными; никаких неудовольствий, никакого желания отделаться от нея никому из заведующих ею не высказывалось и не было никакого повода подозревать действительныя намерения монастыря.

Само собою понятно, что, возникшая на правительственныя средства, поддерживаемая правительственной субсидией, Станция не могла и не может считаться ничем иным, как учреждением правительственным. Монастырь мог представить свои возражения при возникновении Станции., но раз этих возражений не последовало, Станция с согласия и при содействии монастыря устроена, на нее затрачены Обществом значительныя средства (не менее 6.000 р.) и не мало труда, то этим самым монастырь принял на себя нравственное обязательство поддерживать к ней свои прежния отношения тем более, что деятельность ея оценена и санкционирована волею Его Императорскаго Величества Государя Императора, соизволившаго в истекшем году продление выдаваемой Станции субсидии еще на пять лет, с 1-го января 1899 года.

Ходатайство монастыря действительно имело бы основание, если бы сохранение прежних доброжелательных отношений стало ему обременительным в силу изменения условий существования Станции, или если бы в деятельности ея произошли изменения, неуместныя при пребывании ея в соседстве с монастырем. Но ни того, ни другого не существует и Императорское С.-Петербургское Общество Естествоиспытателей должно признать приводимые против Станции доводы неверными.

Прежде всего неверно утверждение, будто бы Станция содержится на средства монастыря. Содержится она на средства, отпускаемыя с Высочайшаго соизволения Обществу Естествоиспытателей специально на зтот предмет из Государственнаго Казначейства. Монастырь дает Станции только помещение и лодки, которыя ежегодно сдаются обратно при прекращении работ Станции. Как съестные припасы, так и труд рабочих, равно как и все незначительные заказы, которые делались в монастырских мастерских (каждый раз с разрешения монастырскаго начальства), всегда оплачивались Обществом, или работавшими на Станции лицами.

Ни Общество, ни лаборант Станции некогда ни с какими требованиями к монастырю не обращались и не могли обращаться. Едва ли нужно упоминать, что требование постройки здания в 50.000 р. не могло быть предъявлено монастырю никем. Общество давно уже изыскивает средства для постройки более подходящего помещения, средства, гораздо более скромныя, как видно из годового отчета Станции за 1896 год. На это имеются уже пожертвования, и все это делается совершенно независимо от монастыря.

Неверно, что работавшие на Станции натуралисты не посещали церковных служб. Они не могли делать этого так же аккуратно, как монашествующие, но посещали церковь, по мере возможности, по праздничным дням, за исключением лиц неправославных исповеданий, каковых на станции за последние 3 года было 8 человек.

Относительно несоблюдения постов нужно заметить, что до лета 1898 г. скоромные съестные припасы с разрешения монастырскаго начальства [7] и за плату им назначенную отпускались из монастыря. Нынешним летом о. настоятель заявил лаборанту Станции, что считает неудобным допускать дальше такой порядок и рекомендовал ему выписывать все необходимое из Архангельска. Для одного больного о. настоятель нашел возможным сделать исключение и разрешил отпускать ему ежедневно из монастырскаго погреба небольшую порцию молока.

Следует затем обвинение работавших на Станции в том, что они „выписывали из Архангельска целыми ящиками вина". Спирт, необходимый в очень больших количествах на всякой зоологической станции, действительно выписывался постоянно из Архангельска. Что же касается „вин", то уже по тем скромным средствам, на которыя живут командируемые на Станцию (а именно им выдается на проезд и прожитие в течение 2—3 месяцев только 200 р.), выписка „вин" ящиками является совершенно неосуществимой. Вообще спиртные напитки потреблялись на Станции только в самых ничтожных количествах, что хорошо известно и монастырскому начальству.

Работавшим на Станции ставится даже в упрек, что они „не стеснялись принимать женщин". До сих пор на Станцию, в течение ея 17-летняго существования, не приезжала ни одна женщина, что, впрочем, могло бы случиться, если бы кто нибудь из русских женщин зоологов или ботаников заявил бы Обществу о своем желании работать на Станции, или если бы кто-нибудь из натуралистов приехал в сопровождена жены. Имеющаяся на Станции коллекция представителей морской фауны считается одной из достопримечательностей Соловков и доступна посторонним посетителям в определенный час дня, когда кто-нибудь из натуралистов, по дежурству, дает объяснение. Она осматривается значительным числом богомольцев, как мужчин, так и женщин, живущих в монастырских зданиях и являющихся гостями самого монастыря. Своих личных гостей, мужчин и дам, о. настоятель нередко приводил на Станции сам. Наконец, в качестве гостей самой Станции за последние 3 года было только 2 случая, чтобы на Станции обедали дамы. В 1896 г., по приглашению лаборанта, обедал секретарь Императорскаго Русскаго Географическаго Общества А. В. Григорьев с супругой и дочерью, а в 1897 году директор мореходных классов в Таганроге, Архангельский уроженец, г. Черепанов с супругой.

Наконец последнее обвинение, гласящее, что работающие на Станции дурно отзываются о монастырских порядках, слишком неопределенно и голословно, чтобы можно было что нибудь возразить на него. Но, заслуживает упоминания тот факт, что, когда в 1893 году один из работавших на Станции в публичном заседании в Москве отозвался о недружелюбном отношении монастыря к Станции (в чем была доля истины по отношении к некоторым из низших членов братии), то другия лица, в числе 10 человек, также бывавшия на Станции, сочли своим долгом из известной деликатности по отношению к монастырю протестовать против этого печатно (в „Русских Ведомостях" в 1894 г.).

Конечно Общество не может принять на себя ответственности за образ мыслей и поступки каждаго из едущих работать на Станцию. Возможны иногда прискорбныя недоразумения, предупредить которыя не в средствах лаборанта или заведующаго. Но Станция существует уже-17 лет и до сих пор не было случая, чтобы монастырское начальство оффициальным или частным образом выразило Обществу какое-нибудь неудовольствие по отношению к кому бы то ни было из командированных им на Станцию лиц.

Общество полагает, что монастырское начальство, и не прибегая к таким аргументам, могло, хотя бы ссылаясь на необходимость здания для нужд почтово-телеграфной станции, возбудить ходатайство о перенесении Биологической Станции в другое место. Во всяком случае ему следовала бы прежде всего обратиться к Обществу, или по крайней мере предупредить его о своих намерениях. Дальнейшее существование Станции с научной точки зрения безспорно является крайне желательным. Станция вовсе не имеет задачей фаунистическое изследование данной местности, каковое может быть закончено в определенный срок и для чего достаточно работы одной или нескольких экспедиций, а предназначается для морфологическаго и физиологическаго изучения морских животных, каковое будет продолжаться до тех пор, пока будет существовать самая наука. Поэтому-то станции и существуют десятками лет и материал,  доставляемый данной местностью той или другой станции, никогда не может быть исчерпан. Каждое десятилетие приносит свои методы и приемы изследования, применение коих к формам, хотя бы и изученным ранее, всегда открывает новые факты. Но если бы высшее духовное начальство нашло невозможным дальнейшее существование Станции на Соловецком острове, то Общество должно озаботиться выбором новаго места, постройкой помещения и рядом подготовительных работ для перенесения и устройства Станции на новом месте, на что требуется известное время, продолжительность коего определить с полной точностью не представляется возможным».

Почетный Председатель Общества Его Императорское Высочество Великий Князь Александр Михайлович, по разсмотрении настоящей записки, добавил, что и он со своей стороны в виду вышеуказанных обстоятельств немедленное перенесение Станции с Соловецкаго острова не считает возможным.

Не смотря, однако, на эти разъяснения и санкцию их со стороны Почетнаго Председателя Общества, тогдашний министр Народнаго Просвещения, Н. П. Боголепов, уведомил Совет Общества, что он не считает возможным дать дальнейший ход этим разъяснениям и довести их до сведения Обер-Прокурора Синода К. П. Победоносцева.

Понятно, что после подобнаго доноса и соответствующего „начальническаго воздействия" пребывание Станции на Соловецком острове стало невозможным и Обществу пришлось озаботиться немедленным перенесением ея в другое место. При выборе места для Станции Коммиссия, заведующая Станциею, остановилась на Мурманском берегу, где в то время строился новый город Александровск в Екатерининской гавани Кольскаго залива, на разстоянии около 60 вер. к северу от стариннаго г. Колы. Этот выбор главным образом основывался на тех соображениях, что Екатерининская гавань, как и вся прилежащая часть Ледовитаго океана, благодаря ветвям теплаго Гольфштрема, является не замерзающею, при чем море обладает богатою океаническою фауною.

Нельзя не отметить, что быстрота, с которою разыгрались события, приведшия к закрытию Станции, а главное отсутствие средств, поставили Общество в чрезвычайно тяжелое положение. К счастью в судьбе Станции принял участие бывший Архангельский губернатор, ныне покойный. А. П. Энгельгард, который оказал не малое содействие при перенесении Станции в г. Александровск, созданный по его инициативе и его трудами.

Летом 1899 г. на Соловки был командирован Обществом действ. член Общества Д. Д. Педашенко, бывший ранее в течение нескольких лет лаборантом Станции и принимавший в устроении ея деятельное участие.

Ему было поручено, при содействии лаборанта Станции А. К. Линко, закрыть Станцию и перевести все имущество ея на Мурман. В укладке имущества Станции и перенесении ея на Мурман приняли участие К. Дерюгин и А. Починков, командированные Обществом для зоологических работ на Станции в течении лета 1899 г., так как Общество, несмотря на тяжелыя обстоятельства, всетаки не пожелало прекращать деятельность Станции. В первых числах июня эти лица прибыли на Соловки, где в течении 10 дней укладывали имущество Станции. Последнее оказалось не особенно многочисленным — оно состояло из одного шкапа, посуды, книг, реактивов, небольшой коллекции беломорских животных и нескольких снарядов для ловли морских животных. Остальное все принадлежало монастырю.

Так распрощалось Общество с Соловками, где в течении 17-ти лег не мало потрудились его члены и другие ученые над разработкой полных глубокаго научнаго интереса вопросов биологии Белаго моря.

Из Соловков станционеры вместе с имуществом Станции вернулись в г. Архангельск, где к ним присоединился Д. К. Глазунов, командированный Обществом также для зоологических работ на Станции. 19-го июня означенныя лица выехали из г. Архангельска на Мурман и прибыли в Екатерининскую гавань 22-го утром, как раз накануне открытия г. Александровска, которое последовало 24-го июня. В виду отсутствия в городе помещений, первые дни стационеров приютил у себя начальник Мурманской научно-промысловой экспедиции, Н. М. Книпович, который числился в то же время и заведующим Станцией. По окончании торжеств по открытию города, станционеров поместили в только что отстроенное и даже еще не вполне законченное здание будущей городской школы, находящееся на горе, в довольно значительном отдалении от моря. Имущество же Станции, за исключением самаго необходимаго. пришлось сложить в городские амбары. Печи в здании школы еще не топились и на ночь станционерам приходилось закутываться в теплую одежду. Конечно при таких тяжелых условиях о серьезных научных работах и думать было нечего, тем более, что первое время не было даже лодок для экскурсий. В виду невозможности приобрести лодки на месте- Д. Д. Педашенко пришлось совершить путешествие в Вардэ, где им были приобретены уже довольно подержанная иола, шлюпка и новый маленький тузик („пашка"). Первый раз на экскурсию выехали 7-го июля, а через месяц занимающиеся, кроме А. Е. Линко, уехали обратно в Петербург.

Главною заботою Д. Д. Педашенко было выбрать на Мурмане подходящее место для Станции, так как Общество, не зная местных условий, высказалось лишь предположительно об Екатерининской гавани. Однако сразу же выяснилось, что при современном положении вещей ни о каком другом месте не могло быть и речи.

Такой выбор обусловливался следующими соображениями: 1) Только при участии А. П. Энгельгарда можно было разсчитывать со скудными средствами, которыми обладало Общество, построить собственный дом Станции, что облегчалось массовыми заготовками для казенных учреждений новаго города; 2) Александровск является единственным жилым местом на Мурмане, где имеется доктор, кое-какия лавки и т. п.—одним словом местом с будущим. Эти мотивы, конечно, имели особую цену лишь при наличности научнаго материала, богатство и разнообразие котораго уже тогда достаточно било выяснено научно-промысловою экспедициею Н. М. Книповича.

Единственно, что затрудняло несколько в выборе места для Станции — это довольно сильное опреснение верхних слоев моря, что бросается в глаза уже в первые дни пребывания в гавани. Это опреснение зависит от двух рек, Колы и Туломы, а также нескольких мелких речек, изливающихся в Кольский залив, северо-западным фиордом котораго является Екатерининская гавань. Кроме того, снег, лежащий долгое время (иногда до конца июня) в котловинах среди скал, постепенно тает и увеличивает массу пресной воды.

Однако, не смотря на это действительно несколько неблагоприятное условие для существования Морской Биологической Станции, решено было в силу изложенных выше соображений, начать постройку Станции в Екатерининской гавани.

По совещании с Н. М. Книповичем Д. Д. Педашенко остановился в выборе самаго места для здания Станции на небольшом мысу, лежащем на западном берегу гавани, в полуверсте от города, по направлению к выходу из гавани. Перешеек, связывающий этот мыс с материком, во время больших приливов, достигающих в Екатерининской гавани двух саженей, покрывается водою и полуостров на несколько часов превращается в остров. С северо-западной стороны мыса, при отливах, обнажается большая отмель, а с юго-востока и юга сразу начинаются значительныя глубины (до 10 саж. и более), что благоприятствует приставанию судов. Сам полуостров, как и прилежащий материк, сложен из гранитных скал. В виду этого, чтобы образовать ровную площадку для постройки дома, пришлось всю вершину полуострова взорвать. Каменныя и динамитныя работы по планировке места и сложению фундамента были поручены норвежскому инженеру Ольсену, которым и выполнены за 1,126 руб. 33 коп. Первый взрыв раздался 5-го августа 1899 г. и этот день можно считать днем закладки Станции. В ту же осень норвежцы — каменщики закончили фундамент для дома и высокую каменную площадку вкруг него шириною в 1 саж. Ими же было расчищено, выравнено и сцементировано естественное углубление в скалах, немного ниже фундамента дома, превращенное таким образом в большой гранитный бассейн.

На этом и остановились работы 1899 г.

Между тем, еще весною 1899 г., Общество возбудило ходатайство перед Министерством Народнаго Просвещения и Министерством Финансов об отпуске единовременной суммы в 10.000 руб. для постройки собственнаго дома Станции в Екатерининской гавани. Ходатайство это, поддержанное Почетным Председателем Общества Е. И. В. В. К. Александром Михайловичем, было 6-го Марта 1900 г. удовлетворено и дело устройства Станции на новом месте можно было продолжать немедленно.

В течении лета 1900 и 1901 гг. производилась постройка самаго дома Станции, воздвигнутаго согласно проекту Д. Д. Педашенко и по плану архангельскаго архитектора Г. К. Иванова, одобренному Коммиссией., заведующей Станциею. В обсуждении вопросов, связанных с постройкой станции, деятельное участие принимал А. П. Энгельгард.

Работы по постройки велись под наблюдением действ, чл. Общ. А. К. Линко, на долю котораго выпало не легкое дело быть лаборантом Станции в течении первых четырех лет и испытывать все неудобства, связанныя с жизнью и научною работою в строящемся здании.

Летом 1900 г. началась постройка самаго дома Станции, которая была поручена А. П. Энгелъгардом архангельскому подрядчику Малахову. К началу сентября здание было только выдвинуто под крышу и покрыто ею; внутри же не было сделано ничего. Такая медленность в постройки произошла благодаря недостаточному числу рабочих, высланных подрядчиком на постройку, а также благодаря несвоевременной доставке строительных материалов.

В конце августа того же года гавань посетил Д. Д. Педашенко, которому Общество поручило ознакомиться с ходом работ и сделать соответствующия указания. Работающих на Станции зоологов, кроме лаборанта А. Е. Линко, в 1900 г., за отсутствием помещения, не было.

Летом 1901 г. на Станцию, кроме лаборанта А. К. Линко, были командированы Обществом еще двое молодых зоологов: В. О. фон-Бэр и Г. Г. Гадд. Но, естественно, работа их не могла быть особенно успешной, так как все лето шла внутренняя отделка здания и станционеры должны были кочевать из одной комнаты в другую. К осени здание Станции было снаружи обшито и окрашено; внутри также закончены многия работы (полы, черные потолки и др.). Остались голыми лишь потолки и внутренния стены.

Этим же летом была сделана деревянная платформа перед домом и первая лестница для пристани. За выполнением вышеуказанных работ деньги, ассигнованныя на постройку, истощились и дальнейшия работы по отделке дома пришлось прекратить.

Для обезпечения Станции землею, было возбуждено перед Александровским городским управлением и г. архангельским губернатором ходатайство об отводе в собственность Станции прилежащаго участка материка.

В виду полнаго отсутствия средств и в виду невозможности для Станции в дальнейшем существовать на субсидию в 1.500 руб., так как с постройкой собственнаго дома и расширением деятельности расходы Станции должны были несомненно увеличиться, тем более, что работы в Ледовитом океане приходится производить на больших глубинах, с более крупными снарядами и с более или менее крупных судов, Коммиссия осенью 1901 г. выработала смету на ежегодное содержание Станции, а также выяснила насущныя потребности Станции, которыя могли бы быть удовлетворены лишь единовременной субсидией.

На заседании своем 27-го Ноября 1901 г. Коммиссия пришла к заключению, что ежегодный бюджет Станции, в предположении деятельности ея круглый год и при необходимости в таком случае иметь живущаго на Станции заведующего с соответствующим штатом служащих, должен быть не менее 8500 руб. в год. Кроме того, в виду необходимости закончить постройку дома и воздвигнуть некоторыя другия служебныя и складочныя здания, а также в виду насущной необходимости обзавестись собственным судном, с котораго можно было бы безопасно производить изследования в значительном отдалении от берегов и на значительных глубинах, Коммиссия постановила возбудить ходатайство об ассигновании единовременной субсидии в 15000 руб. Это ходатайство об расширении ежегоднаго бюджета Станции и единовременном пособии было одобрено и принято Общим Собранием Общества 11-го Декабря 1901 г. и направлено далее к г. Министру Народи. Просвещения. Летом 1902 г., за отсутствием средств, никаких строительных работ на Станции не производилось. Несмотря на незаконченность отделки внутренних помещений, несмотря на почти полное отсутствие мебели, недостаток лодок и снарядов для добывания животных, число желающих работать на Станции даже превысило норму, предположенную при полном использовании имеющихся мест. Здание Станции было рассчитано на 8 рабочих мест, между тем как всех занимающихся съехалось 10. Нельзя не отметить такую ясно выраженную потребность в Биологической Станции на Ледовитом океане, тем более, что среди занимающихся был известный австрийский зоолог, профессор грацскаго Университета L. v. Graff.

Лаборантом Станции в то лето состоял А. Е. Линко, Кроме того. Общество командировало на Станцию прив.-доц. СПБ. Университета, К. К. Сент-Илера, для выяснения некоторых условий работ на Станции и вопросов, связанных с дальнейшим ея сущестствованием. Сверх того тем же летом на Станции работали: В. Редикорцев, С. Розанов, Д. Стариков, Р. Семенов, Г. Гуревич, Г. Лебедев и Н. Скрябин (последние трое из Киева).

К сожалению, как указано было выше, Станция была еще совершенно не приспособлена для научных работ и не могла предоставить даже и меньшему числу занимающихся те элементарныя условия для работы, относительно которых каждый занимающийся может предъявлять известныя требования. Не было ни подходящих лодок, ни водопровода, ни аквариумов с проточною водою, ни достаточнаго количества мебели и т. п.

К тому же и самое лето было крайне неблагоприятное, холодное и дождливое, как и по всей почти России в тот год. Понятно поэтому, что работы станционеров не могли быть особенно продуктивны. Тем не менее, деятельность Станции продолжалась с 11-го июня по 17-ое августа.

Весною 1902 г. Коммиссия, заведующая Станциею, на основании своих предположений о расширении деятельности Станции, связанных с предполагаемым расширением бюджета, составила проект Устава Станции. Последний, с некоторыми изменениями, был принят всеми Отделениями Общества и, наконец Общим собранием 7-го Апреля 1902 г., после чего был направлен в Министерство Народн. Просвещения на утверждение. Состоявшийся на Рождестве 1902г. XI Всероссийский Съезд Естествоиспытателей и Врачей постановил поддержать ходатайство СПБ. Общества, Естествоиспытателей об единовременной субсидии в 15000руб, и расширении бюджета Станции до 8.500 руб. ежегодно, а также о введении Устава Станции. Е. И. В. В. К. Александр Михайлович также весьма сочувственно отнесся к ходатайству Общества и с своей стороны оказал содействие в том, чтобы оно получило удовлетворение. Пока ходатайство Общества проходило соответствующая инстанции, на что понадобилось не малое количество времени, Коммиссия решила во чтобы то ни стало подвинуть оборудование Станции в 1903 г. настолько вперед, чтобы работа на ней была возможна при более нормальных условиях и в подобающей данному учреждение обстановке. Путем позаимствования из капиталов своего же Общества, а также из обычной субсидии, некоторых остатков и пожертвований, составилась сравнительно скромная сумма (пять с небольшим тысяч рублей), на которую и решено было произвести ряд работ по оборудованию Станции. Эти работы Коммиссия возложила на действ. чл. Общ., К. М. Дерюгина, который в то же время принял на себя и исполнение лаборантских обязанностей на Станции летом 1903 г. Подготовительныя работы начались уже с Рождества 1902 г. в них деятельное участие принял действ. чл. Общ., Д. К. Глазунов, уже не раз посещавший Соловецкую Станцию, а также работавший на различных заграничных Станциях.

Прежде всего, по выработанным предварительно данным, был заказан в Петербурге полупалубный бот, выполненный мастерской Петровскаго Яхт-Клуба по чертежам конструктора П. Родионова. К весне 1903 г. бот был закончен и отправлен на пароходе „Граф Литке" в Екатерининскую гавань. Он оказался вполне подходящих морских качеств, а также чрезвычайно удобным для зоологических работ благодаря своей конструкции и различным приспособлениям (описание его см. ниже). Далее, насущно необходимыми было обмеблировать Станцию, а также снабдить ее морским и пресным водопроводами и устроить подобающим образом аквариальное отделение. Для удовлетворения первой потребности был заказан в Петербурге, на фабрике г. Клоца, комплект прекрасных рабочих столов, крытых черным линолеумом, а также 6 шкапов для библиотеки, коллекций и реактивов. Кроме того, была приобретена другая необходимая мебель, при чем все было весною же отправлено на Мурман на пароходе „Граф Литке" прямо из Петербурга.

Что касается до водопроводов, то для морского был выписан из Дрездена (от Otto Bottger'a) прямо на Мурман калорический двигатель (действующей гретым воздухом), а для преснаго приобретен небольшой американский таран, действующий сжатым воздухом благодаря давление падающей воды. Работы по проведение и устройству водопроводов принял на себя петербургский механический завод А. Заварзина, под фирмою „Степанов". Этот же завод изготовил особую лебедку для зоологических работ с бота. Кроме того из заграницы были выписаны мотор Heinrici для накачивания воздуха, большой термостат Sartorius'a, посуда, реактивы, нек. инструменты и др.

Большим облегчением для бюджета Станции было согласие Архангельск. — Мурман. Общ. Пароходства на ходатайство Общ. Естествоисп, о безплатном провозе бота и всех материалов для оборудования Станции из Петербурга в Александровск (всего около 500 пуд.).

Кроме К. Дерюгина для научных работ на Станции были командированы Обществом в 1903 г. Д. Глазунов, С. Розанов, С. Савельев и В. Догель.

В работах лета 1903 г. главное внимание было обращено на устройство водопроводов. Для машины Bottger'a пришлось построить рядом с гранитным бассейном небольшой домик, котораго одна половина предназначена для мастерской. Позади аквариальной пристройки главнаго здания воздвигнута башня, на которой установлены два больших бака для морской воды и две бочки для пресной. Машина Bottger'a была собрана и установлена лично Д. Глазуновым.

Системы труб морского водопровода проложены присланным от завода „Степанов" мастером, при чем главная водопроводная труба опущена в море на глубине около 8 саж. Таран установлен также Д. Глазуновым, а оцинкованныя железныя трубы преснаго водопровода проложены собственными силами Станции. Пресная вода была взята с ближайшаго горнаго ручья (по ту сторону отмели), силой падения котораго воспользовались для работы тарана. Морскую воду провели в аквариальную и обе лаборатории, пресную — в обе лаборатории, корридор перед кухней и уборную. Тем же летом над гранитным бассейном построена односкатная стеклянная крыша оранжерейнаго типа, а также две лестницы и две площадки пристани; последния воздвигнуты на деревянных бревенчатых срубах, опущенных на дно моря и загруженных камнями. Что касается до внутренняго благоустройства, то особенное внимание было обращено на аквариальную. В ней устроены вдоль стен столы, покрытые свинцовыми листами, а на столах установлены стеклянные аквариумы. Таким образом водопроводная труба, проведенная вдоль стен над столами, снабжает аквариумы постоянно проточною свежею водою, которая далее стекает с аквариумов в желобки свинцовых листов и уходит наружу по системе выводных труб. В малой лаборатории установлена машина Heinrici, снабженная приспособлением для накачивания воздуха, необходимаго для продувания аквариумов со стоячею водою.

Кроме того, были приведены в порядок и размещены по новым шкапам коллекции и библиотека, в чем все занимающиеся принимали деятельное участие.

Научныя работы, благодаря сравнительно ровному лету и многочисленным экскурсиям, были довольно удачны. Новый бот удалось окончательно приспособить и вооружить для зоологических работ лишь к концу лета; тем не менее совершенныя на нем три экскурсии в области Кольскаго зал., к северу от Екатерининскаго о., близ т. наз. дворов, благодаря применению большого трала, дали весьма интересные результаты, обнаружив присутствие таких форм, которых до сих пор станционеры не ловили. Хотя морской водопровод был закончен лишь в средине июля, пойманныя животныя почти три недели прекрасно жили в аквариумах с проточною водою, что указывало на ея доброкачественность. Последнее подтвердили и анализы морской воды из аквариумов, сделанные ассистентом при Мурм. научно-промысловой экспедиции, В. К. Солдатовым. Летом же 1903 г., при содействии землемера П. Попова и в присутствии депутата от города, пом. испр. В. П. Фурнье, были обойдены границы участка земли, отведеннаго Город. Управлением Обществу Естествоиспытателей под Станцию. Некоторыя неточности пришлось исправить и новый план был представлен на утверждение Город. Управления и г. архангел. Губернатора.

О результатах работ 1903 г. К. Дерюгиным было доложено Общему Собранию Общества в заседании 23-го ноября того же года.

Нельзя не отметить с благодарностью постоянное участие к делам Станции начальника Мурм. научно-промысловой экспедиции, Л. Л. Брейтфуса, д-ра ея А. К. Гаусмана и др. членов экспедиции, которое неоднократно проявлялось в наблюдении за Станциею в зимние месяца, в содействии по доставке вещей и материалов и т. п.

31-го Декабря 1903 г. был утвержден г. Министром Народн. Просвещения новый Устав Станции, а также удовлетворено ходатайство Общества и XI Всер. Съезда Ест. и Врачей об единовременной субсидии в 15000 руб. и увеличении ежегоднаго бюджета Станции до 8500 руб. 24-го января 1904 г. Коммиссия, заведующая Станцией впервые собралась в своем новом составе соответственно правилам новаго устава. От отделения Зоологии и физиологии Общества в нее вошли: по должности —- заведующие Зоолог. и Зоотом. Кабинетами СПБ. Универ., В. М. Шимкевич и.В. Т. Шевяков, по избранию отделения: А. Линко и К. Дерюгин; от Отделения Ботаники, по должности — заведующий Ботаническ. Каб. Универ., X. Я. Гоби, по избранию Отделения: В. А.Траншель и Г..А. Надсон; от Отделения Геологии и Минералогии, по избранию Отделения - Б. А, Попов.

На этом заседании директором Станции был избран В. М. Шимкевич, который вложил не мало труда и энергии в дело перенесения Станции на Мурман, при чем особенно деятельное участие принимал он в составлении и проведении новаго Устава и в хлопотах об единовременном пособии и расширении бюджета Станции.

Таким образом с 1904 г. начинается новая эра в жизни Станции, так как благодаря увеличению бюджета представляется возможным поставить все дело на более широких началах, отвечающих тем требованиям, которыя могут быть предъявлены к учреждению такого рода, как Морская Биологическая Станция.

В целом ряде заседаний Коммиссия выработала план дальнейших работ по оборудованию Станции и приспособлению ея для более широкой деятельности. В виду того, что по новому Уставу, Станция может быть открыта для научных работ круглый год и на ней должен все время жить особый заведующий с соответствующим штатом служащих, были намечены Коммиссиею на лето 1904 г. постройка новаго дома для служащих, постройка большого сарая для материалов и других вещей и различныя иныя работы. Кроме того, Коммиссия, признавая нежелательным ограничиваться изследованиями прилежащих берегов и небольших глубин, доступных изучению с лодок и при помощи мелких снарядов, сочла настоятельно необходимым озаботиться составлением проекта большого судна для Станции, за что, по просьбе Коммиссии, любезно взялся профессор СПБ. Политехническаго Института А. П. Фан-дер-Флит. Все работы по оборудованию Станции и по производству новых построек были поручены Коммиссией К. Дерюгину, который, принял на себя и выполнение лаборантских обязанностей в течение лета 1904 г.

Согласно новому Уставу заведующим Станциею на второе полугодие 1904 г. был предложен Коммиссиею действ. чл. Общества, С. В. Аверинцев, утвержденный Общим Собранием 21-го, марта.

Для oзнaкoмлeния с постановкой научных работ по изследованию морей заграницей, Коммиссия командировала С. Аверинцева на морския Биологическия Станции сев.-зап. Европы с тем разсчетом, чтобы он к концу июля прибыл на Мурман[8].

Летом же 1904 г. Коммиссия поручила К. Дерюгину оффициально открыть Станцию.

Снова весною 1904 г. был отправлен из Петербурга на Пароходе „Граф Литке" большой транспорт различных предметов для оборудования Станции.

В конце мая с архангельским подрядчиком И. В. Митиным было заключено условие на постройку новаго дома для служащих Станции и большого сарая, а также на внутреннюю отделку стараго дома.

В течение лета 1904 г. были произведены следующия работы: старый дом снова проконопачен и отделан внутри штукатуркой. Благодаря отделке балкона (фонарь), бывшаго ранее холодным, получилось еще одно — 9-ое рабочее место.

Новый двухэтажный дом для служащих, в виду отсутствия места на полуострове, пришлось распланировать на ближайшем ровном участке материка, саженях в 50 к юго-западу от стараго дома. К осени здание это было подведено под крышу и покрыто ею; внутренняя отделка, по техническим соображениям, отложена на следующий год.

На перешейке, связывающем станционный полуостров с материком, построен большой двухэтажный сарай—док, который закончен совершенно; при нем устроен ледник. Машинный домик отделан внутри и в задней комнате установлен верстак.

У гранитнаго бассейна к стеклянной крыше подделаны деревянныя стенки с окнами, так что получился над бассейном светлый павильон. Закончена пристань, для которой опущен в море еще один сруб с лестницей и площадкой. В аквариальной по средине установлен громадный стеклянный с чугунными колонками аквариум, изготовленный Г. Циммерманом в Петербурге. В библиотеке поставлен еще один большой шкап, а в реактивной — прекрасный химический стол, крытый черным линолеумом (изготовлены г. Клотцом).

Закончено устройство лаборатории, реактивной и других внутренних помещений главнаго здания (осталась лишь необорудованною разборочная), а также оборудование бота новыми приспособлениями для научных работ в море.

В виду недостатка воды в ближайшем ручье пришлось провести воду с дальнего ручья, отстоящаго от Станции почти на пол версты; несмотря на это небольшой прошлогодний таран продолжал прекрасно работать, давая на башню около 300 вед. в сутки. Приобретена в Норвегии хорошая шлюпка (Flotmansbot) для небольших экскурсий в соседние фиорды, а также маленькая шлюпка для поездок в город.

В течение лета 1904 г. на Станции работали, кроме Е. Дерюгина, Д. И. Дейнека, С. М. Розанов, В. А. Догель, С. Н. Савельев и Н. А. Бируля.

Почти весь июнь был весьма неблагоприятным для научных занятий благодаря тому, что с 7-го июня рабочие подрядчика Митина принялись за внутреннюю отделку главнаго здания Станции. Тяжелое это было время для всех занимающихся. Рабочие ломали печи, вынимали окна и двери, перестилали полы, штукатурили стены, всюду соря известью, глиною, песком и стружками. Приходилось постоянно переселяться из комнаты в комнату, работать и обедать среди страшной пыли и грязи. К концу июня большая лаборатория, библиотека, реактивная, столовая и прилежащая к ней комната были отделаны и, согласно пожеланию Коммисс1и, 29-го июня состоялось оффищальное открытие Станции.

В этот день Станция разукрасилась флагами; было совершено освящение стараго дома и закладка новаго дома в присутствии представителей от города, членов научно-промысловой экспедиции и др. гостей. Ко дню открытая на здании Станции была прибита металлическая доска с названием ея: „Мурманская Биологическая Станция Имп. С.-Петербургскаго Общества Естествоиспытателей".

Научныя работы лета 1904 г., благодаря прекрасной погоде и многочисленным экскурсиям были весьма успешны.

Особенно богатый материал дали уловы, произведенные с бота „Огса" в области Кольскаго залива, заключенной между северн. оконечностью Екатерининскаго острова, входами в Палу — и Оленью губы, южною оконечностью о. Седловатаго и т. наз. дворами. В виду затруднительности обозначения этого места, мы условились называть его „Траловой ямой".

Что место это чрезвычайно удобно для экскурсий благодаря прекрасному ровному илистому грунту, а также благодаря значительной защищенности от ветров, стало уже ясным из трех экскурсий предыдущаго лета. Целый ряд экскурсий летом 1904 г. в этой части Кольскаго залива не только подтвердил результаты предыдущаго года, но и дал довольно полную картину богатства донной фауны, обезпечивающей постоянное доставление материала по самым разнообразным группам животнаго царства. Для установления преемственности изследований и выяснения распределения различных животных по рельефу морского дна весною 1904 г. были изготовлены типографией г. Соколова в Петербурге особыя карты окрестных частей моря. Летом того же года было положено начало правильным систематическим изследованиям. Из 28-ми тралов и драг все животныя были законсервированы и занесены в соответствующий журнал, при чем местонахождение того или другого вида фиксировалось на картах и тем самым делалось достоянием последующих деятелей Станции. При тщательном выполнении такой работы Станция могла бы с каждым годом снабжать занимающихся все более и более разнообразным материалом независимо от осведомленности того иди другого заведующаго или лаборанта. Помимо этой, чисто практической стороны дела снабжения занимающихся материалом, подобная работа представляет несомненный интерес с точки зрения зоогеографической, в смысле распределения животных по рельефу морского дна. На основании таких работ лета 1904 г. уже получились никоторые не безъинтересные результаты, при чем составлены списки по некоторым группам животных, помещенные в Отчете К. Дерюгина за 1904 г. [9]

В течение 1903 и 1904 гг. Станция стремилась, по мере возможности, удовлетворять пожелания и учебно-педагогических учреждений. Так, был не только доставлен материал для практических занятий Зоотом. Каб. СПБ. Университета, но и собраны коллекции для других учреждений, между прочим для 1) Юрьевскаго Университета, 2) Сельско-Хозяйств. Инст. в Новой Александрии, 3) гимназии г-жи Песковской, 4) реальнаго училища К. Мая, 5) 1-го Кадетск. Корпуса, 6) училища при церкви Св. Анны и нек. др.

19-го июля 1904 г. на Станцию прибыл новый заведующий С. В. Аверинцев с супругой, которые и остались зимовать на Станции с соответствующим штатом служащих. Среди последних на Станцию перешел, в качестве препаратора, бывший служитель Зоолог. Каб. СПБ. Университета, И. Прокофьев, в течение нескольких лет ездивший на Соловецкую Станцию и 5 лет на Мурманскую. Итак, с лета 1904 г. Станция начала функционировать круглый год.

Осенью 1904 г. Коммиссия, заведующая Станцией, разсмотрела проект по постройке большого судна для Станции, составленный проф. А. П. Фан-дер-Флитом, и, найдя его вполне соответствующим указанным ранее требованиям, одобрила проект, при чем решила в виду важности и неотложности этого дела приступить с весны 1905 г. к постройке судна.

В выяснении вопроса о месте и условиях постройки любезно приняли участие: проф. А. П. Фан-дер-Флит, Л. Л. Брейтфус (начальник Мурман. научно-промысл. экспедиции) и А. Е. Таратин (быв. Капитан 2-го ранга и уполномоченный Росс. Общ. спасения на водах). Решено было судно строить в России, при чем была организована особая строительная подкоммиссия, в которую вошли: В. Шимкевич, А. Линко, Е. Дерюгин, А. и К. Фан-дер-Флиты, Л. Л. Брейтфус, А. Лебедев (заведуюший машинными отделениями в Горном и Политехнич. Институтах), Д. Глазунов и А. Котомин.

Строительная подкоммиссия, имевшая весною 1905 г. целый ряд заседаний, разработала подробную спесификацию по постройке судна и на основании ея предложила верфи г. Романова в С.-Петербурге представить смету. После переговоров с г. Романовым постройка судна 11-го мая была сдана ему за 20000 руб., при чем Коммисия оставила за собою право в течение самой постройки вносить различныя изменения в первоначальный проект судна. Непосредственное руководство работами по постройки любезно принял на себя сам проф. А. П. Фан-дер-Флит. Нельзя не отметить с величайшей благодарностью труды А. П. Фан-дер-Флита по составлению чертежей и руководству работами, а, также труды А. А. Лебедева по выяснению вопроса о типе машины, А. Е. Таратина—по разработки спесификации, а также труды др. членов подкоммиссии по выяснению различных вопросов оборудования судна научными и специальными приспособлениями.

Между тем на Станции осенью 1904 г., по отъезде занимающихся, работы по изследованию ближайших участков моря продолжались лично заведующим Станцией, С. В. Аверинцевым. Трубы морского и преснаго водопроводов, в виду наступивших заморозков, пришлось разобрать уже в начале сентября. На зиму была оставлена лишь часть животных, помещенных в аквариумах, продуваемых воздухом. Последняя экскурсия была сделана С. В. Аверинцевым 17-го ноября; однако, в виду быстраго наступления темноты и замерзания троса, содержимое драг на месте уже промыть не удалось. С этого времени завидующей Станциею исключительно занимался лабораторными изследованиями и наблюдениями над жизнью животных в аквариумах со стоячею водою, продуваемых воздухом.

После двухмесячнаго перерыва, а именно 17-го Января 1905 г. была совершена драгировка у Оленьих островов. Солнце начинает появляться не надолго лишь с 10-го Января, так что экскурсии в это время возможны лишь в самых ближайших участках моря. Однако и в следующие месяца, февраль-март, частые и сильные ветры являются значительной помехой для правильнаго производства экскурсий. В общем же условия зимней работы пока еще выяснены мало и лишь ближайшие годы могут дать более полный материал по этому вопросу.

30-го марта на Станцию прибыл через г. Вардэ Э. Э. Брюгген, командированный СПБ. Обществом Естествоиспытателей для научных работ на Станции.

20-го апреля военным транспортом „Бакан" была поставлена у Станции металлическая бочка на винтовом, грибовидном чугунном якоре весом в 128 п. 30 фун., при помощи двух смычек 1 1/2 швартовых железных цепей (25 саж. длины). Эта установка явилась результатом ходатайства Коммиссии, заведующей Станцией, перед Главным Управлением Торговаго Мореплавания, которое, в лице своего Управляющего, Е. И. В. В. К. Александра Михайловича, сочувственно отнеслось к ходатайству Коммиссии и вошло в сношение с Морским Министерством по поводу установки бакана для нужд Станции.

В конце апреля был спущен вновь выкрашенный бот и приступлено к сбору морского водопровода.

Однако наступившие в начали мая заморозки заставили снова выпустить воду из труб. Пресный водопровод был собран лишь к концу мая.

С мая месяца выезды в море участились, при чем экскурсии совершались то на боте, то на шлюпках. Вместе с тем стали вновь заселяться и аквариумы в аквариальной. В большой аквариум были пересажены и актинии, перенесшия благополучно зиму, среди которых были два роскошных экземпляра Actinoloba dianthus, пойманные прошлым летом.

В конце мая стали съезжаться занимающиеся, число которых в течение лета далеко превзошло предположенный комплект. На Станции летом 1905 г. работали, кроме заведующаго С. В. Аверинцева, следующия лица: С. Н. Савельев (лаборант Станции), Э. Брюгген, А. Еленкин, А. Шидловский, Л. Вебер, Н. Бируля, Б. Еше, Е. Зубкова, Б. Шапошпиков, Ф. Классен и И. Демидов.

Кроме того, знакомились с ловом морских животных и составом флоры и фауны моря: гг. К. Мейер, А. Голгофский, М. Обухов и С. Ободовский.

19-го июня внезапно скончался студент СПБ. Университета, Николай Андреевич Бируля, продолжавший на Станции свою работу по систематике Annelides, а через одиннадцать дней произошла на море ужасная катастрофа, во время которой погибло трое занимающихся, действительные члены СПБ. Общ. Естествоисп., Лидия Федоровна Вебер и Александр Владиславович Шидловский, и студент Московскаго Университета, Борис Александрович Еше. Подробности этого тяжелаго события изложены в отчете С. В. Аверинцева за 1905 г.[10]. Заимствуем из него вкратце наиболее существенные моменты.

Один из приезжих москвичей заинтересовался тупиками, обитающими на Айновских остр., верстах в 170-ти от г. Александровска.

В поездке на эти острова приняли участие гг. Ф. Классен, А. , Шидловский, Б. Шапошников и Б. Еше, и г-жи А. Вебер и Е. Зубкова.

Для переезда до Айновских островов экскурсанты воспользовались пароходом „Николай II", при чем захватили с собою новый, еще даже не совсем законченный, карбас, нанятый ими у одного из Александровских колонистов. 28-го июня пароход вышел из Александровска, а 29-го заведующий Станцией получил телеграмму от капитана „Николая", что экскурсанты были спущены у Айновских остр, и благополучно на своем карбасе достигли берега. Как выяснилось впоследствии самая катастрофа произошла при следующих обстоятельствах. 30-го июня, т. е. на другой день по прибытии на Айновские острова, Л. Ф. Вебер, А. В. Шидловский и Б. А. Еше выехали на своем карбасе с подветренной стороны острова, при шторме и густом тумана, разсчитывая пройти некоторое разстояние под парусами не подалеку от острова и через 1/2 часа вернуться; при этом ими были взяты в лодку драга и пелагическая сетка. Вскоре после их отъезда, сквозь разорвавшуюся завесу тумана, их видели товарищи, оставшиеся на острове.

После этого, вплоть до утра следующаго дня, они не возвращались на остров. Оставшихся на нем трех экскурсантов взял 1-го июля пароход „Николай", проходившей мимо острова из Печенги в Вайда-губу. По справкам в телеграфных пунктах западнаго побережья потерявшихся в море к этому времени нигде не было, а так как все дни ветер дул с севера, то было ясно, что, если карбас не перевернуло ветром и волнами, они должны находиться в одном из пунктов берега между Земляной и Печенгой.

Заведующим Станцией, С. В. Аверинцевым, немедленно были приняты энергичныя меры к розыску пропавших. Он лично выехал на место несчастья, вместе с исправником г. Александровска, на небольшом административном пароходе „Мурман", и организовал при содействии агентов промысловаго телеграфа исковыя партии, которыя пешком и на шлюпках осматривали берега прилежащих частей материка и Айновских остр. В поискахъ принимал участие и спасательный бот Рос. Общ. Спасания на водах.

У входа в губу Мало-волоковую „Мурманъ" встретил шлюпку с 6-ю гребцами, которые дали знать, что неподалеку ими найдена разбитая лодка. При осмотре остатков разбитой в щепки лодки, она была признана за ту, на которой отправились в море Л. Ф. Вебер, А. Шидловский и Б. Еше. Через три недели в глубине той же губы одним из. местных колонистов была найдена зюйд-вестка А Шидловскаго. Не смотря на продолжавшиеся все время поиски ничего иного найти не удалось.

Нечего и говорить о том тяжелом впечатлении, которое произвела гибель трех товарищей на всех занимающихся, едва оправившихся после неожиданной смерти Н. Бирули.

Нормальный ход занятий был совершенно нарушен и с трудом удалось к концу лета их более или менее снова наладить. Не смотря на то, научные результаты лета 1905 г. были весьма интересны.

Станционеры значительно расширили круг изследований. Впервые было заброшено несколько тралов у ос. Тороса, у Мыса Летинскаго и по восточному берегу Кольскаго зал., в окрестностях Тювы-губы и Б. Волоковой.

Весьма важными и интересными являются работы А. Еленкина над составом и распределением морской флоры, которая до сих пор была совершенно не изследована.

Начатыя в прошлом году систематическия изследования моря энергично продолжались и на картах занесены животныя еще с 30-ти тралов и драг (съ № 29—№ 58).

Для целей определения в море места подъема тралов установлен еще 4-ый крест на берегу между 3-им и ос. Чевруйскими.

Кроме того были собраны материалы для практических занятий для Зоотомич. Каб. СПБ. Университета и для СПБ. Биологической Лаборатории, а также коллекции животных для Эпифановскаго подвижного школьнаго музея и Полоцкаго Кадетскаго Корпуса. По просьбе директора Гельголандской. Биологической Станции, проф. Гейнке, ему посланы пойманныя в окрестностях г. Александровска сельди. Строительныя работы также подвинулись значительно вперед. В новом доме подрядчиком И. Митиным были проконопачены стены, настланы полы, окончены парадное крыльцо и пристройка чернаго входа, обшиты корридоры и лестницы, поставлены некоторыя печи. и т. д. Уже летом служащие жили в этом доме, т. к. старый дом был переполнен занимающимися. В главном здании также заканчивались работы по внутренней отделке. Были сплочены окончательно полы, окрашены большая и малая лаборатория, оборудована разборочная, куда проведены пресная и морская вода и т. д. Дальнейшая окраска стен и полов велась собственными силами Станции. Кроме того, станционными рабочими был сделан целый ряд других работ: досчатый помост от сарая—дока к новому дому, рамы для павильона над бассейном и для машиннаго домика (зимния) и т. п.

С начала августа занимаюшиеся на Станции начали разъезжаться, а в конце того же месяца были разобраны водопроводы и поднят в док бот „Оrса". 10-го Сентября заведующий, С. В. Аверинцев, выехал в Петербург.

Этим и закончились работы 1905 г.

Учреждения Станции. Приспособления для научных работ.

Мурманская Станция, первоначально состоявшая лишь из одного дома, в последние годы значительно разрослась и в настоящее время состоит из следующих зданий: 1) главное здание с лабораториями, библиотекой, музеем и аквариальной; жилыя комнаты для занимающихся; 2) новый дом для служащих; 3) сарай-док; при нем ледник; 4) машинный домик с мастерскою; 5) павильон над гранитным бассейном. Кроме того у Станции устроена небольшая пристань и Станция снабжена морским и пресным водопроводами.

Главное здание Станции (фот. 3), начатое постройкой в 1900 г., расположено на небольшом гранитном полуострове, вершина котораго взорвана осенью 1899 г. динамитом. Несмотря на это для постройки дома ровнаго места было слишком мало и часть площадки под дом пришлось сложить из крупных кусков гранита. На этой то площадке, частью естественной, частью искусственной, возвышающейся сажени на три над уровнем моря во время прилива, и воздвигнуто главное здание Станции по данным Д. Д. Педашенко, и по чертежам архангельскаго архитектора Г. К. Иванова, утвержденным Коммиссиею, заведующею Станцией.

Здание закончено отделкой внутри лишь в 1905 г. и обошлось около 14,000 руб. (с фундаментом и др. каменными работами). Оно двухэтажное и снабжено одноэтажною пристройкой, где устроена аквариальная. Само здание (см. план) имеет около 10 ар. высоты, не считая фундамента и крыши; длина его—8 ½ саж., ширина—5½ саж. Длина аквариальной пристройки—3 саж.; ширина ея—2 саж. 1 ар. Высота комнат в нижнем этаже —4 ар., в верхнем—5 ар.; окна в 1 эт. — 1 ар. 5 в. х 2 ар. 6 в., во II эт.—1 ¾ ар. х 3 ар. Дом построен фасадом на юго-восток. Вокруг здания имеется сложенная из гранита свободная площадка в 1 саж. шириною (только с северо-зап. стороны довольно ровная материковая скала); с нея спуск на большую деревянную площадку перед фасадом, с которой лестница ведет к пристани. С небольшого крыльца парадная дверь ведет в корридор 1-го этажа; направо дверь в аквариальную (пристройка). Прямо против парадной двери—другая, ведущая в большой корридор внутренних помещений 1 этажа; этот корридор перпендикулярен предыдущему. Налево по корридору находится дверь в разборочную, далее лестница во второй этаж; под нею дверь в жилую комнату. На правой стороне корридора первая дверь ведет в уборную, четыре следующия—в жилыя комнаты занимающихся на Станции; в конце корридора дверь в общую столовую. Из столовой одна дверь ведет в большую жилую комнату (для двоих), другая—в небольшой корридор, куда выходит дверь из кухни; при кухне имеется комната для прислуги. Из корридора перед кухней—черный выход на улицу.

Жилыя комнаты нижняго этажа по корридору имеют по 6 ¼ х 3 ар. (содержат около 50—70 куб. ар. воздуха), окрашены клеевою краскою с панелью масляной краски на 2 ар. от пола. Обставлены просто, но снабжены самым необходимым.

Разборочная размерами 6 ½ ар. х 6 ¼ ар. Оборудована она следующим образом. На лево от двери установлена раковина с кранами морской и пресной воды. От нея непосредственно начинается узкий стол (½ арш. шир.) крытый свинцовыми листами, которые загнуты на стену для предохранения ея от сырости. Стол тянется вдоль cеверо-восточной стены и доходит до второго окна по стене фасада; он поставлен с наклоном к раковине, куда вода стекает по желобку. Над столом и в других местах по стенам устроены основательныя полки для стеклянной посуды. Кроме того, здесь же установлен большой шкап (привезен из Соловков) для посуды, фиксирующих жидкостей и научных материалов. На столе в разборочной производится сортировка материала, привезеннаго с экскурсий; зимою здесь устанавливаются аквариумы, т. к. аквариальная не отапливается и вода при морозах там замерзает.

Кроме разборочной пресная вода проведена в 1-ом этаже в уборную и в корридор перед кухней.

Во втором этаже, по корридору, имеется одна жилая комната (6 ¼ арш. х 3 арш.). Из этого верхняго корридора одна дверь ведет в библиотеку, другая—в большую лабораторию, третья — в малую лабораторию. Библиотека сообщается дверью с реактивной; к последней прилегает комната лаборанта (6 ¼ ар. х 3 ¼ ap.). Далее, другая дверь из реактивной ведет в большую лабораторию, которая в свою очередь сообщается дверью с малою лабораторию. Из последней небольшая дверь ведет в кладовую, устроенную на чердаке аквариальной пристройки, и далее в фотографическую комнату.

Библиотека (фот. 5) представляет собою довольно большую комнату (10 ¼ ар. х 6 ¼ ар.) с тремя громадными окнами, снабженную пятью шкапами по стенам и рабочим столом по cpeдине. Два шкапа (№ 1—65 в.x 65 в. и № 2—65 в. х 48 в.) заняты библиотекой, один шкап (№ 3—65 в. х 38 в.)—мурманскою коллекциею морских животных, один шкап (№ 4—65 в. х 16 в.) Соловецкою коллекциею мор. животных, и еще один шкап (№ 5—65 в. х 16. в.)—коллекциею северных птиц.

Реактивная (6¼ ар. х 6 ар.) имеет два окна и снабжена двумя шкапами (№6 и № 7—64 в. х 37 в.) и хорошим химическим столом, крытым черным линолеуомом (дл.—2 ½ ар.; шир.—1¼ ар., выш.—1 ар. 6 в.).

Большая лаборатория (10 ар. х 9 ¼ ар.) имеет 5 окон и соответственно этому пять рабочих мест, отгороженных одно от другого небольшими деревянными станками (фот. 6); содержит около 380 куб. ар. воздуха. У одной из стен—квадратная  чугунная эмалированная раковина (16,3 в. х 7,7 в.): над нею 2 крана: один для пресной, другой—для морской воды. Лаборатория снабжена прекрасным термостатом Sartorius'a, нагреваемым керосиновой лампой с двойною горелкою. По средине лаборатории установлен стол для аквариумов, воду в которых можно продувать воздухом.

Малая лаборатория (l3 ½ ар. х 6 ¼ ар.) имеет три окна, но четыре рабочих места; 4-ое место устроено в небольшой пристройке над нижним крыльцом (т. наз. „фонарь"), освещаемой тремя окнами с трех сторон. Малая лаборатория содержит около 315 куб. ар. воздуха.

Рядом с дверью в кладовую здесь установлена машина Heinrici в 1/15 силы, действующая гретым воздухом (керосиновая лампа) и накачивающая свежий воздух для аэрирования аквариумов со стоячею водою.

Самое приспособление для накачивания воздуха заключается в следующем (фот. 7). Машина Heinrici установлена на деревянном столе; рядом с нею на особом деревянном постаменте помещается, цинковый холодильник с водою и деревянный ящик с тремя резиновыми двойными баллонами. Над ящиком на петлях ходит деревянная рама, соединенная с шатуном машины. В поперечной перекладине этой рамы вставлены три деревянные винта, каждый с шариком на нижнем своем конце. При работе машины и соответствующем опускании рамы шарики давят на вышеупомянутые баллоны, которые и насасывают воздух. Благодаря винтам можно регулироватъ силу давления их шариков на баллоны, тем самым видоизменяя и количество нагнетаемаго воздуха. Для предохранения баллонов от разрыва они заключены в матерчатые мешки; для той же цели установлен водяной регулятор (см. снимок).

От каждаго баллона отходит своя система трубок; в настоящее время одна проведена в аквариальную, другая— в бол. лабораторию, третья—в малую. Выключая некоторые винты из работы или включая их снова, можно заставлять работать то один, то два, то все три баллона, соответственно тому, в каком помещении здания желательно аэрировать аквариумы.

В мал. лаборатории также имеется кв. чугунная эмалиров. раковина с двумя кранами для пресной и морской воды.

Все помещения верхняго этажа окрашены клеевою краскою с двухаршинной панелью масляной краски внизу.

Каждое место в обоих лабораториях снабжено прекрасным рабочим столом (40 вер. х 20 вер.), на подобие письменнаго, крытым черным линолеумом, одним венским табуретом и висячей этажеркой с полками.

Для общаго пользования имеется один большой микротом Юнга и достаточное количество разнообразных реактивов. Оптические и препаровальные инструменты, предметныя и покровныя стекла, а также большое количество дорого стоющих реактивов (хлористое золото, кокаин и т. п.) Станция пока еще выдавать занимающимся не в состоянии (см. инструкции).

Аквариальное отделение Станции, как указано выше, помещается в особой одноэтажной пристройке, и представляет собою одну, сравнительно небольшую (8 ар. х 6 ар.) светлую комнату, обшитую изнутри шпунтовкой и окрашенную белой масляной краской. Вдоль всех стен идет сплошной; стол длиною около 26 арш., покатый к стене и снабженный желобком вдоль последней. Весь стол покрыт свинцовыми листами (5 фунтовый рольный свинец), которые выстилают и вышеуказанный желобок. Налево у двери, на одном уровне со столом, как бы служа его продолжением, установлена большая (73,5 X 35 сант.), квадратная, чугунная эмалированная раковина. Сверху, в северном углу аквариальной, снаружи входит I ¼ '' свинцовая труба; от нея в обе стороны расходится ¾" труба длиною около 26 ½ ар., которая тянется над всеми столами и заканчивается у выше упомянутой раковины ¾ " медным краном с соединительной гайкой. На протяжении этой трубы находится 23 каучуковых краника, через которые и может бежать морская вода круглыя сутки в аквариумы, разставленные на столе. Из аквариумов вода стекает или на стол или прямо в желобки и оттуда по системе труб выходит наружу. Во избежание быстраго гниения стены аквариальной, части ея над столами обиты полосой листового цинка (8 вер. шириной).

По бокам места соединения главной l ¼' трубы, входящей в акваральную, с ¾" —ой, идущей над столами, имеются в этой последней 2 кожанных проходных крана, благодаря которым можно регулировать распределение воды; в ¾" трубе, а также замыкать в случае надобности то одну, то другую половину ея. При проведении морского водопровода, особенно в аквариальной, тщательно избегалось пpименениe металлов, легко окисляющихся и дающих ядовитыя соединения, отражающиеся вредно на жизни морских животных. В виду этого все трубы водопровода свинцовыя а краники в аквариальной каучуковыя, при чем сами краники вставлены в медные вылуженные штуцера на красной резиновой трубке; штуцера же впаяны в ¾" свинцовую трубу, идущую над столами. Кроме указанных труб, в аквариальной проведена труба в ½" по потолку для большого аквариума, установленнаго по середине аквариальной. Этот аквариум (фот. 4) изготовлен по особому заказу Г. Циммерманом в Петербурге и интересен в том отношении, что в нем почти совершенно устранено соприкосновение морской воды с металлическими частями aквариумa. Дно аквариума и колонки (10 шт.) отлиты из чугуна, но совершенно изолированы от морской воды стеклянными плитами и полосами, положенными на слой особаго цемента. Все стенки аквариума из зеркальнаго стекла. Длина его 4 ар., ширина ¼ ар., вышина 14 в. Весь аквариум разделяется на 4 отделения стеклянными перегородками, которыя легко вынимаются. Таким образом можно разнообразить величины бассейнов. В одном углу аквариума помещается толстая стеклянная трубка, поддерживающая воду на одном и том же уровне (такими запасными трубками можно устанавливать уровень воды на любой высоте); в другом углу находится выпускной кран. Благодаря тому, что стеклянныя перегородки не вплотную прилегают к стенкам аквариума — устанавливается необходимый обмен воды. Весь аквариум помещается на массивном березовом постаменте вышиною 1 ар. .12 ½ вер. На полу, между, ножками постамента, устроен еще деревянный бассейн, выложенный свинцовыми листами (дл. его—З ар. 13 ½ вер., шир.— 1 ар. 1 в., выш.—7 вер.). Между аквариумом и бассейном расположены 2 решетчатыя полки (ширин, по 6 ½ вер. каждая), на которых устанавливаются мелкие стеклянные аквариумы.

Из ½ " свинцовой трубы, проведенной по потолку, вода_: поступает в большой стеклянный аквариум по системе распределительных трубок, снабженных каучуковыми кранами так, что каждое отделение большого аквариума имеет свою трубку. Избыток воды уходит через большую стеклянную трубку, указанную выше. Кроме того вода из большого стекляннаго аквариума посредством простых стеклянных трубок, по принципу сифона, может перекачиваться в малые стеклянные аквариумы, разставленные на вышеупомянутой решетке (см. снимок). Из малых аквариумов вода по трубкам поступает в нижний свинцовый бассейн, откуда выходит под полом наружу.

На столах, идущих вдоль стен, расположены различных величин стеклянные аквариумы. Для того, чтобы в этих аквариумах установить безпрерывный ток воды, на некоторой высоте в них просверлено отверстие, в которое вставлена пробка с трубочкой, таким образом уровень воды в аквариумах при безпрерывном токе остается всегда постоянным. Вытекающая из этих аквариумов вода собирается в трубы и направляется далее в гранитный бассейн, в котором таким образом устанавливается также безпрерывный ток воды.

В настоящее время в аквариальной имеется уже около 40 различных аквариумов, при чем число их может быть еще значительно увеличено, т. ч. в этом отношении затруднений встретиться не может. При безпрерывном токе воды в большом аквариуме и в других малых на столах проходит в сутки около 500 ведер воды. Как раз такое количество вмещают два больших деревянных бака (по 250 вед. каждый), установленные на особой башне, воздвигнутой позади аквариальной. Башня, вышиною в 10 ар., построена из 7-ми вершковых, громадных бревен, связанных наверху и внизу венцами. На верхнем венце настланы 4-х дюймовыя доски, т. ч. образовалась площадка длиною 8 ар. 6 вер., шир. 4 ар. 14 вер. На этой площадке, окруженной перилами, и установлены два бака (заказаны специально для этой цели в Петербурге); здесь же поставлены 2 дубовыя бочки (по 70 вед. каждая) для преснаго водопровода (фот. 13).

В виду довольно значительнаго опреснения верхних слоев моря, на получение воды хорошаго качества было обращено при устройстве водопровода особое внимание, при чем произведены предварительно изследования окружающих станционный полуостров частей моря и сделаны ассистентом Мурманской научно-промысловой экспедиции, В. К. Солдатовым, анализы морской воды с различных глубин. На основании этих изследований выяснилось, что доброкачественную воду можно получать с глубины около 6—7 саж. В виду этого вся система труб (все трубы свинцовыя) морского водопровода расположена следующим образом: от машины Bоttger'a, установленной в машинном домике, в море опущена 1 ½ "; пpиемная труба длиною в 33 саж.; 25 саж. лежат в мopе до приемнаго клапана (он находится в полосе прилива и отлива), 6 саж. 2 ар.—от пpиемнаго клапана до машиннаго домика, 1 саж. 1 ар.—длина трубы в самом домике (до машины). Концевая часть трубы, из оцинкованнаго железа (около 1 саж.), опущенная  на глубину 7—8 саж., снабжена медною пpиемною сеткою и, загнута вертикально, чтобы избежать засасывания илом. Для этой же цели вся свинцовая труба привинчена к доскам, на которых и покоится в мopе. Концевая железная часть трубы поддерживается в вертикальном положении железной вилкой, прикрепленной к деревянной подставке с грузом. Перед входом насасывающей трубы в домике поставлена воронка с краном для заливания водою части трубы до клапана (иногда это важно, чтобы ускорить и облегчить начало работы насоса). От машины Bottger'a к бакам, (на башне) идет нагнетательная I ½" труба длиною в 11 саж. 1 ар. (7 саж. — горизонтальной и 4 саж. 1 ар. вертикальной на башню). По выходе из машиннаго домика нагнетательная труба проходит по краю гранитнаго бассейна, над которым имеет 1 ½ ' кран для наполнения бассейна морскою водою.

Поднявшись над баками, нагнетательная труба имеет два отвода, через которые может или одновременно наполнять оба бака, или, при закрытии одного отвода, только один из баков, что важно при чистке баков, ремонте и т. п. Из баков в аквариальную направляется расходная. 1 ¼ " труба длиною в 13 ¼ арш., при чем каждый бак имеет собственную начальную ветвь; обе ветви лишь по выходе из баков соединяются в одну (опять таки имеется в виду чистка, ремонт и т. п. одного из баков.).

Кроме того, у каждаго бака имеется отводная труба для опоражнивания их наружу к зиме, перед чисткой и т. д.

Уровень воды в баках узнается особым поплавком со стрелкой, указывающей опредленныя метки на одном из столбов башни. Оба бака соединены между собою трубою, так что уровень воды в обоих один и тот же. Для накачивания воды была пpиобретенa, как указано выше, машина Bottger'a (Dresden-Lёbtau), действующая гретым воздухом. Она установлена в машинном домике на каменно-кирпичном фундаменте и была собрана и пущена в ход летом 1903 г. Д. К. Глазуновым Конструкция машины (фот. 8) очень проста и в течении 2-х лет за нею ходил 14-ти летний мальчик—сын станционнаго сторожа. Кроме того, она занимает чрезвычайно мало места и потребляет ничтожное количество топлива—2,5 клг. каменнаго угля в 1 час. Несмотря на то, что машина всего лишь в 1/3 лошад. силы, она подает в баки на башню около 300 ведер воды в один час. Количество это, конечно, колеблется в зависимости от высоты прилива и отлива, которые достигают иногда разницы почти в 2 саж. Вообще в полный отлив машину лучше вовсе не пускать, т. к. при работе в таких неблагоприятных условиях насос будет скоро разрабатываться (при более чем 6 метрах высоты насасывания работать не рекомендуется). Во время работы машины, цилиндры охлаждаются водою, проведенною по особой медной трубки из нагнетательной трубы у самой машины. После окончания работы охлаждение необходимо продолжать еще минут 15, в виду чего из баков проведена в нагнетательную трубу еще одна свинцовая трубка в ½ " с краном у столба башни. Уже три летa машина работает прекрасно и вполне удовлетворяет потребности Станции, при чем качать приходится лишь один раз в день в течении 2—3-х часов. При увеличении количества расходуемой воды придется или качать два раза в сутки или поставить еще один бак.

Домик (фот. 9), в котором помещается машина, построен из 4" досок на краю гранитнаго бассейна паралельно его длине (размеры его: длина 8 ар. 14 ½ вер.; ширина 4 ар. 7 ½ вер.; вышина до крыши 6 ар. 13 вер.); внутри устроены две комнаты: в передней, с одним окном, установлена машина Bottger'a, от которой через крышу выходит выводная кирпичная труба; задняя комната,, с двумя окнами, отведена под мастерскую (здесь стоит верстак и др. принадлежности мастерской); вышина комнат 3 ½ ар. (окна 1 ½ арш. х I ар. 1 в.)

Рядом с машинным домиком находится гранитный бассейн. По указанию Д. Д. Педашенко воспользовались для этого естественной щелью среди скал, которая была расширена динамитными взрывами, выравнена и превращена в большой бассейн с наклонным дном, при длине в 11 ap., ширине на поверхности около 6 ар. (на дне меньше) и глубине 2—2 ½ арш. В одной стенке сделан у дна клапан для выпускания воды, открывающийся длинным ключом, а наверху вставлена выводная труба, поддерживающая определенный уровень воды в бассейне. Общая вместимость бассейна приблизительно около 2000 вед. Наполняется он через кран нагнетательной трубы; ток воды поддерживается струею, идущею по трубам из аквариальной.

Чтобы устранить загрязнение бассейна дождевой водой и всяким мусором, над ним устроен досчатый павильон. Крыша покоится на 10 столбах и устроена, на подобие оранжерейных из реек (22 шт.), привинченных к продольно лежащим 2 ½ " железным оцинкованным трубам (заменяют балки). Всего 25 рядов стекол при 5 вер. ширины стекла. По бокам стеклянной крыши идет ободок из досок, крытых толем. В стенах павильона имеются две двери и 5 окон. Что касается до самой морской воды, которая накачивается машиною и поступает в aквариум и бассейн, то надо признать ее вполне доброкачественною. На это указывают не только анализы, но и практика, т. к. самыя разнообразныя животныя в ней прекрасно уживаются.

Изследования В. К. Солдатова над водою, взятою из наших аквариумов дали следующие результаты:

Такая соленость воды аквариумов очень мало отличается от обычной солености Ледовитаго океана, которая в свою очередь подвергается в различное время года некоторым колебаниям. Так, напр., по наблюдениям Мурм. научн. промысл, экспедиции, летом соленость прилежащих частей океана в области 69^º30° с. ш. на глубине около 30 мет., колеблется в среднем между 34,00—34,70‰. Кроме того, благодаря гидрологическим работам той же экспедиции видно, что, напр., в 1902 г. соленость воды в Екатерининской гавани на глубине 15 метров, т. е. приблизительно на той глубине, с которой Станция берет воду, в течении май —декабрь колебалась лишь в пределах 33,75—34,18. Вообще минимальная соленость на указанной глубине вряд ли спускается ниже 33,ОО‰. Наибольшее опреснение на глубине 15 м. наблюдалось в июне 1903 г. =33,О8‰ и в июле того же года = 33,10‰. Ясно, что такое ничтожное колебание в солености не может серьезно отражаться на жизни животных в аквариумах и в этом отношении можно быть совершенно спокойным.

Пресный водопровод в настоящее время также совершенно закончен. Вода проведена из горнаго ручья, протекающаго на юго-восточной границе станционной земли. Качает воду небольшой американский таран (№ 2), работающий падением воды. Это чрезвычайно оригинальная машина, не требующая никакого ухода и присмотра и работающая совершенно автоматически. Сущность ея действия заключается в периодическом сжатии и расширении воздуха заключеннаго в круглом чугунном колпаке, что производится замыканием и размыканием единственнаго клапана, выпускающаго при этом красивые фонтаны рабочей воды. Вся машина стоит 22 руб. и помещена в простом ящики, установленном в устьи ручья. От нея вверх по ручью проложена 1 ½ " приемная железная оцинкованная труба, снабженная на конце сеткою; эта последняя помещена в бочке служащей для собирания воды. От машины к Станции, на протяжении около полуверсты, проложена ½ " железная оцинкованная труба, соединенная американскими гайками для облегчения чистки и разборки. Обойдя здание Станции, труба поднимается дальше на башню, где установлены две дубовыя бочки по 70 ведер каждая. Благодаря развилке на конце трубы, а также соединению обеих бочек посредством другой трубы, обе бочки наполняются одновременно. С башни пресная вода проведена в обе лаборатории, разборочную, корридор перед кухней, в фотографическую комнату и в уборную. В сутки таран подает в бочки на башню около 360 вед., что более чем достаточно для удовлетворения потребностей Станции. Так как труба преснаго водопровода проходит мимо новаго дома, то для снабжения водою и его поставлен здесь кран. К сожалению на некоторое время летом, особенно в сухой год, вода в ручье настолько спадает, что ее не хватает для работы тарана и он останавливается. Для устранения этого неудобства в ближайшем будущем придется сделать небольшия заградительныя работы по ручью для задержания быстраго спада вод. Итак Станция снабжена, морскою и пресною водою. Однако это можно сказать только относительно летних месяцев, т. к: на зиму машины приходится останавливать, а воду из труб выпускать. Для работы водопровода зимою, пришлось бы все трубы предохранить от замерзания в них воды. К сожалению около Станции почти нет почвы и трубы лежат на голых скалах. Можно надеяться, что в будущем, с расширением средств Станции, по крайней мере по отношению к морскому водопроводу этот столь существенный недостаток будет устранен. В настоящее время водопровод может работать около 4-х месяцев (с ½ мая по ½ сентяб.).

Станция снабжена небольшою пристанью (фот. 9). Она начинается перед крыльцом главнаго здания Станции большою деревянною площадкою, с которой спускается сначала лестница с широкими ступеньками (дл. 14 ар., шир. 2 ар. 2 вер.), далее лестница с набойками; (дл. 8 ½ ар., шир. 1 ар. 13 вер;); эта последняя опускается на первую площадку из 4" досок (3 ар. х 2 ¾ ар.), покоющуюся на первом бревенчатом срубе, опущенном на дно и загруженном, камнями; Далее снова лестница со ступеньками (1 ар. 14 вер. х 2 ар. 13 вер.), опирающаяся на вторую площадку 2 ар. 12 вер. х 2 ар. 7 вер.) второго сруба. Наконец еще одна лестница (2 ½ ар. х 3 ½ ар.) ведет на последнюю площадку (3 ар. 10 в. х 4 ар. 2 вер.), покоющуюся на третьем срубе. Значение такой пристани для Станции понятно, если принять во внимание, что вода во время отлива стоит значительно ниже последней площадки, а во время прилива достигает верхней лестницы с набойками. В громадные приливы зимою (на Рождестве вода поднимается даже до 1/3 первой верхней лестницы со ступеньками.

Благодаря главному зданию Станции, башни с баками, машинному домику, павильону над гранитным бассейном и пристани, почти весь полуостров оказался застроенным и для дальнейших построек уже пришлось перейти на материк.

Здесь, на скалах, саженях в 50 к югу от главнаго здания, почти на одном уровне с ним, выстроен в течении 1904 и 1905 г.г. новый двухэтажный дом, длиною 21 ар., шир. 14 ар., при вышине комнат нижняго этажа в 3 ½ ар., верхняго—4 ар. (окна в I-м этажe—1 ¼  x 2 ар., во II-ом 1 ар. 5 в. х 2 ¼ ар.).

Дом разбит так_; что длинный фасад с парадным тамбуром обращен к Станции, т. е. на северо-восток, а короткий—к городу и гавани, т. е. на юго-восток. Здание предназначено для персонала служащих. Весь дом разделен капитальною стеною на две половины, одна из которых (юго-восточная) отведена под помещения для низших служащих, другая (сверо-вост.) — под квартиру заведующаго.

Общее расположение комнат в новом доме следующее (см. план).

Парадная с тамбуром (1) ведет в сквозной корридор (2), который оканчивается дверью, ведущею, в пристройку (6) с кладовыми (7). В корридоре имеется, кроме того, две двери и лестница во II -ой этаж. Первая дверь от парадной налево ведет в кабинет заведую щаго (3 и 4); вторая дверь ведет в большую кухню. Во II-ом этаже юго-восточной половины помещается столовая, спальня и ванная квартиры заведующаго (2—4).

В северо - западную, служительскую, половину вход устроен лишь со стороны пристройки; здесь также имеется нижний и верхний корридоры.

В 1-ом этаже расположена большая кухня с русскою печью для всех рабочих (10) и квартира из двух комнат (11 и 12—для семейнаго служащаго). Во II -ом этаже три комнаты: одна большая (6)—для всех холостых рабочих; другия две, сообщающияся между собою дверью, предназначены для препаратора или вообще семейнаго служащаго (7 и 8). Под домом устроен подвал. Обшивка и. окраска здания, а также штукатурка его внутри отложена на 1906 г. Весь дом в течении 1904 и 1905 г. обошелся около 7300 руб.

В 1904 г. при Станции построен большой двухэтажный сарай (см. план), нижний этаж котораго приспособлен в качестве небольшого дока для подъема мелких судов, тяжестей, материалов и т. п. Для постройки его воспользовались благоприятными местными условиями природы. Он воздвигнуть на перешейке, соединяющем станционный полуостров с материком. В большие приливы этот перешеек заливается водою и полуостров превращается в остров.

Однако для входа лодок во внутреннее помещение дока пришлось динамитом пробить в скалах канал, что произведено было собственными силами Станции.

Все здание сарая-дока (фот. 10) имеет 21 ар., длины и 14 ар, ширины, и воздвигнуто на 16-ти столбах, сложенных из кусков гранита на портландском цементе. Оно расположено поперек вышеуказаннаго перешейка своею длинною осью так, что северо-восточная длинная стена непосредственно прилежит к отвесной скале стационнаго полуострова.

Таким образом основание стараго дома Станции находится на одном уровне с полом II-го этажа сарая, благодаря чему возможно прямо со скалы станционнаго полуострова входит во II -й этаж сарая.

Столбы расположены по 4 в четыре продольных ряда. Так как сарай разбит на перешейке, покатом к морю, то передние столбы выше задних (вышина столбов перваго ряда —3 ар., второго—3 ар., третьяго—2 ¼ ар.). Пространство между 2 и 3-м продольными рядами столбов и представляет собою канал дока (1), который углублен в материковой скале взрывами.

Длина канала дока — 15 ½ ар., шир. — 4 ¾ ар. При полном приливе глубина дока у передних столбов— 6 ф., у средних—5 ф., у задних—3 ф. 8 д. При полном отливе док совершенно осыхает. Боковые просветы канала и тупик между каменными столбами забраны досками. Пространство между передними каменными столбами 1 и 2, 3 и 4 рядов заложено сплошь камнями на цементе, чтобы предотвратить разрушение столбов прибоем льда зимою.

Первый этаж (выш. 4 ар.) имеет по бокам канала пол в виде буквы П (2). Некоторые столбы, поддерживающие балки II-го этажа, а также и некоторыя балки, устроены двойными (т. е. связь по два бревна) для подъема больших тяжестей.

На фасаде, над въездом в канал, имеются громадныя ворота; сбоку, со стороны стараго дома Станции устроена дверь. Первый этаж сарая-дока сообщается со вторым двумя лестницами и двумя люками. Один большой люк (3 ½ ар. х 2 ар.) над каналом для подъема тяжестей прямо с лодки на II-ой этаж, другой—поменьше (3 ½ ар. х l ½  ар.), над ^:полом 1-го этажа, для подъема во II-ой этаж клади, уже ранее выгруженной

Во II-м этаже устроено два амбара (2 и 3), отделенных один от другого сквозным поперечным корридором (шир. 3 ½ ар.). Вход в этот корридор (1) идет непосредственно с упомянутой выше скалы станционнаго полуострова. К другому концу этого корридора в 1905 г. подведен мост, который перекинут на ближайшия скалы материка. Он имеет 20 саж. длины, при 2 ¼ ар. ширины, и покоится^: на ряде столбов, связанных между собою и обложенных снизу камнями; сверху мост обнесен перилами.

Так как ocнованиe новаго и стараго дома лежат почти на одном уровне с полом ll-го этажа сарая, то, благодаря корридору и мосту между обоими зданиями через сарай устанавливается безпрепятственное сообщение. Между тем прежде, во время болъших приливов, станционный полуостров бывал отрезанным от материка переливающеюся через перешеек водою. Вышина II-го этажа сарая до конька крыши—6 ½ ар.(до балок—2 ½ ap. В болъшом амбаре (14 ар. х 10 ¼ ар.) имеется громадное двойное окно (2 ¼ ар. х 2 ар. 10 в.) с полуциркулем на верху; в малом амбарe (14 ар. х 7 ар.) одно окно (2 ¼ ар. х 1 ¼ ар.)

Стены сарая сделаны из сосновых пластин, вложенных закроем в пазы вертикальных столбов. Все работы (плотничныя, каменныя и др.) с материалами обошлись в 1180 руб.

Уже два года сарай-док прекрасно функционирует; в нем зимует бот „Оrса", который вводится на полной воде в канал, поднимается талями на уровень пола 1-го этажа, где и укрепляется подкладками.

Самые больше зимние приливы все таки не касаются дна бота; вообще вода ни разу еще не заливала пола в 1-м этаже.

В углу, образуемом скалами станционнаго полуострова и стеною сарая, устроен небольшой ледник. Стены у него двойныя; между стенами корридор, играющий роль подвала. Во внутренний бревенчатый сруб (выш.—3 ар. 11 в., ш. и д.—3 ар.) укладывается лед или снег; последний можно насыпать сверху, прямо со скалы; через особый люк в потолке. Наружная досчатая стенка ледника обложена торфом. Из передней части корридора имеется дверь во внутренний бревенчатый сруб. где помещается лед.

Этим можно и закончить описание построек Станции. Для экскурсий Станция в настоящее время распологает парусным ботом „Оrса", одною большою гребною шлюпкою (Flotmansbot) и одною маленькою, а также довольно уже старою небольшою иолою. Kpoмe того, имеется одна чернорабочая шлюпка и старый тузик.

Станционный бот (см. чертежи и фот. 11 и 12.), названный в честь одного из характерных китообразных Ледовитаго океана (Orca gladiator—касатка) „Оrса", построен весною 1903 в Петровском яхт-клубе в С.-Петербурге. Чертежи составлены по указаниям Д. Глазунова и К. Дерюгина конструктором П. Д. Родионовым, В общем он напоминает американский плоскодонный полупалубный выездной барказ только ширина его несколько увеличена в виду необходимости в рабочем месте.

Размеры бота следующие: длина наиб.—28'; по WL—27'; ширина наиб.—8'3"; по WL.—8'1"; глубина—2'11"; углубление кормы—2'; парусность—328ڤ';

Весь бот сосновый (шпангоуты дубовые) и обшит гладью полупалуба покрыта парусиной.

………………………………………………………………………………….

Список лиц, работавших на Мурманской Биологической Станцииt

1899 г

Д. Д. Педашенко — хранитель Зоологическаго Кабинета СПБ. Университета.

А. К. Линко — хранитель Зоотомическаго Кабинета СПБ. Университета; лаборант Станции.

Д. К. Глазунов  - licencie es sciences (Парижскаго Универ.).

К. М. Дерюгин

А. А. Починков  - студенты СПБ. Университета.

1900 г.

А. К. Линко — лаборант Станции.

1901 г.

А. К. Линко — лаборант Станции.

В. О. фон Бэр -причислённый к Зоологическому Музею И. Академии Наук.

Г. Г. Гадд — студент СПБ. Университета.

1902 г.

К. К. Сент-Илер — прив.-доц. СПБ. Университета.

А. К. Линко — лаборант Станции.

Л. фон-Графф — профессор зоологии в Грацком Университете.

В. В. Редикорцев — д-р философии Гейдельбергскаго Университета.

Г. Г. Лебедев — ассистент по зоологии в Киевском Политехническом Институте.

С. М. Розанов — окончивший СПБ. Университет.

Д. Г. Стариков — вольнослушатель СПБ Университета.

Р. Д. Семенов — студент СПБ. Университета.

Г. И. Гуревич –

Н. П. Скрябин - студенты Киевскаго Политехническаго Института.

1903т.

К. М. Дерюгин — хранитель 3оологическаго Кабинета СПБ. Университета; лаборант Станции.

Д. К. Глазунов — licencie es sciences (Парижскаго Универ.).

С. М. Розанов — оставленный при СПБ. Университете.

С. Н. Савельев

В.А.Догель - студенты СПБ. Университета.

1904 г.

С. В. Аверинцев — заведующий Станцией (с 19-аго июля).

К. М. Дерюгин – лаборант Станции.

Д. И. Дейнека — ассистент при Анатомо-Гистологическом Кабинете СПБ. Университета.

С. М. Розанов –

В.А.Догель – оставленные при СПБ. Университете.

С. Н. Савельев - прослушавший курс в СПБ. Университете.

Н. А. Бируля — студент СПБ. Университета.

1905 г.

С. В. Аверинцев — заведующий Станцией.

С. Н. Савельев — лаборант Станции.

А. А. Еленкин — консерватор И. СПБ. Ботаническаго Сада.

А. В. Шидловский — прив.-доц. Харьковскаго Университета.

Л. Ф. Вебер — ассистентка при Стебутовских Сельско-Хозяйственных Курсах.

Э. Э. барон Брюгген -

Н. А. Бируля  - студенты СПБ. Университета.

Б. А. Еше. -

Б. Н. Шапошников -

Ф. Е. Классен - студенты Московскаго Университета.

И. А. Демидов — препаратор при Зоологическом и Зоотомическом Кабинете СПБ. Университета.

Кроме того, в том же 1905 г. знакомились с ловом морских животных и составом флоры и фауны моря: К. И. Мейер (оставленный при Ботаническом Кабинете Московскаго Универ.), А. А. Голгофский (ассистент Москов. Сельско-Хоз. Института), М. М. Обухов и С. В. Ободовский (оба студенты Москов. Сельско-Хоз. Института).

Список статей, касающихся непосредственно Станции

и собранных на ней материалов.

1900г.

Линко А.; „Отчет о состоянии и деятельности Биологической Станции И. СПБ. Общества Естествоиспытателей в Екатерининском порте на Мурмане за 1899 г. с приложением списка медуз и ктенофор, найденных в районе деятельности Станции".

Тр. И. СПБ. Общ. Естеств. Т. XXXI, в, 1,1900г. 1901 г.

1901 г.

Педашенко Д.: „Мурманская Биологическая Станция" Тр. И. СПБ. Общ. Естеств. T.XXXII, в. 1, 1901 г.

Линко А: „Материалы по фауне Phyllopoda Европейской России". Тр. И. СПБ. Общ. Естеств. Т. XXXI, в. 4, 1901 г.

1902 г.

Линко А: „Мурманская Биологическая Станция И. СПБ. Общ. Естествоиспытателей. Отчет лаборанта за лето 1900, 1901и 1902 г.» Тр. И. СПБ. Общ. Естеств. Т., ХХХШ, в. I, 1902 г.

v. Graaff- L.: „Eine Zoologische Studienreise nach dem hohen Norden (Vortrag)". Graz, 1902.

1903 r,

Дерюгин К.: „Отчет по оборудованию Мурманской Биологической Станции и летния зоологическия работы на ней в 1903 г."

Тр. И. СПБ Общ. Естеств. Т. XXXV, в. 1.

1904 г.

Linko A: „Plankton d. Barents Meeres". Изд. Комитета для помощи поморам русскаго Севера.

«          «   «Hydromedusen d. Barents Meeres». Zoolog. Anzeiger. 1904.

1905 r.

Дерюгин К.; „Отчет по оборудованию Мурманской Биологической Станции и летния работы на ней в 1904 г."

Тр. И. СПБ. Общ. Естеств. Т. XXXYI, в. 1, 1905 г.

Аверинцев С.: „Отчет по Мурманской Биологической Станции с 6-го августа по 31-ое декабря 1904г." Тр. И. СПБ. Общ. Естеств., Т. XXXVI, в. 1, 1905 г.

„          „          „Отчет о деятельности Мурманской Биологической Станции в 1905 г." Тр. И. СПБ. Общ, Естеств. Т- XXXVI,в. 1, 1905 г.

Брюгген Э.: „Amphipoda Екатерининской гавани и ея окрестностей,''

Тр. И. СПБ. Общ. Естеств. Т. XXXVI.,в. 1, 1905 г.

Еленкин А.: 1) Письмо с Мурманской Биологической Станции и описание новаго вида: Lithothamnion murmanicum Elenkin. 2) „Описание новаго вида: Lithothamnion murmanicum Elenkin" Извес. И. СПБ. Ботанич. Сада. Т. Y, № 5 и 6,. 1905 г.

„          „          «Заметка о патологических видоизменениях новаго вида, Lithothamnion murmanicum Elenkin." Тр. И. СПБ. Общ. Естеств. 1906 г.

1906 г.

Dogiel V.; „Beitrage zur Kenntnis der Gregarinen." 1. Cystobia chiridotae nov. sp.» Archiv fur Protistenkunde, VII Bd. 1906.

Awerinzen S.: „Die Marine Biologische Station an der Мurman-Kuste." Zoolog. Anzeiger, Bd. XXIX, Nr. 23.

He задаваясь целью собрать в настоящей книге всю литературу, касающуюся Мурманскаго моря, мы считаем не лишним указать на наиболее важные работы последних лет, главным образом пpинaдлeжaщия членам Мурманской научно-промысловой экспедиции и представляющия обработку собранных ею материалов. Большинство этих работ напечатано в изданиях Комитета для помощи поморам русскаго Севера.

Книпович Н.: „Экспедиция для научно-промысловых изследований у берегов Мурмана». Т. I. СПБ. 1902 г. (отчеты за 1898-1900 г.).

„          „          «Экспедиция для научно-промысловых изследований Mypмана». Т. II, часть 1 (отчет за 1901 г.). СПБ. 1904 г.

„                      «Ichthyologische Untersuchungen im Eismeer. I. Lycodes und Lycenchelys". Запис. И. Акад. Наук,: Vlll cep.,: Т. XIX, № 1. 1906 г.

„                      „Основы гидрологbb Европейскаго Ледовитаго океана". Записки по общей Географии. И. Р. Географ. Общ. 1906 г.

Смирнов Н.: ,,О морском зверином промысле на русских судах". СПБ. 1903 г.

Брейтфус Л.: „Экспедиция для научно-промысл. изследований у берегов Мурмана. Отчет за 1902 г." СПБ.:1903 г.

;,          ,,          «Руководство к производству анализов по определению кислорода, азота и углекислоты, растворенных в морской воде", СПБ. 1903 г.

Breitfuss L.: Zoologische Studien auf Crund der Untersuchungen der Expedition". СПБ. 1904 г.

,           ,           «Skizze des Seegewerbes an der Murmankuste''. Zeitsch. f. wiss. Zoologie. Bd. LХХХШ, 1905.

Брейтфус Л: „Краткий очерк деятельности экспедиции в течении. 1898-1904 г." СПБ. 1905 г.

,,          „          «Отчеты о работах Мурманской научно-промысл. экспедиции в 1903 и 1904 г." СПБ". 1906 г.

,           ,,          «Список Станций и работ парохода «Андрей Первозванный» с 1899 по 1904 г.", СПБ. 1906 г.

Брейтфус Д., и Смирнов А.: „Карта глубин промысловаго пространства Мурмана до 72° сев. ш. между меридианами 30° и 39° в. д. от Гринвича".

„          „          «Карта рельефа дна Баренцева моря,"

Солдатов В.: Отчет об изследавании семожьяго промысла в 1903 и 1904 г." СПБ. 1906 г.

Печатаются:

Линко А.: „Планктон Мурманскаго моря"

Брейтфус и Гебель: „Рыболовные результаты изследования Мурман. экспедиции в течение 1898—1905 г.