|
|
Докладная записка Заведывающего
Мурманской Биологической Станцией Г.А.Клюге в Главнауку. 3-го Марта 1925 г
// Гос. архив Мурманской области. Фонд 20, опись 1, дело 4, листы 38-40. |
|
|
В ГЛАВНАУКУ Докладная записка Заведывающего Мурманской Биологической Станцией Г.А.Клюге
Кончил курс Казанского Университета по Физико-математ. факультету в 1896 г. С 1897 г. по 1899 г. был профессорским стипендиатом по кафедре зоологии. По сдаче экзаменов на магистранта и прочтении пробных лекций был зачислен в прив. доценты Казанского Университета, в качестве какового читал лекции с 1900 по 1904 г. С 1904 по 1907 г. был в 3-х годичной заграничной командировке. С 1907 по 1908 г. работал в Зоологическом Музее Академии Наук. В конце 1908 г. был избран Ленинградским Обществом Естествоиспытателей на должность Заведующего Мурманской Биологической Станцией. В каких тяжелых материальных условиях находилась при моем поступлении Станция можно видеть из следующего. Одновременно с моим появлением Станции было передано построенное в г.Ленинграде К.М.Дерюгиным судно «Александр Ковалевский». По смете 1906 г. бюджет Станции был 8500 руб., из коих на содержание судна полагалось 750 руб. Между тем Станция приняла судно, за которое она должна была уплачивать одного долга б.Министерству Торговли и Промышленности в течение 10 лет по 720 руб. ежегодно, да обязательной страховки до выплаты долга около 130 руб. в год, итого 850 руб., а самое содержание судна в течение 4-5 летних месяцев обходилось минимум в 1500 руб. Таким образом, за вычетом этих 2300 р., да 3000 р. жалованья Заведующему, на все остальные расходы по Станции - наем 3-х годовых служащих, лаборанта на летние месяцы, отопление, освещение и пополнение хозяйственного и научного инвентаря и библиотеки оставалось около 3000 руб. Кроме того, в 1909 г. мною была начата постройка нового дома-лаборатории имени Арманда на пожертвованные им 10.000 р. ценными бумагами. Реализация этих бумаг происходила в течение 3 лет, что дало около 1400 руб. Но так как эти деньги поступали чрезвычайно неправильно, то приходилось оборачиваться также за счет станционных. Лишь благодаря …. способу ведения постройки удалось выстроить 3-х этажное … в 23 комнаты, оштукатуренное внутри и обшитое снаружи за 17000… До чего трудно было вести при этом дело, можно судить по …. часто бывали положения, что для ведения работ нужны деньги, на Станции их нет, телеграфируешь Обществу о переводе денег, оттуда денег не высылают, занимаешь деньги под проценты на месте, а потом узнаешь, что Общество имело деньги, но держало их в Банке. Чтобы улучшить материальное положение Станции мною было поставлено дело снабжения высших, средних и низших учебных заведений коллекциями морских животных и материалом для практических занятий, что уже со второго года давало около 1000 руб. ежегодно; за 6 лет до войны 1914 года Станцией было отправлено материала и коллекций в 84 города относившихся к 48 губерниям, обслужив 172 учреждения. С осени 1915 года все помещения Станции были заняты под военные нужды Морским Ведомством, и лишь в 1918 г. мне удалось добиться освобождения станционных помещений, но ремонт помещений, разрушенного водопровода и восстановления взятого инвентаря Морское Ведомство уклонилось произвести, и в таком разрушенном виде Станцию застала интервенция. Связь с центром была прервана, и в течение ворой половины 1918 и 1919 годов я один с женою сохраняли Станцию от новых поползновений на занятие ее помещений со стороны б.союзников, при чем один раз подвергался риску быть арестованным англичанами. А Петроградское Общество Естествоиспытателей в это время даже забыло о Станции…. да в конце 1918 года один из большевиков по убеждению - т.Бергман, зав. отделением Центросоюза решил из Александровска пробраться в Советскую Россию, то я просил его дойти до т.Луначарского и рассказать про печальное положение Станции и просить поддержать ее; и в конце декабря 1918 г. он был у т.Луначарского, рассказал ему о положении Станции, и тогда т.Луначарский, несмотря на то, что Станция находилась за пределами досягаемости, тотчас велел отпустить Станции около 20.000 р., и не смотря на то, что этот человек в январе опять возвращался в Александровск, предлагая О-ву, на которое была выписана ассигновка, получить деньги в казначействе до его отъезда, чтобы передать их мне, Общество не удосужилось их получить, не найдя необходимого на это времени. Так Станция этих денег и не получила, а я жил тем, что брал на дом чертежные работы для Портстройки. Когда с переворотом в феврале 1920 г. открылась граница в Советскую Россию, и я в апреле приехал в г.Ленинград, то в Обществе удивились …нию, т.к. до них дошел слух, будто я убит англичанами … Общества не подумал навести своевременно справки о судь… Мною была быстро проведена смета по Станции на 1920 г., и работы Станции были возобновлены в мае месяце. Но с началом работ приходилось восстанавливать и самую Станцию: ремонтировать все ее помещения, собирать частично сохранившийся и увезенный в Мурманск инвентарь, добывать различные необходимые для восстановления и работ материалы от всех ведомств, т.к. на деньги там ничего нельзя было купить, и все это делалось только благодаря личному участию - нужно было самому просить и самому же вывести и доставить на Станцию. И за эти годы, с 1920 по 1924 год, удалось не только восстановить целиком довоенную работу Станции, но и значительно обогатить ее и расширить ее деятельность. С 1921 г. на Станции поставлено электрическое освещение, в машинном домике поставлены два новых двигателя для снабжения аквариумов морской водой, 2 динамо для освещения, судну «Александр Ковалевский» был дан основательный ремонт, на нем заменен старый изработавшийся мотор более сильным и более выгодным новым, приобретен новый бот и мотор к нему специально для научно-промысловых работ, получено несколько мелких пловучих средств, удалось заинтересовать Мурманскую ж.д., которая надстроила 2-ой этаж с теплым чердаком над аквариальной, дабы приспособить аквариумы для работ в течении круглого года (а не только летних месяцев, как было до сего времени), удалось получить от Мурманского Губисполкома почти новый дом (постройки 1916 г.) в 43 метра длины и 13 метров ширины, в 24 больших комнаты, с перенесением которого в район Станции, последняя будет по крайней мере на 10 лет обеспечена необходимыми ей помещениями, удалось получить в Мурманске дом под отделение Станции и для остановки всех приезжающих на Станцию и уезжающих с нее. Что же касается деятельности Станции, то за эти годы она ведет работы о которых не могла и думать до войны: с 1921 г. возобновила ведшиеся еще до войны б.Мурманской Научно-Промысловой экспедицией международные рейсы к 75є с.ш. для выяснения периодичности колебаний Гольфштрема, от чего зависят климат и промыслы Мурмана, производит ежемесячные рейсы по Кольскому заливу для выяснения водного режима последнего, открыла помимо бывшего зоологического, еще ботаническое, гидрологическое, научно-промысловое и физиологическое отделения и довела число работающих на ней лиц вместо прежних 25-26 человек до 60 с лишним. Часть произведенных работ печатается в I-ом томе «Работ» Станции, издаваемым на средства Мурманского Губисполкома. И я считаю себя вправе сказать, что вся эта работа проделана благодаря моим личным усилиям, от О-ва же (или вернее Ученого Совета Станции или, еще точнее, председателя его проф. Дерюгина) я не только не получал поддержки, но постоянно встречал возражения по поводу самостоятельных выступлений, в особенности по поводу непосредственных личных сношений с Главнаукой, но не смотря на мои неоднократные заявления, что в эти годы только таким путем можно чего-нибудь добиться, и что если бы сноситься через Общество, то Станция захирела бы и осталась маленькой Станцией, Ученый Совет заявляет, что и пусть Станция будет маленькой, но она должна быть Станцией Общества, для которого она и создавалась. Исходя из того, что Мурманская Биологическая Станция единственная в России по богатству населяющей окружающее море фауны, что она и в настоящее время уже в научном отношении имеет общегосударственное значение и по своему устройству и оборудованию имеет все данные к дальнейшему росту и расширению ее деятельности, а в научно-промысловом отношении может иметь большое значение для рационального развития промыслов в крае, я руководился и руковожусь в своей деятельности только интересами Станции, а интересы Общества для меня были на заднем плане. Для характеристики наших взаимоотношений с проф. Дерюгиным приведу следующее: когда в 1915 г., отстаивая престиж и интересы Станции, я вынужден был составить акт на незакономерные действия Александровского исправника и дать ему ход, то вскоре со стороны исправника на меня посыпались в жандармское управление доносы, и в мае 1915 г. я был арестован и с матерью 76 лет был препровожден по этапу в Ленинград. Прокуратура, рассмотрев дело, выпустила меня через две недели, но с матерью было уже поздно, - она повесилась в Выборгской тюрьме. Когда я был освобожден, К.М.Дерюгин поставил мне в вину, что я не могу жить в ладах с местной властью, что может невыгодно отразиться на положении Станции и одно время в Обществе поднимался вопрос о замене меня другим лицом, но только благодаря моему решительному протесту я был оставлен на месте. Теперь же, когда за 16 летнюю работу мою за полярным кругом, сохранение Станции в годы интервенции (1918-19), восстановление и значительное расширение деятельности Станции с 1920 г. и согласование этой деятельности с экономическими интересами края я получил от Мурманских органов власти летом 1924 г. по случаю 25-летия деятельности Станции на Мурмане звание героя труда, К.М.Дерюгин со злорадством указал мне на то, что я получил от местных властей «героя труда» за мою деятельность. Теперь, после 16-летней работы моей на Станции, работы, полезность которой не отрицает и К.М.Дерюгин, что засвидетельствовано в печатных работах по поводу деятельности Станции, но в виду того, что он усматривает в моей работе явное желание сепаратироваться от Общества, он, после проведения Главнаукой самостоятельности адреса Станции, заявил мне, что я «предал Станцию» и что «довольно Общество терпело меня 16 лет» и раз я не согласен со взглядами Общества, то я не могу более оставаться Заведующим Станции и должен уйти, в противном случае О-во будет бойкотировать не только меня, но и Станцию. В виду моего убеждения, что я не только не совершил никакой вины перед Станцией, но служил с затратой 16 лет работы с пользой для нее и для общего дела, в виду налаженности взаимоотношений Станции с местными властями, поддерживающими благодаря моему личному влиянию всячески Станцию и возможности прекращения этой поддержки с моим уходом, а также с возможностью приостановки всех работ по дальнейшему укреплению и расширению деятельности Станции, я прошу Главнауку освободить меня и Станцию от вмешательства О-ва, не имеющего ничего общего с жизненными интересами Станции и могущего вредно отразиться на дальнейшей судьбе Станции. Общество, находясь далеко от Станции не может быть в курсе всех дел и течений и принимать такое близкое участие в управлении Станцией, да к тому же сама Станция является теперь уже не прежней Станцией с одним заведующим на месте, а сцелым штатом самостоятельных научных работников, могущих скорее на месте разобраться во всех текущих работах и вопросах станционной жизни, заявление же О-ва, что «довольно они меня терпели 16 лет» и их желание освободиться от меня, после всей моей 16-летней работы на пользу Станции, показывает, как мало они считаются с действительными жизненными интересами Станции, и как важны для них исключительно формальные вопросы о подчинении Станции и ее Заведующего Обществу в лице Ученого Совета Станции. Заведующий Станции /Г.Клюге/ 3-го Марта 1925 г.
|