Сент-Илер К.К. Ковденская биологическая станция. – Естествознание и география. – М., 1916, №8-10, с. 45-56.

Ковденская биологическая станция.

Это было 15 июня 1908 г., когда мы со студентами Юрьевскаго университета прибыли в Ковду. Было холодно, моросил мелкий дождь и дул пронизывающий ветер. Мы не знали, куда и к кому нам обратиться для приискания квартиры, и, безпомощно стоя на пароходе, смотрели на далекую деревню и на заводы. Пароход стоял на рейде; вокруг него сновали лодки. Наше положение было довольно неприятное. В это время ко мне подошел средних лет господин в форме чиновника таможеннаго ведомства и сразу же разсеял все наши сомнения:

„Насчет квартиры не безпокойтесь, это мы все устроим. А вещи ваши возьмет пароход с Русановскаго завода».

Действительно, все сделалось как-то само собой, наш безконечный багаж погрузили на буксир, забрали нас самих и перевезли на остр. Березовый, на котором расположен самый большой из местных лесопильных заводов бр. Русановых.Наш благодетель оказался начальником Ковденской таможенной заставы Константином Аверкиевичем Дьяконовым. На Березовом мы встретили самый радушный и гостеприимный прием; у Дьяконовых нас обогрели, напоили чаем и накормили; было тепло и уютно. Эта картина, это ощущение теплоты остались навсегда в нашей душе, и мы всегда с глубокой благодарностью вспоминаем об этом приеме совершенно чужих людей, которые видели нас первый раз в жизни. И надо сказать, что во все следующие годы нашего пребывания в Ковде  К. А. Дьяконов был всегда к нам также мил и любезен, исполнял наши многочисленныя просьбы и оказывал нам всяческое содействие. Как-то невозможно представить себе Ковду без этой милой семьи; дай Бог им здоровья на многие годы.

Поместил нас К. А. в пустой квартире в таможенном доме, которую прежде занимал его помощник. Квартира была небольшая, из трех довольно просторных комнат и кухни. В двух комнатах сделали сплошныя нары из досок, на которых спали вповалку, а третья комната служила нам столовой и лабораторией одновременно. Лодку нам достал также К. А., а инструменты, реактивы и посуду мы привезли с собой.

Разборка и устройство взяли у нас несколько дней. Скоро погода переменилась к лучшему, установилась, и мы начали свою работу. Было нас в этом году 14 человек, и жили мы дружной веселой семьей.

Это первое лето мы целиком посвятили экскурсиям, стараясь изучить по возможности широко Ковденский залив. Обыкновенно каждый день с утра выезжали на экскурсию, а к вечеру возвращались усталые и голодные, обедали, а после обеда разбирали материал. Иногда мы выезжали на целый день верст за 10-15 с провиантом, так что обедали на бивуаках. Тогда мы брали с собой и нашего Николая, нашего вернаго служителя, который, как нянька, заботился о нас. Других помощников у нас не было, работали на лодке всегда сами без чинов. Иногда это бывало тяжело, особенно в ветер или дурную погоду.  Один   раз только, когда мы отправились в дальнюю экскурсию верст за 50- 60 в губу Черную, нам администрация завода дала рабочих и буксир „Могучий", который доставил нас до места, но там пришлось еще пройти на веслах около 40 верст.

По заведенной у нас системе каждый из участников выбирал себе какой-нибудь класс животных и занимался его консервированием; при таком разделении труда дело шло быстро и аккуратно; и из наших участников первой экскурсии выработалось несколько дельных специалистов. Участвуя в следующих экскурсиях, они могли уже безошибочно определять многия формы, и таким образом сбор материала сильно облегчался.

Эта первая экскурсия связала ея участников плотными узами дружбы; они получили название „беломорцев", и под таким именем были известны в нашем университете. Компания была работящая и интересующаяся; она задавала тон на нашем факультете, - тон здороваго увлечения научными интересами. Эта связь сохранилась и теперь, когда наши „беломорцы'' пооканчивали курс и судьба раскидала их по разным частям нашего отечества.

Первая экскурсы имела еще одно важное значение: во время нея выработались у нас определенныя традиции, напр., касающаяся внутренних распорядков во время экскурсии, распределения обязанностей и вообще организации. Эти традиции сохраняются и по cиe время.

На наше путешествие в Ковду на 12 ч. студентов мы истратили немного - 300 р., включая сюда снаряжение, дорогу, багаж и пр.; расходы же по продовольствию оплачивали сами участники; это уж так у нас заведено. Конечно, нам пришлось очень экономить, и, конечно, мы должны сугубо благодарить К. А. Дьяконова, который помог нам устроиться в Ковде. Средства были отпущены нам Правлением университета по ходатайству физ.-мат. факультета; последний признал желательным устройство планомерных студенческих экскурсий, которыя являлись бы одним из методов преподавания. Надо было постараться доказать, что и при маленьких затратах можно кое-что сделать для этой цели.

За это лето мы успели осмотреться и привыкнуть к Ковде. Самое селение Ковда лежит на берегу при впадении быстрой и порожистой речки того же имени. По этой реке летом постоянно гонят лес для местных лесопильных заводов. Село расположено очень красиво - амфитеатром; над ним возвышается скала, под которой лежит часть села; там же находится и церковь. Дома довольно чистенькие, просторные, есть несколько лавок; но улица имеет весьма непривлекательный вид, что, впрочем, характерно вообще для северных рыбачьих селений. На улицах набросаны бревна, доски, да и улицы-то настоящей нет, так как нет и дороги; летом на лошадях не ездят, единственный способ сообщения - по морю. Промышляют жители, главным образом, рыбой-селедкой, которая ловится два раза в году - весной и осенью.

Надо сказать, впрочем, что с деревней мы почти никаких сношений не имели, особенно первые года; теперь только приходится иногда туда путешествовать за провизией. Гораздо больше связи у нас с заводами. Заводов в Ковде три: русский - Русановых, английский - Стюарта и шведский - Бергрена. Собственно, центром Ковды является Русановский завод. Он лежит на остр. Березовом и здесь же находится почтовое отделение и телеграф, таможенная застава, церковь и метеорологическая станция. Живя первый год на Березовом, мы ощущали удобство близости центра.

Шведский завод лежит довольно далеко от Березоваго в длинной губе, так наз. Горелой. Английский завод находится, собственно, в самом центральном месте: против него на рейде останавливаются пароходы Мурманскаго Общества, против него же лежит село; от него сравнительно недалеко и до Березоваго. Но, к сожалению к этому заводу мы имеем мало отношений. Отдаленность шведскаго завода от почты и от места стоянки пароходов несколько искупается тем, что на почту и к пароходам постоянно выходить с завода маленький пароходик «Стина».

Ковденский залив очень живописен, особенно, если смотреть на него откуда-нибудь сверху, напр., с горы над селом или со скалы острова Высокаго. Весь он покрыть архипелагом островов, из которых некоторые достигают значительной высоты; большая часть их скалисты и весьма живописны сами по себе, С северной стороны выступает высокий мыс Толстик, покрытый густым лесом. Он закрывает Ковденский залив с севера, и поэтому климат в Ковде более мягкий. Между материком и Толстиком лежит залив - так наз. Старцева или Горелая губа с большим живописным островом посредине - Оленьим островом. С вершины Толстика на север открывается поразительный по красоте пейзаж; особенно хорош он в тихую, ясную погоду. На заднем плане подернутыя дымкой выступают Кандалакшския горы, на которых даже среди лета часто виден бывает снег; на этом фоне и на фоне блестящаго голубоватаго моря выступают с особенной яркостью большие и маленькие острова скалистые или поросшие лесом. Это обстоятельство, т.-е. красота местности, имеет большое значение и для научных занятий, т. к. благоприятно влияет на состояние духа занимающихся и заставляет привязываться к местности. Только немногие экскурсанты покидали Ковду без сожаления.

Когда мы в 1911 г. собрались опять в Ковду, мы, конечно, прежде всего обратились к  К. А. Дьяконову с просьбой о помещении. Теперь он предложил. нам другую квартиру более обширную и светлую, но расположенную в другой части залива, далеко от Русановскаго завода. Предложение это было заманчиво, но мы были огорчены тем, что лишаемся близкаго соседства семьи Дьяконовых с которой мы так сжились, живя рядом на Русановском заводе и постоянно пользуясь милым вниманием с их стороны. В конце-концов, мы, конечно, приняли предложение с благодарностью. Этим помещением мы пользуемся и до сих пор.

Дом, в котором мы живем, собственно, принадлежит шведскому заводу г-на Бергрена, расположенному, как указано выше, в так наз. Горелой губе, но построен он для помещения Отделения таможенной заставы, так как на шведский завод приходят часто иностранныя суда, и вот для досмотра их и предназначалось это помещение. Здесь жил чиновник и досмотрщики. Но это оказалось почему-то неудобным, и теперь помощник переведен на Русановский завод; таким образом и квартира его освободилась. Дом расположен на самом берегу моря, так что надо спуститься только с лестницы, чтобы попасть на пристань. Дом двухэтажный: в нижнем находятся квартиры досмотрщиков и рабочих, а верхний этаж летом предоставляется в полное наше распоряжение. Кроме того, нам же отводится большая комната внизу, которая прежде служила конторой, а теперь зимой там устраивается школа для детей рабочих. В верхнем этаже две очень больших комнаты в 3 и 4 окна, 3 комнаты поменьше, кухня, кладовая, коридор и пр.; есть еще полукомната над лестницей.

В смысле устройства станции мы пользуемся постоянно самым милым вниманием со стороны наших соседей и хозяев - шведов, особенно же со стороны управляющего заводом г-на Магнусона, отношение котораго к нам мы всегда вспоминаем с большой благодарностью.

В первый год у нас одна из больших комнат была отведена под спальню, другая - под лабораторию. Спали также и в двух меньших, третья же - около кухни - служила столовой. Потом мы несколько видоизменили расположение, и под столовую отвели вторую большую комнату. Часть же экскурсантов переселилась вниз. Мебель у нас самая примитивная - сделаны козлы и на них кладутся щиты из досок; это - для кроватей; также устроены и столы. Каждый экскурсант должен привести с собой мешок для сена, который и кладется на доски. Вместо стульев - скамейки трехногия и табуретки, которыя имеют дурную привычку падать, когда с них встают. Несмотря на такую простоту меблировки, посетители чувствуют себя на станция хорошо.

Особенно оживлена бывает наша кают-компания во время обеда и вечерняго чая. Тогда собирается все общество и делится своими дневными впечатлениями. Сервировка на столе тоже весьма простая: одна перемена тарелок, которыя приходится мыть часто посреди обеда, если между блюдами есть какое-нибудь внутреннее несогласие. Кружки для чая и столовые инструменты должны привозить с собой экскурсанты. Зато кухня у нас оборудована прекрасно: есть большие котлы, чайники, кастрюли и пр., да и сама кухня просторная с прекрасной печкой, которая позволяет разыгрываться кулинарной фантазии. Утром у нас подается чай с неизменным голландским сыром; среди дня обед, а вечером снова чай с какой-нибудь едой. Питаемся мы просто, но хорошо. Провизию берем частью на заводе в лавке, частью же получаем из Архангельска с рейсами пароходов. В этом году только было трудновато и дорого; часто нельзя было достать даже хлеба. Но это уже общее явление. В среднем у нас выходило обычно на пропитание копеек 50 в день.

Большим подспорьем в нашем хозяйстве является рыба, которую ловят наши экскурсанты, а также и дичь, когда подрастут птенцы. У нас имеются на станции собственныя рыболовныя снасти: маленький неводок, ставныя сети и удочки. Неводком ловят обыкновенно камбалу в Канском море; берега самаго залива покрыты валунами, а потому неудобны для ловли неводом. Ставныя сети давали, порядочно рыбы, но с ними много возни и надо ставить их умеючи. В 1911 г. у нас были специалисты по части рыбной ловли и они добывали хорошо ставными сетями. Самым обычным способом лова является лов на дорожку или на крючок с наживкой морским червем или ракушкой. Таким способом ловится преимущественно треска. В Ковде она не крупная; сравнительно редко попадается фунтов на восемь, а обыкновенно по 1-2 ф. В вечер иногда удается наловить фунтов 20, и тогда мы обезпечены обедом, будет хорошая уха. Селедка в Ковде ловится летом редко, и ее считают худой. Впрочем, в деревне можно получать свежепросоленную, а это кушанье очень деликатное; селедка не крупна, но замечательно вкусна. Если нельзя ее достать в Ковде, то можно заказать в Кандалакше или в Порьей губе.

Из птиц наши охотники приносят обыкновенно гаг, которых очень много в заливе, и разных уток, а также куликов. Для лесной дичи бывает еще рано, да и без собаки найти ее трудно.

Приезжаем на станцию мы обыкновенно к половине июня и остаемся числа до двадцатаго июля. К сожалению, при устройстве экскурсий по железнодорожным правилам приходится заранее указывать время отъезда и, след., твердо его устанавливать. Это очень связывает, так же, как и то обстоятельство, что необходимо бывает ехать всем вместе. Поэтому приходится выбирать для отъезда такое время, которое удобно для всех участников экскурсии; получаются таким образом иногда разногласия. Иногда очень было бы приятно пробыть на станции неделю, другую лишнюю, но это оказывается невозможным вследствие необходимости уезжать вместе. Дольше других оставался в 1912 г, наш студент А. И. Александрова который получил личную командировку в Ковду и поэтому был хозяином своего времени. Он оставался до начала августа и имел возможность собрать осенний материал.

Обычно вскоре после нашего приезда устанавливается хорошая погода, так в двадцатых числах июня и июль по большей части бывает хороший. Особенно в последние годы была хорошая погода. Конечно, и летом иногда в течение нескольких дней идет дождь и бывает холодно. На это уже не приходится обращать внимания, и для защиты от дождя необходимо иметь макинтоши. Выездам на море иногда мешает ветер, особенно, если он дует с северо-востока. Тогда в открытую часть залива выезжать совсем нельзя. Если же ветер дует с юга или с сев.-запада, то он не проникает в залив. Но как бы силен ветер ни был, всегда можно выбрать такое место, которое защищено и в котором можно бросить драги для получения материала. В этом заключается большое преимущество Ковденскаго залива: разсеченность берегов, множество островов, заливов, наконец, Толстик дают всегда возможность уйти в безопасное место. Надо, конечно, следить за ветром и не удаляться от берегов, если море недостаточно спокойно. Особенно надо следить за тем, чтобы не выйти далеко в море при сев.-вост. и с.-зап. ветре, так как он может унести лодку в море или выкинуть ее на берег, что еще, пожалуй, хуже. Довольно опасныя места расположены за островом Оленьим при выходе и входе в так наз. Канское море, где имеются пороги, т.-е. узкия места с камнями, через которыя проходит вода при приливе и отливе. Течение получается тогда такое сильное, что может легко подхватить лодку и разбить ее о камни. Здесь проходить надо только в определенное время, лучше всего при большой воде, когда прилив сменяется отливом. Зная эти условия, можно даже на небольших лодках смело плавать по заливу.

Нужно указать еще на одно место залива, где надо проходить с большой осторожностью: это именно в области впадения реки Ковды в залив. Течение в реке очень сильное; если пройти на лодке в реку, то из нея вынесет далеко в море. Этим постоянно пользуются ковдяне, ловко пуская по реке свои маленькия лодочки, а дети часто проделывают это для забавы. Эта струя реки, или, как говорят по-местному, „стрежа", чувствуется далеко в море, и с ней надо всегда считаться при работе, так как иногда лодку сильно сносит течением. Эта стрежа при приливе сталкивается с приливной волной, и вследствие этого столкновения образуются большия неправильныя волны. Это место располагается как раз против английскаго завода и называется Стюартовым морем. Его хорошо знают местные жители и знают, что проходить по Стюартовому морю не всегда безопасно.

Но, если море спокойно, тогда можно плыть, куда угодно, и, конечно, мы всегда пользуемся такими днями для совершения дальних экскурсий. Часто море бывает, как зеркало, особенно по вечерам или ранним утром. Да и днем иногда бывает хорошо. В такие дни часто видны миражи; на море появляются новые острова, а знакомые острова получают какия-то небывалыя волнующияся очертания; над ними появляются в воздухе новые острова.

Вода в море бывает холодна в начале лета, но к середине нагревается градусов до 14-16, так что можно бывает купаться. Когда мне приходится об этом разсказывать здесь, то обыкновенно очень этому удивляются; люди, не знакомые с нашим севером, предполагают серьезно, что летом лежит всюду снег. А между тем мы ходим там обычно в русских рубашках, а наши барышни - в летних легких кофточках. Конечно, на море надо иметь фуфайку, но когда же в Англии или во Франции выезжают в море без шерстяной фуфайки?

Морской воздух на севере отличается какой-то необычайной целительностью: чувствуешь себя бодро, легко и развивается колоссальный аппетит. Прекрасному настроению, вероятно, способствует также масса света; не надо забывать, что солнце не сходит летом с горизонта.

Понемногу мы обзавелись необходимым станционным инвентарем: купили 3 лодки - две болыпих - „Беломорец" и „Клион", каждая человек на 15, и одну маленькую - „Женка"; имеются драги, тралы, батометр, храп, сачки, решета и др. инструменты, аквариумы, посуда, насосы для воды, реактивы.

К недостаткам нашей станции надо отнести отсутствие библиотеки и водопровода. И то и другое крайне необходимо для научной работы, но не по нашим средствам. Наиболее необходимыя сочинения приходится привозить с собой, главным образом, для определения животных и растений. Неимение проточной морской воды не позволяет нам устроить как следует аквариума, а поэтому приходится отказаться от мысли делать наблюдения над живыми животными. В качестве маленькой компенсации водопроводу служить поставленный на пристани насос, который подает воду с глубины - холодную и достаточно соленую, в которой прекрасно выживают все животныя.

Несмотря на эти недостатки на биологической станции, в Ковде возможно производить работы, особенно не требующая сложных приспособлений, и вести практическия занятия. Регулярныя занятия велись у нас в 1911 г., так, экскурсия этого года имела своею главной задачей именно лабораторныя занятия, а не экскурсии, так как в ней участвовали по большей части те же студенты, которые были здесь и в 1908 г., т.-е. были уже знакомы с морем.

Для того, чтобы правильно распределить время занятий, было выработано расписание, котораго мы точно и придерживались, а именно: в 8 час. вставал дежурный по станции (дежурства у нас введены с первой экскурсии и неизменно ведутся и теперь) и с 2 рабочими отправлялся на ловлю в ближайшия от станции местности, где можно собрать вполне достаточно материала. Часам к 10 дежурный возвращался, а к этому времени вставали остальные и пили чай. Затем все экскурсанты собирались в разборочную комнату и присутствовали при разборке материала. Лица, которыя работали над какой-нибудь специальной темой, получали тут же материал для своих занятий; затем отбирался интересный в систематическом отношении материал и фиксировался для дальнейшаго определения, а те формы, которыя были уже определены раньше, заносились прямо в дневник под соответствующими нумерами драг. По окончании разборки начинались практическия занятия на свежем только что привезенном материале и продолжались до обеда (1-2 ч.). После обеда совершались более отдаленныя экскурсии или время посвящалось специальным работам.

Такой порядок был возможен только в 1911 г., когда число участников экскурсии было велико, и мы имели, кроме того, 3 рабочих. В последующие года жизнь станции складывалась не столь правильно, но в общем по той же самой программе. После разведочных экскурсий первых лет мы начали изучать распределение животных в Ковденском заливе более систематически, и теперь мы имеем уже довольно подробную карту дна залива. Распределение животных находится, конечно, в тесной зависимости от общих физико-географических условий местности, а потому нам пришлось расширить программу наших работ и захватить также геологию и ботанику. Пришлось познакомиться с ледниковыми отложениями местности, остатками прежней береговой лиши, явлениями опреснения водных бассейнов и заболачивания озер. Все это находится, повидимому, во взаимной связи и в связи с вопросом об отрицательном движении берега моря. Во всех этих отношениях Ковда дает обширный материал для наблюдения. Изрезанные берега, многочисленные и весьма разнообразные по своему строению острова, многочисленныя озера и полупресноводные бассейны, - все это создает необычайно разнообразныя географическия и билогическия условия. Лето 1915 г. было посвящено преимущественно этим изследованиям; но пока положено только начало, впереди предстоит еще большая работа.

Что касается до фауны Ковденскаго залива, то она довольно богата. До настоящаго времени точно определено около 300 видов, при чем надо сказать, что некоторыя группы еще совершенно не определены, напр., мшанки, амфиподы, немертины, турбелярии и др. Так что на самом деле число представителей надо увеличить, по крайней мере, вдвое против указанной цифры. Фауна Соловецких островов богаче по числу видов и особенно по числу представителей отдельных видов. Но все-таки в Ковде были найдены животныя, не встречающияся около Соловков. Было найдено также несколько форм, впервые указанных для Белаго моря.

В смысле добычи материала наше место представляет большия удобства даже, чем Соловки. Весьма многих животных можно ловить в непосредственной близости от станции, а наиболее богатыя места лежат в 6-8 верстах. Имей мы небольшое моторное судно, каждое утро мы могли бы добывать какой угодно свежий материал для работы.

                Списки животных помещены в „Каталоге экскурсионной выставки", устроенной в Юрьеве Кружком студентов физ.-мат. факультета, который можно выписать от Кружка.

В этом же каталоге можно найти статистическия данныя относительно экскурсий, устраиваемых физико-математическим факультетом Юрьевскаго университета вообще и экскурсий в Ковду в частности. Если дополнить помещенныя там сведения, кончающияся 1913 годом, данными за остальные года, то получатся результаты, не лишенные интереса. За период времени с 1908 года по 1915 г. включительно на нашей временной Ковденской станции успело перебывать около 100 человек, включая сюда краткосрочныя экскурсии. Разными лицами было выполнено несколько специальных работ, из которых некоторыя уже опубликованы, остальныя же не опубликованы, главным образом, из-за недостатка на то средств.

Некоторыя группы животных, напр., губки, моллюски, часть аннелид, 10-ногие раки, рыбы обработаны нашими студентами. Желающие познакомиться ближе с деятельностью станции за указанное время могут найти более подробныя указания в моих отчетах об экскурсиях, помещенных в Ученых Записках Императорскаго Юрьевскаго университета.

Небезынтересны также данныя о потраченных на станцию средствах. На зоологичесия экскурсии в Ковду Правлением университета отпущено 2650 рублей; к этому надо еще прибавить 800 р., полученных от Департамента Земледелия на изучение рыболовства этого района, и около 150 р., истраченных Зоотомическим кабинетом на инструменты; в общем получится сумма в 3600 р. Надо принять во внимание, что на оборудование станции пошла только часть этой суммы, притом незначительная, так как отсюда же оплачивается проезд экскурсантов и провоз багажа. Если сравнить с тем, что стоит оборудование и содержание Мурманской станции, то получится довольно забавное впечатление.         

Будем надеяться, что в будущем наша маленькая биологическая станция получить возможность развить более широко свою деятельность на пользу нашей учащейся молодежи и русской науки.

Проф. К. Сентъ-Илеръ. Юрьевъ,

12 декабря 1915 г.