Машарская Н.Я.

Записала и обработала С.Назарова. Размещено на сайте ЛЭМБ www.hydrola.ru

            Нина Яковлевна Машарская, руководитель кружка гидробиологии, руководитель экспедиций, заведующая отделом биологии СПб ГДТЮ.

Лаборатория гидробиологии - до и после объединения

Первая экспедиция у нас была в 83 году. Тогда такого структурирования Лаборатории не было. Было два "параллельных" коллектива. Была Лаборатория Экологии Морского Бентоса, которой руководил Евгений Александрович Нинбург, он тогда работал совсем не у нас (имеется ввиду Санкт-Петербургский городской Дворец творчества юных), а во дворце Васи Алексеева (дом пионеров) в Кировском районе. И была подобная структура (Лаборатория Гидробиологии) у нас, я тогда ею и занималась. Это назывался просто кружок гидробиологии. И в 82 году, кажется, как раз к нам во дворец пришла Наталья Михайловна Наумова, до этого она работала в Выборгском дворце творчества юных. Мы задумали тоже подобную такую экспедицию. Евгений Александрович был на Ряшкове (возил экспедиции на Ряшков).

Ну, а мне в данном вот случае досталась стезя другая. Он нас сосватал в Кандалакшский заповедник, переговорив с его руководством, и мы создали такую же экспедицию на базе острова Оленьего. Но этом Оленьем в первые два года, это 83 и 84 год, мы и начинали свои исследования. Первая экспедиция у нас была в августе, а вторая в июле. И вот в июле нас посетил директор заповедника, в то время Шубин Владимир Александрович, увидел нашу совершенно дикую жизнь, и схватился за голову, и сказал: "Нет! Больше в таких условиях детям находиться нельзя!". Действительно условия, теперь я это понимаю, были очень жесткие. Никакой связи, никаких мобильных телефонов в то время не было, даже рации - о них никто в то время даже не упоминал. Во-вторых, совершенно голый остров, никакого строения там нет, жили в палатках. Делали только себе костровое место, навес построили, кухню какую-то из Кандалакши привезли... Кирпичей достали, обмазали их глиной, сделали, в общем, такой очаг, навес, из плавников (бревна выброшенные морем) стол построили... Вот таким образом мы и жили. Теперь я понимаю, насколько группа подобралась хорошая, что не только никаких заболеваний не было, но даже и возмущений ничем. Например, мы проснулись после первого дождя, когда наши палатки просто поплыли.

А уже со следующего, с 85-го года, когда уже пришла Наталья Михайловна, нам сказали, что вы будете жить не на острове, а в Лувеньге. Поэтому мы были как раз тогда первая группа, которая Лувеньгу достраивала: сами нары строили, сами печки клали и обмазывали. А уже потом, как раз в 85 году зимой, я стала заведующей отделом, и уже стало не до экспедиций в летнее время, и я передала дело Наталье Михайловне Наумовой. На следующий год уже пришел к нам в отдел Дмитрий Шлемович Дворжинский, и потом уже они ездили, ну, лет пять, по-моему. И квартировались все время в Лувеньге.

            Если говорить все же о тех первых двух экспедициях на острове Олений, то все же мне они очень дороги - тогда мне было ближе все, что связано с пресноводной фауной и флорой. И у Заповедника был очень большой интерес, потому что остров Олений остаточно большой и там порядку то ли шести, то ли восьми пресноводных водоемов, озерцов разного размера. Нам поручили сделать вновь картирование, посмотреть их физическое состояние, гидрологию, глубину, зарастаемость, конечно, гидробионтов, pH. И мы вот это картирование сделали, потому что как нам объяснили, последний раз это делалось лет двадцать до этого. А попутно, конечно, нам была интересна литораль, и мы пытались исследовать литораль острова Оленьего. Сейчас я понимаю, что это были очень приблизительные и несерьезные исследования. Но, тем не менее, за два года что-то удалось, и несколько работ у ребят было написано.

До 90 где-то года Наталья Михайловна ездила в экспедиции с Дмитрием Шлемовичем. На грани 89-90 годов удалось пробить ставки заведующих лабораториями, и мы стали готовить программы и обоснование существования лаборатории. И вот у нас первые лаборатории, которые появились, были лаборатория морской гидробиологии, так мы тогда поначалу ее назвали и у Артура Рэмовича его лаборатория. Третье лаборатория это у нас была аквариумистика.

            Наталья Михайловна в 90 году перешла в завучи дворца, естественно, не стала уже иметь так много свободного времени, чтобы заниматься и лабораторией и экспедициями. Поэтому в это время уже Дмитрий Шлемович стал заведующим лабораторией. В 90-91 году он уже возглавлял эти экспедиции. А потом была рабочая поездка в Америку, где Дмитрий Шлемович встретился с родственниками, и на следующий год он уже уезжал. В результате появилась проблема: у меня отдел, у Натальи Михайловны дворец целый. И лабораторию терять нам не хотелось. В это время пришел Алексей Валерьевич (А.В.Полоскин), вернувшись из армии, и был принят к нам на работу. А тут еще случились у Евгения Александровича какие-то неприятности очередные у себя в эколого-биологическом центре в Кировском районе, и он пришел к нам проситься в педагоги перевестись. И мы его взяли. И вот где-то с 91 года (точнее с 92) он к нам во дворец перешел. Какое-то время у нас было как бы два направления: экологии морского бентоса у Е. А. Нинбурга и просто морской гидробиологии у А. В. Полоскина. Постепенно происходило объединение, поскольку обе "лаборатории" жили в одном помещении. И вот с 92-93 года мы считаем, что у нас одна общая лаборатория, и уже это стало называться Лаборатория экологии морского бентоса - Гидробиологии.