Капитонов В.И. К биологии гаги Кандалакшского залива

Гага обыкновенная (Somateria mollissima L.), дающая ценный пух, является, по меткому выражению А. Н. Формозова (1930), соболем среди птиц.

Основным районом обитания западного подвида этой гаги в пределах СССР являются побережья Баренцева и Белого морей. Местное население издавна занималось сбором гагачьего пуха. Однако, в противоположность ряду западных стран (Дания, Норвегия, Исландия), где велось и ведется правильное гагачье хозяйство, сбор пуха у нас производился хищнически, поэтому поголовье гаг к 20—30-м годам текущего столетия почти повсеместно сильно сократилось. В Кандалакшском заливе, несмотря на запрет, численность гаг продолжала сокращаться вплоть до 40-х годов (Дубровский, 1936).

Лишь с организацией в 1936 г. гагачьего заповедника (Дубровский, 1936) было приостановлено падение численности гаг. С этого момента на заповедной территории количество гнездящихся гаг стало возрастать, и в 1953 г. число гнезд достигло 3760 (Кошкина, 1955).

В то же время вне заповедника хищнический сбор пуха и разорение гнезд продолжается и в настоящее время. В 1954 г. в Кандалакшском заливе, на островах, имеющих все условия к заселению их гагой, но лежащих вне заповедника, гнезда гаг были крайне малочисленны и это объясняется лишь тем, что они ежегодно разоряются населением.

На массовое разорение гнезд гаги людьми указывают для Онежской губы также В. Е. Флинт (19556) для Кандалакшского залива и «Семи островов»—Т. В. Кошкина (1955).

Такое положение говорит о том, что местные органы власти, прежде всего Госохотинспекция Мурманской области, не уделяют должного внимания восстановлению численности гаги и не осуществляют контроля за соблюдением закона, запрещающего охоту на этих птиц и разорение их гнезд. С .1936 г., когда впервые был организован гагачий заповедник, прошло 20 лет. За это время численность гаг в заповеднике сильно возросла, а влияние двадцатилетнего заповедного режима несомненно должно было отразиться как на отношении гаги к человеку, так и на некоторых чертах ее биологии. Давно пора было бы подвести итог, деятельности заповедника по изучению и охране гаги. Однако этого до сих пор не сделано. Даже сведений по биологии гаги Кандалакшского залива в литературе до сих пор почти нет. С 1936 г., когда была опубликована статья А. Н. Дубровского (1936), прошло 20 лет и за это время ей была посвящена лишь небольшая заметка М. Н. Леганцева (1954) и несколько строк в общем описании заповедника (Благосклонов, 1954). Отсутствие литературы по гаге Кандалакшского залива указывает на то, что Главное управление по заповедникам СССР, в чьем ведении до последнего времени находился Кандалакшский заповедник, не уделяло должного внимания гаге, не стимулировало ее изучение сотрудниками заповедника и не стремилось к опубликованию их работ. Только этим можно объяснить тот печальный факт, что за 20 лет существования Кандалакшского государственного заповедника он не опубликовал ни одной работы, посвященной гаге, из-за которой, собственно, и был организован.

Имея в виду сказанное, мы надеемся, что опубликование наших очень неполных и отрывочных данных будет оправдано, так как в известной степени восполнит существующий пробел.

Материал для статьи собран попутно с другими работами в период с 24 мая по 28 августа 1952 г. в Кандалакшском заповеднике и на прилегающей к нему территории залива. Основанием для статьи послужили личные наблюдения. Кроме того, были использованы некоторые наблюдения студентов-практикантов И. Раковской, А. Яблокова, Ю. Гельцера, Ф. Сабурова и работников заповедника Т. В. Кошкиной, В. Г. Кулачковой, А. Я. Меньшикова, Т. А. Жидких и В. И. Возчикова.

Всем указанным лицам мы выражаем свою благодарность.

Прилет гаги. Прилет гаги в район заповедника происходит с появлением разводий среди льда. Это обычно бывает в середине апреля. В разных частях заповедника гага появляется в разные сроки.

В 1952 г. у самых южных островов (луды: Седловатая, Сеннуха, Добрушка и др.) гаги отмечены впервые 14 апреля, в Обеденной губе о-ва Ряжкова—16 апреля, а у о-ва Анисимова — 20 апреля. Таким образом, хотя расстояние между о-ми Анисимовым и Седловатой лудой равной лишь 20—22 км, разница в сроках появления гаг составляет 6 дней. Это, в известной мере, объясняется тем, что у островов, омываемых открытым морем, лед сходит значительно раньше из-за более сильных волнений. У островов же, омываемых сравнительно узкими салмами[1], где сильных волнений не бывает, он сходит позднее (о-ва Анисимов, Лодейный, Богомолиха).

Во время прилета гаг озера еще бывают покрыты льдом, в лесу лежит сплошной снег; проталины появляются лишь на южных склонах. Первое время по прилете гага не выходит на берег, где лежат ледяные торосы и снег[2], а держится разводий, отдыхая иногда на льду[3]. Обычно наблюдатели заповедника замечают одновременно и самцов, и самок; видимо, и прилетают они одновременно.

Начало кладки яиц. Полные кладки в 1952 г. на о-ве Демениха отмечены Т. А. Жидких 27 мая, нами на о-ве Куричок 28 мая найдено несколько кладок, и в том числе одна полная в 6 яиц. В лесу о-ва Куричок в это время лежало много снега; проталины были лишь в некоторых местах на южной опушке леса. В тот же день на безлесной Девичьей луде, уже полностью освободившейся из-под снега, найдено несколько кладок в 5—6 яиц, т. е. полных.

Для 1952 г. следует считать началом массовой яйцекладки 27—28 мая, так как с каждым днем число гнезд с яйцами сильно увеличивалось.

На о-ве Куричок, на снегу, виднелось много гагачьих следов. Следы, переплетаясь, тянулись от одной ели к другой, и по следам часто можно было находить гнезда с яйцами. Впечатление, такое, будто гаги искали места для гнезд. Это, видимо, было так и в действительности, потому что под большинством деревьев еще лежал снег и вытаявших мест было сравнительно мало.

Кладка в этом году протекала дружно. К 5—7 июня она была в основном закончена, и гаги в массе приступили к насиживанию. Следует отметить, что сроки начала кладки и насиживания зависят от общего хода весны и могут в отдельные годы колебаться в пределах 10—15 дней. Чем дольше задерживается начало яйцекладки, тем дружнее она идет и быстрее заканчивается. Несомненно, что на сжатые сроки яйцекладки положительно влияет заповедный режим гнездовий. Для гаги Онежской губы, где охрана ее отсутствует, характерна большая растянутость периода яйцекладки и насиживания (Флинт, 19556).

Размещение гнезд. Гнезда гаг располагаются весьма разнообразно. Так, на лесном о-ве Куричок из 21 осмотренного нами гнезда все располагались под кронами елей (редко сосен).

На безлесном о-ве Девичья луда 35% гнезд располагалось в густых кустах карликового можжевельника (Juniperus nana L.), 32%—в полосе плавника, заросшего колосняком песчаным (Elymus arenarius L.), 26%—среди крупных камней, 7,7%— на ровной вороничной тундре и лишь 1 гнездо в чистой (без плавника) заросли колосняка.

На гористом о-ве Гульмаха, покрытом ветровальными деревьями и молодой порослью берез, 73% гнезд было расположено под стволами упавших деревьев, 17% —под кронами невысоких елей и 10% среди скал и камней. На безлесном каменистом о-ве Седловатая луда почти все гнезда были расположены открыто в углублениях на скалистых уступах и среди камней.

В целом по характеру распределения гнезд острова можно подразделить на следующие группы.

1. Острова в большинстве плоские, довольно низкие, покрыты лесом. Большинство гнезд, имеющихся в заповеднике, находится на островах этой группы. Подавляющая масса гнезд хорошо укрыта кронами деревьев. Примером размещения гнезд на островах этой группы служит о-в Куричок. К этой группе относятся следующие о-ва: Куричок, Головин, Большой и Малый Ломнишные, Большой и Малый Медвежьи, Лодейный, Анисимов, Круглый, Демеиха.

2. Острова более высокие и более каменистые, занятые горелым лесом со множеством поваленных деревьев и березовой порослью. Острова этой группы гагой заселяются хорошо, так как на них имеется много укрытий. Примером распределения гнезд на островах этой группы служит о-в Гульмаха. К этой группе относятся следующие о-ва: Гульмаха; Вороний, Ириньин, Ламбин. На двух последних гнезд мало.

3. Острова безлесные, более или менее плоские и низкие, с отлогими берегами. По береговым склонам имеются участки обнаженных камней. По берегу имеются выбросы плавника и заросли колосняка песчаного. На этой группе островов гага гнездится в значительном количестве. Почти все гнезда здесь сверху открыты, но боковые укрытия имеются у большинства гнезд (камни, бревна, колосняк). Примером размещения гнезд на островах этой группы служит о-в Девичья луда. В эту группу входят следующие луды: Девичья, Воронка, Сеннуха, Ирвасиха, Поперечные, Афанаска.

4. Острова безлесные, к центру часто возвышающиеся. Прибрежная полоса обычно узкая, заросли колосняка выражены плохо или отсутствуют, плавника мало. На этих островах имеются большие участки обнаженного камня. Некоторые острова скалисты и почти лишены сомкнутой растительности. На островах этого типа гага гнездится в наименьшем количестве. Основная масса гнезд располагается открыто. Они размещаются по всей площади острова, где имеется мягкий грунт или какая-нибудь растительная ветошь (водоросли, злаки). Большинство гнезд здесь расположено в углублениях и между камнями. К этой группе относятся большинство луд: Седловатая, Грязнуха, Добрушка, Афанаска, Безымянная, Малая Гульмаха, Малая Воронка и ряд других.

Таким образом, основную массу гнезд в заповеднике составляют гнезда, укрытые частично или полностью. В этом видно резкое отличие заповедника от Онежской губы, где, по данным В. Е. Флинта (1955б), основную массу составляют гнезда совершенно открытые. Следует отметить, что указание А. Н. Дубровского (1936) на то, что гага Кандалакшского залива на безлесных островах почти не гнездится, в настоящее время не подтверждается. Гнездится она, за немногими исключениями, на всех лудах, а на Девичьей луде, которую названный автор считал вообще мало пригодной для гаги, гнезда бывают многочисленны годами. Сейчас трудно объяснить резкое отличие в укрытости гнезд в Онежской губе[4] и в заповеднике. Однако преобладание гнезд на лесных островах заповедника объясняется стремлением гаги занимать наиболее укрытые места[5]. Это хорошо видно на примере размещения гнезд о-ва Вороньего и других островов (табл. 1 и 2).

Удаленность гнезд от берега на о-ве Вороньем

Как видно, чем дальше от берега, тем меньше гнезд, и вместе с тем видна избирательность мест в отношении защитности: где укрытий больше, там и гнезд больше.

Большая численность гнезд в полосе плавника с колосняком объясняется также легкостью подхода гаги к гнезду, так как, по словам наблюдателей заповедника, она к гнезду именно подходит, а не подлетает. На островах не широких (200—400 м), где (вся территория однородна, гнезда располагаются по всему острову равномерно, а иногда в центре его даже плотней (о-в Гульмаха). На о-ве Гульмаха центральная часть гористая и сильно захламлена упавшими деревьями, и там, как видно из табл. 2, гнезд больше всего. На о-ве Куричок центральная часть густо заросла багульником, который затрудняет передвижение гаги. Вследствие этого большая часть гнезд расположена в полосе 30—60 м от берега. Отрицательную роль густого багульника на гнездование гаги подтверждает А. Я. Меньшиков, который путем вырубания его в наиболее густых местах на о-ве Б. Ломнишный добился там увеличения числа гнезд.

Удаленность гнезд гаги от берега на разных островах

Гнездо гаги представляет собой в большинстве случаев углубление в грунте (реже в водорослях) диаметром 25—27 см и глубиной 6—10 см. Наличие выстилки в ямке зависит от субстрата, на котором расположено гнездо. В лесу ямка сделана в подстилке из хвои, выстилки в гнезде, за исключением хвоинок, нет. Гнезда, расположенные вдоль берега, на песке, часто имеют выстилку из стеблей колосняка. Если гнездо среди камней, то чаще оно располагается на кучке водорослей. Если оно среди плавника, то в выстилке имеется кора сосны или земля с растительными остатками. Несомненно, что подстилка специально к гнезду не носится; гнездо строится там, где она уже есть.

Гнездовая ямка выстилается пухом, который самка выщипывает с брюшка (Успенский, 1946). Почти во всех гнездах пух одинакового светло-серого, нередко с голубоватым оттенком цвета. Пушинки между собой сцеплены очень прочно[6]. Это препятствует развеванию пуха ветром. Сухой пух обладает очень хорошей упругостью. Взятый из одного гнезда пух можно сжать в комок с кулак величиной, стоит лишь отпустить его, как он занимает прежний объем. В гнезде пух появляется, по нашим наблюдениям, после 2—3 яиц, и лишь под конец кладки или по окончании ее достигает максимума. Вес чистого пуха, который дает одно гнездо, для Кандалакши составляет 18—20 г (Исаков, 1952).

Вес неочищенного пуха в гнездах, расположенных под кронами елей, по нашим наблюдениям (о-в Куричок), составляет 50—120 г. Вес неочищенного пуха, в зависимости от количества примесей, может сильно варьировать. Вообще же в гнездах, расположенных под густыми кронами елей, он засорен значительно меньше, чем в гнездах на безлесных островах. В первом случае к нему обычно примешиваются лишь хвоинки ели, а в последнем — сухая трава, водоросли, древесная кора и т. д. Встречаются гнезда, где пуха нет совсем, или есть лишь отдельные пушинки. Из осмотренных нами 153 гнезд в 15% пуха не было. Как распределялось число кладок без пуха по отдельным островам, видно из табл. 3.

В большинстве гнезд пух располагается по краям ямки, на дне его бывает мало или не бывает совсем, и яйца лежат на земле или на растительной ветоши[7]. О подобном же расположении пуха в гнездах для Онежской губы сообщил нам В. Е. Флинт. Для Мурманского побережья А. Н. Формозов (1930) указывает на обратное явление. Там пух располагается в основном на дне ямки.

Гнездовые места видимо из года в год гага занимает старые, но гнездовую ямку нередко строит заново или пользуется готовой, но не той, которую занимала в прошлом году. Об этом говорит тот факт, что на многих лесных островах (Гульмаха и др.) часто можно было находить под одной кроной ели 2—3 гнездовых ямки. Вместе с тем, нередко наблюдались такие случаи, когда возле ямки с пухом и яйцами находилась другая с пухом и яичными пленками прошлого года. Это свидетельствует о том, что в условиях заповедника, при наличии свободных для гнездования мест, гага не занимает тех гнездовых ямок, где сохранился пух от прошлого года. Эта черта видимо полезна для гаги, так как в пуху, оставшемся на зиму, могут перезимовывать эктопаразиты, которые вообще у гаги имеются в значительном количестве (Формозов, 1930; Успенский, 1946; Белопольская, 1952). На лесных островах гнездовые ямки имеются под большинством елей. Это свидетельствует, видимо, не столько о былой многочисленности гаги, сколько о том, что гнездовые ямки часто меняются. Многочисленны они были и до основания заповедника, когда численность гнездящихся гаг на островах была значительно меньшей, чем теперь (Дубровский, 1936).

Число яиц в кладке от 3 до 7, но гнезда с 7 яйцами встречены лишь 3 раза. Чаще всего встречались кладки с 5 яйцами. Это же число яиц в кладке указывается для Онежской губы (Флинт, 19556). Среднее число яиц на одну кладку на разных островах различно (табл. 4). Наименьшее число яиц, приходящееся в среднем на одно гнездо, имелось на Девичьей луде. Это совпадает с большим процентом гнезд, не имеющих пуха (табл. 3). Такое совпадение, вероятно, объясняется тем, что на Девичьей луде сравнительно большое число гаг имело вторичную кладку, которая обычно отличается от первой меньшим числом яиц и почти полным отсутствием пуха. Вместе с тем (табл. 6) процент разоренных гнезд на Девичьей луде меньший, чем на других островах. Это кажущееся на первый взгляд несоответствие объясняется, по нашему мнению, тем, что часть гаг, потерявших кладки на лесистых островах (Куричок, Гульмаха и др.), переселились на Девичью луду, где и отложили вторичные кладки.

Окраска яиц в осмотренных нами гнездах мало варьировала. Почти все яйца были однотонные, светло-зеленоватые. Лишь 7 июня на луде Поперечная № 1 встречено гнездо, где из 4 яиц было 3 желтоватых, а одно обычное—зеленоватое. О наличии гаги яиц желтого цвета упоминает также А. Н. Дубровский (1939).

Вес яиц варьирует сильно. Разница в весе яиц одной кладки достигает, по нашим наблюдениям, 8 г. Размеры и форма также заметно варьируют. Большинство их по форме напоминает типичное куриное яйцо, но встречались яйца почти цилиндрические с одинаково-притупленными концами, или же очень округлые, напоминающие правильный овал. Средний размер яйца 7,5Х5 см, средний вес 109,5 г. Такой же вес имеют яйца гаг Онежской губы (Флинт, 1955б) и Мурманского побережья (Успенский, 1946).

Откладывание яиц, видимо, происходит в одних случаях каждый день, в других через день.

Так, 29 мая на о-ве Куричок в одном из гнезд было 5 яиц, а 31 мая оказалось 6 яиц, тут яйца были отложены несомненно через день. В тот же день, 29 мая, на Девичьей луде в одном гнезде было 2 яйца, а 1 июня оказалось 5 яиц, тут гага видимо откладывала каждый день по яйцу.

Расстояние между гнездами гаг бывает самое различное. Наиболее близко расположены гнезда друг к другу на безлесных островах. Наименьшее расстояние между двумя гнездами нами отмечено в 1,5 м, а наблюдатель А. Я. Меньшиков однажды отметил 2 гаг, насиживавших под одной елью. Обычно же гнезда друг от друга расположены на расстоянии 10—30 м. Неоднократно приходилось наблюдать одиночные гнезда, расположенные на большом расстоянии друг от друга. Таким образом, ярко выраженного колониального гнездования большими группами мы здесь не имеем.

ПОВЕДЕНИЕ ГАГ В ПЕРИОД ЯЙЦЕКЛАДКИ И НАСИЖИВАНИЯ ДАЛЬНЕЙШАЯ ЖИЗНЬ ВЫВОДКОВ

В конце мая, в начале периода яйцекладки, гаги в дневное время держатся чаще стаями в 15—30 особей. Наравне с этим часто встречаются стайки, где при одном самце держатся 3—4 самки и, наоборот, при одной самке 2—3 самца. Нередко встречались пары—самец и самка. Обычно они замечались в полете: впереди летит самка, а за ней, почти касаясь ее—самец. Встречались иногда стаи из одних гагунов. В тихую погоду из стай день и ночь слышится громкое «уг-у-у — ого-о-о» самцов. Крик этот по воде разносится далеко, и в тихий вечер, когда гагуны кричат особенно много, бывает слышен отовсюду. Токующие гагуны, то один, то другой, время от времени взмахивают крыльями и, как бы садясь на хвост, выставляют из воды почти все тело. Среди брачных криков слышно и обычное грубое кряканье, несколько напоминающее карканье. Своеобразное токование гагунов начинается с самого прилета и длится до середины июня (1952 г.)

Единично брачные крики гагунов можно было слышать и позднее, когда они в массе отлетели, а остались лишь одиночные особи. По-видимому, в брачный период самец и самка образуют лишь временные пары; после того, как самка сядет на яйца, самец ищет другую самку.

Держатся гаги обычно в 50—100 м от берега, причем, даже сильная волна на них действует мало. Гагуны, как белые поплавки, то исчезают, то появляются на гребнях волн.

Ночью птицы чаще наблюдались крупными стаями в 100 и более особей. Такая стая, кормясь, медленно плывет по мелководью. При ее взлете слышится шум, подобный шуму от обрушившейся в воду скалы.

Ныряние гаг мы наблюдали редко, и то лишь весной в конце мая — начале июня. Кормились гаги исключительно на мелководье (рис. 1) доставая моллюсков с водорослей, плавающих на поверхности.

На суше гаг и, особенно, гагунов замечать приходилось значительно реже, чем на воде. На берегу они выбирают места, где каменные плиты отлого уходят в воду, и сидят обычно у самой воды. Часть гагунов при этом иногда лежит, положив голову на спину (в солнечный полдень). Иногда можно видеть идущего гагуна. Он идет короткими шагами, переваливаясь с боку на бок, держа туловище почти вертикально.

Бывает ли самец у гнезда? Видимо, бывает; 28 мая мы наблюдали, как из густого леса вылетела гага, а за ней гагун.

Насиживание. При осмотре гнезд 5—7 июня на Девичьей луде мы почти в каждом гнезде заставали гагу, что и было началом массового насиживания. Пребывание наседки в гнезде даже в первый период длится, видимо, целые сутки, за исключением коротких отлучек на кормежку. Утвердившееся в литературе мнение, что гага во время насиживания не сходит с гнезда, наблюдениями в заповеднике не подтверждается. Нам несколько раз приходилось наблюдать отсутствие наседок в гнездах, яйца в которых были уже сильно насиженными. Как показали позднейшие наблюдения за двумя такими гнездами, гагачата в них благополучно вывелись и ушли в море. Значит, эти гнезда не были брошенными, как мы думали сначала, а просто сидевшие на яйцах гаги отлучались на кормежку.

А. Я. Меньшиков на о-ве Б. Ломнишный в 1952 г. наблюдал как гага, имевшая гнездо в ельнике около дома, каждый день пролетала из леса к морю и обратно. Обливание гнезда пометом при вспугивании насиживающей гаги также говорит за то, что пища, хотя и в небольшом количестве, в кишечник поступает. Нам несколько раз случалось видеть в помете осколки раковин моллюсков и семена вороники.

Наконец, В. Е. Флинт (1954, 1955а, 1955б) своими интересными работами доказал, что гага каждый день в течение все периода насиживания сходит с гнезда на кормежку.

Говоря про обливание гнезда пометом следует добавить, что гага может обливать кладку несколько раз и даже в последний момент насиживания, когда из части яиц уже появились птенцы. Помет этот несколько слизистый, желтого цвета, полупрозрачный, с сильным неприятным запахом. Обливание происходит в момент взлета гаги или когда птица уже несколько отлетела. В последнем случае помет разливается по земле. Запах его так силен, что облитое гнездо можно найти по запаху метра за 3—4. Обливание наблюдается не у всех вспугнутых птиц. Около 10% из них гнезда не обливали. Обливание не наносит вреда развивающимся эмбрионам; в нескольких гнездах, обливавшихся по нескольку раз, гагачата вывелись благополучно.

Обливания в кладках с 1—2 яйцами не наблюдалось. Садясь на облитые яйца, гага касается их оперением. В некоторых местах помет стирается, в других остается. По высыхании на яйце остается грязная пятнистость. Наличие ее на яйцах говорит, что птица была кем-то потревожена.

Какое значение имеет обливание, как часто оно происходит без вмешательства человека, сказать трудно. Едва ли, однако, оно предохраняет кладку от разорения животными, особенно птицами. Время суток, когда чаще откладываются яйца, не известно. Лишь 28 мая, в 16 час. на о-ве Куричок в ямке, где только что сидела вспугнутая нами гага, оказалось одно теплое яйцо. Оно было, Видимо, только что снесено.

Поведение гаги у гнезда различно. Например, гага, сидевшая в вышеупомянутом гнезде, при нашем подходе с кряканьем вылезла из-под густых ветвей, несколько времени смотрела на нас, затем удалилась в сторону опушки. Обычно в первый период насиживания и яйцекладки гага издали замечает человека и, подпустив его на 20—30 м, взлетает. Иногда бывает, что когда проходишь рядом с гнездом, гага сидит, но стоит остановиться, как взлетает.

В первый период насиживания вспугнутая наседка нередко присоединяется к плавающим поблизости другим гагам. В конце же насиживания она сидит крепко и чаще всего взлетает, подпустив человека на 3—5 м, но не присоединяется к другим гакам, а плавает одна, неподалеку от гнезда. Нередко гага, отлетев на 15—20 м, начинает, припав боком, бить крыльями по воде и, тихо плавая, часто оглядывается в сторону гнезда. Однажды такой своеобразный отвод гага проделала, находясь на суше вблизи гнезда. Стоило нам подойти к ней, как она, перелетев еще метров на 15, повторила то же самое. Некоторые птицы сидят так крепко, что позволяют не только сфотографировать себя, но и погладить рукой. Все же такие гаги встречаются довольно редко.

Окраска наседки хорошо сливается с цветом рыжевато-бурых стволов и ветвей ели и рыжеватой хвои. Поэтому в лесу заметить гагу даже в 7—10 м трудно.

Как скоро возвращается на гнездо вспугнутая гага, не прослежено. Лишь 4 июля было отмечено, что вспугнутая с гнезда птица через 2 часа еще не возвратилась.

В литературе нередко встречаются указания на то, что уходя с гнезда, она прикрывает яйца пухом. Мы прикрытых пухом кладок, за исключением 2 случаев, не наблюдали. Не наблюдал этого в Онежской губе и В. Е. Флинт (устное сообщение). Единичные встречи прикрытых гнезд, вероятно, объясняются тем, что пух, лежащий по краям лотка, под действием сильной струи воздуха, образующейся при взлете гаги, сваливается к центру гнезда и прикрывает яйца. Подобное явление наблюдал В. М. Сдобников (устное сообщение) у гусей и казарок в тундре Таймырского полуострова.

Появление гагачат. Первые гагачата замечены И. А. Новиковым 24/VI 1952 у о-ва Б. Ломнишного. В тот же день они замечены у о-ва Б. Медвежьего.

В конце июня—начале июля 1952 г. шло массовое появление гагачат. Из разных яиц в одном и том же гнезде они появляются обычно неодновременно. Часто замечалось, что часть гагачат уже обсохла, а другие еще находятся в яйцах, иногда даже в непроклюнутых. Редко встречались гнезда, где бы все яйца были проклюнутыми или из всех яиц уже вышли бы гагачата. Между проклевыванием яйца и появлением из него птенца проходит довольно много времени. Так, 3 июля из взятых в гнезде 2 проклюнутых яиц гагачата появились только через 1 час. Отмечен нами также случай, когда из 5 проклюнутых яиц в которых уже попискивали птенцы, через 6 час. не появилось еще ни одного гагачонка. Для Онежской губы промежуток времени между проклевыванием яйца и выходом из него птенца составляет около 15 час. (Флинт, 1955б).

Только что появившиеся из яиц гагачата покрыты густым пухом, бурым на спине и более светлым на брюшке. Над глазом хорошо заметна светлая полоса. Вес их, по нашим наблюдениям 74—78 г, длина цевки 2,5 см. Взятые на руки, они чаще всего вырываются, пищат и, стоит их выпустить, как они ловко, подлезая под примятые стебли колосняка, стараются спрятаться. Если их не трогать, то при виде человека они остаются в гнезде.

К середине июля 1952 г. гагачата в массе вывелись и ушли в море. С яйцами оставались лишь отдельные кладки. Последние кладки с сильно насиженными яйцами встречены 20 июля на о-ве Куричок. В Онежской губе сроки появления гагачат от первых кладок такие же (Флинт, 1955б). Явно повторные кладки нами не обнаружены, но подозрение на их наличие имеется.

Яйца гаг обладают видимо высокой жизненностью. На о-ве Девичья луда от 37 благополучно выведшихся кладок, имевших в сумме 141 яйцо, нами найдено лишь 2 яйца, из которых почему-то не вывелись гагачата. На других островах оставшихся почему-либо в гнездах яиц было также очень мало[8]. В Онежской губе (Флинт, 1955б) таких яиц остается больше. Они составляют 7,1 % от общего числа.

Число брошенных по каким-либо причинам кладок в 1952 г. было не велико и составило лишь 4,5% (сюда не вошли кладки, которые брошены после того, как их накрыли домиками). Слабых, оставшихся почему-либо в гнезде, гагачат, за исключением одного случая, не наблюдалось. Судя по общему создавшемуся впечатлению, а также по наблюдениям в Онежской губе (Флинт, 1955б), гагачата остаются в гнезде около суток; во всяком случае не 2—3 суток, как указывалось ранее (Дубровский, 1936). Это подтверждается также тем, что выводки, в которых все птенцы были бы уже сухими, на гнездах встречались очень редко. Данный факт легко объяснить тем, что они покидают гнездо почти сразу же по обсыхании.

После схода на воду выводки встречались не только у тех островов, где гнездились гаги, но и около тех, где гнезд не было (о-в Ряжков). Обычно выводки держатся у каменных рифов (по местному «корг»), богатых мидиями (Mytilus edulis L.), в тихих бухточках, огражденных от волны крупными камнями или береговыми косами.

Встречались выводки как одиночные, так и по 3—4 вместе. Такими партиями, в сопровождении взрослых гаг, они часто приплывали в Южную губу о-вя Ряжкова, где на песчаной литорали, в зарослях взморника (Zostera marina L.), много мелких моллюсков литторин (Littorina rudis L.), бокоплавов (Gammarus locusta L.), а в песке моллюсков (Macoma baltica L.).

За матерью гагачата плавают чаще цепочкой. При встрече с лодкой самка отплывает в сторону и, припадая на один бок, хлопая крыльями, начинает отводить от выводка. Гагачата же, расплывшись на 2—3 м друг от друга, ныряют, но довольно быстро появляются на поверхности, проплывая под водой не более 5—7 м. Позднее, в середине августа, когда гагачата подрастут, но еще не могут летать, они ведут себя иначе. Заметив лодку, все стараются отплыть от берега, а затем ныряют, проплывая под водой около 50 м. Самка уже не притворяется раненой и плывет вместе с гагачатами.

В ветреную, ненастную погоду и в полную воду гагачат на воде не видно. В это время они, видимо, находятся на суше.

На лудах Поперечных №1 и №2, на узких мысах, заросших колосняком, ясно были видны округлые умятости среди стеблей. На этих умятостях и около них несколько раз случалось находить мертвых гагачат. По-видимому, это были места отдыха выводков. Вообще, в первый период жизни выводки сравнительно много времени проводят на суше (Флинт, 19556). Это, видимо, объясняется в первую очередь тем, что гагачата в воде сильно намокают и им необходимо сушиться. Копчиковая железа у молодых гагачат, по нашим наблюдениям, развита очень слабо и жировую смазку пуха они могут, видимо, получать лишь от матери, соприкасаясь с ее зажиренным оперением. На подобное «осаливание» утят указывает Хейнрот (1947). Два гагачонка, выведшихся в 1952 г. в условиях неволи, в воде быстро намокали, а выведшиеся в естественных условиях намокали значительно меньше[9]. Подъем гагачат на крыло в 1952 г. вне заповедника отмечен Ю. Гельцером 22 августа. В заповеднике в период августа летных гагачат еще не наблюдалось.

Уже в 20-х числах июня, за несколько дней, численность самцов гаги заметно уменьшилась. Приехав 25 июня из Кандалакши в заповедник, мы сразу заметили, что почти все гагуны исчезли. В это же время заметно уменьшилось и число почему-либо не насиживающих гаг. Стаи их, ранее встречавшиеся очень часто, стали более редкими и малочисленными, а гагуны стали встречаться лишь единично (табл. 5). Брачные крики затихли, за единичным исключением (18 июля), и были слышны вновь только в августе. Возможно, что последнее является свидетельством начала осеннего возвращения гагунов к местам гнездований, о котором упоминает А. Н. Дубровский (1936).

Таким образом, в противоположность Онежской губе, где значительная часть гагунов остается в местах гнездовий (Флинт, 1955б) в заповеднике почти все гагуны откочевывают на юго-восток, по словам рыбаков, к Порьей тубе и в район становища Тетрино-Полоньга (Успенский, 1946).

По питанию наблюдений у нас почти нет. В желудке вскрытого 8 июля взрослого самца мы обнаружили осколки и целые створки раковин мидий. Длина створок 1, 5—3 см. Желудки погибших от гельминтоза гагачат были пусты. Лишь у одного из них он был наполнен осколками раковин мелких литторин (Littorina rudis) и целыми мелкими экземплярами этих моллюсков.

Следует отметить, что подобно гагам Онежской губы (Флинт, 1955б), гаги в заповеднике достают корм (моллюсков) исключительно с плавающих на поверхности воды водорослей. Ныряния в летнее время, на которое указывает А. Н. Дубровский (1936), мы не наблюдали.

С питанием тесно связано заражение гагачат гельминтами, приводящее к массовой смертности. Гибель их, по словам В. Г. Кулачковой, наблюдалась в разных масштабах каждый год. Особенно этим выделялся 1949 г., когда пало несколько сот птиц. В 1952 г. также наблюдался падеж гагачат. Нами было зарегистрировано нахождение около 150 мертвых птенцов. При вскрытии 6 трупиков мы ни в кишечнике, ни в печени гельминтов не обнаружили. Однако у всех гагачат было замечено патологическое изменение почек. Они имели неровный, как бы зубчатый контур и рыхлую зернистую структуру. Почка как будто состояла из мелких комочков известковой массы, которая легко расползалась при легком надавливании скальпелем; По-видимому, почки этих гагачат были поражены сосальщиком (Renicola somateriac Belopolskaia), который впервые обнаружен у гаг Мурманского побережья М. М. Белопольской (1952). Этот сосальщик имеет длину около 1 мм и локализуется в почечных канальцах. Зараженность гаг указанным паразитом на Баренцевом море составляет 24% (Белопольская, 1952). Большинство умерших в 1952 г. гагачат имело вес 69—112 г и длину тела 18—21 см. Это говорит о том, что гагачата умерли в возрасте не старше 1,5—2-х недель. Встречались и более взрослые особи весом-150—200 и даже 400 г[11], имевшие все те же признаки поражения. Мертвых гагачат можно было регулярно собирать по берегам многих островов, недалеко от воды. Большинство их лежало на спине с запрокинутой назад головой. Всего за лето 1952 г. вероятно умерло не 150 гагачат, а значительно больше, так как, во-первых, сбор их проводился далеко не на всех островах и, во-вторых, часть их могла быть съедена другими птицами (ворона, ворон, орлан, серебристая чайка). В Онежской губе в 1952г. тоже наблюдался падеж гагачат, который, вероятно, был вызван сосальщиком Spelotrema pigmaeum, поражающим кишечник птиц (Флинт, 1955б).

ВЗАИМООТНОШЕНИЕ ГАГИ С ДРУГИМИ ЖИВОТНЫМИ

Ворона. Ворона является наиболее вредным для гагачьего хозяйства животным. Осторожность, умение находить гнезда под густыми кронами елей делает ее главным врагом гаги. Разорение гагачьих гнезд начинается ею с появления в них первых яиц. Казалось бы, что хорошо укрытые в лесу гнезда должны меньше разоряться. Однако на деле оказывается наоборот. Именно на лесных островах процент разоренных гнезд наибольший (табл. 6).

Объясняется это, по нашему мнению, прежде всего тем, что на лесных островах нет или почти нет гнездовий сизой чайки и полярной крачки. Поэтому вороны на этих островах хозяйничают беспрепятственно и устраивают свои гнезда. На безлесных же островах, где гнездятся крачки и сизые чайки, ворона, а равно и другие крупные птицы, не остаются незамеченными и дружными усилиями птиц быстро изгоняются.

Лишь в том случае, когда ворона сядет на землю незамеченной, она может принести ущерб, так как на сидящую ворону чайки и крачки реагируют значительно слабее, чем на летящую. Чем больше чаек и крачек на острове, тем меньше страдают яйца птиц от вороны[12].

Из сказанного следует, что сизые чайки и крачки в условиях заповедника очень полезны. Увеличение их численности, а также создание новых колоний на островах, где они отсутствуют, будет наиболее действенной мерой, снижающей вредоносную деятельность серой вороны. К подобным же выводам относительно вреда серой вороны и мер борьбы с ней в условиях Онежской губы приходит и В. Е. Флинт (1955б). Довольно странным кажется то обстоятельство, что описывая врагов гаги в Кандалакшском заливе до организации заповедника, А. Н. Дубровский (1936) совершенно не упоминает о вороне, хотя нет сомнения, что и в то время она была там обычна. Следует отметить, что ворона в заповеднике гнездится не только на деревьях, но и на земле. Наземные гнезда на безлесных островах А. Я. Меньшиков находил несколько раз. Найдено такое гнездо и в 1952 г., в домике для гаги.

В первую половину лета вороны хотя и обычны, но немногочисленны. С середины же лета их становится больше, а в конце августа они встречаются стаями по 10—20 шт. Это увеличение происходит, вероятно, не только за счет молодых местных ворон, но и за счет перекочевавших с материка. На острова, к морю их привлекает обилие пищи в виде падали и морских беспозвоночных[13]. Весной, при снеге, на о-ве Куричок мы несколько раз находили яйца гаг, лежавшие углубленно в снегу. Они были расклеваны, но незначительно. Снег кругом был совершенно нетронутым, без признаков чьих-либо следов. Подобные находки мы объясняем тем, что у вороны, летевшей с яйцом гаги, последнее почему-либо падало и, зарывшись частично или. полностью в снег, оставалось лежать. По-видимому вороны могут переносить яйца по воздуху. Это следует помнить при проведении учета яиц в кладках.

Ворон. Ворон в районе заповедника относительно многочисленен и может приносить ущерб гаге. Это подтверждают наблюдатели заповедника и данные литературы (Дубровский, 1936).

Ястреб-тетеревятник. Тетеревятник на островах редок. Случаи нападения его на взрослых гаг наблюдателям заповедника известны. Упоминает об этом и А. Н. Дубровский (1936).

Серебристая чайка. Серебристая чайка в заповеднике считается чуть ли не главным врагом гаги. Однако фактических данных по этому вопросу мало. Наши наблюдения тоже слишком косвенны. О вреде серебристой чайки говорят следующие факты. В начале июня на о-ве Гульмаха нами было обнаружено гнездо серебристой чайки с яйцами, а в 5 м от него разоренное (давно) гнездо гаги. Возможно, оно было разорено чайкой. В начале июля, на том же острове, при разборе остатков пищи в гнезде серебристой чайки мы обнаружили среди мидий[14], морских звезд и остатков рыбы головку и лапку гагаченка. Наконец, 18 июля при вскрытии убитой вне заповедника серебристой чайки мы обнаружили в пищеводе целого гагаченка длиной в 20 см. Этим все факты и исчерпываются. Однако и они недостаточно доказательны, так как гагаченок мог быть подобран уже мертвым.

Лесной сторож И. В. Новиков, много лет работавший на островах, ни разу не наблюдал, чтобы серебристая чайка нападала на гагачат или разоряла гнезда. На незначительность вреда, приносимого серебристой чайкой в Онежской губе, указывает В. Е. Флинт (1955б). Ряд авторов, изучавших гагу, считают, что серебристая чайка скорее полезна, чем вредна, и что следует воздержаться от ее истребления, особенно там, где она немногочисленна (Формозов, 1930; Флинт, 1955б. К этому мнению относительно Кандалакшского заповедника присоединяемся и мы. Изгоняя ворон, воронов и других хищников от своего гнезда, серебристая чайка невольно защищает и гнезда других птиц, расположенных поблизости.

Орлан-белохвост. Орлан-белохвост в заповеднике очень немногочислен. Ежегодно там гнездится не более одной пары. В конце лета частота встреч орланов увеличивается. Это, видимо, объясняется прежде всего тем, что к заливу, на острова, перекочевывают орланы, гнездившиеся на материке. То, что орлан наносит вред гаге, указывается многими (Дубровский, 1936; Успенский, 1946; Флинт, 1955б). Но как велик этот ущерб, сказать трудно, так как для этого нужно изучить питание орлана, а этим в районе заповедника не занимались.

О вредной деятельности орлана летом 1952 г. собраны следующие факты: в конце мая и 11 июня на о-ве Медвежьем В. И. Возчиков дважды наблюдал орлана с пойманной им гагой. И. Раковская 4 июля на о-ве Куричок нашла скелет гаги и рядом .большое бурое перо орлана. Кроме этого, в июле еще дважды были найдены скелеты гаг. При осмотре 10 июля гнезда орлана на о-ве Вороньем мы обнаружили в нем 7 погадок, почти нацело состоявших из пуха, по всей вероятности из пуха гагачат. Там же были обнаружены клочки шкурки и голова гагачонка. Основная масса остатков пищи состояла из костей рыб[15] и в меньшей степени перьев и костей белых куропаток, куликов-сорок и кусков шкурки водяной крысы. Несколько раз отмечено поедание орланами трупов тюленей. Вред, наносимый этими хищниками, в силу их малочисленности, едва ли может быть значителен.

Что касается сокола-сапсана, поморника, филина, то они в заповеднике редки и заметного вреда принести не могут.

Лисица. Оставшись с зимы на островах, где гнездятся морские птицы, лисица может нанести им большой урон. Каждую весну до стаивания снега наблюдатели смотрят, где остались лисицы. На этих островах устраиваются облавы и лисиц убивают. Летом 1952 г. следы пребывания лисицы мы встретили лишь на о-ве Ряжков, где морские птицы не гнездились.

Горностай, как и лисица, оставшись на острове, разоряет гнезда и может нанести заметный ущерб птицам.

Водяная крыса. Водяная крыса, судя по роющей, деятельности, обитает почти на всех островах. В некоторые годы она, по словам наблюдателей, бывает многочисленна. Наблюдатели водяную крысу врагом птиц не считают. Однако некоторые факты свидетельствуют против этого. Так, 3 июня на Седловатой луде у входа в нору и частично в норе водяной крысы нами обнаружена скорлупа двух яиц кулика камнешарки (Arenaria interpres L.). На пленке, выстилающей скорлупу изнутри, были хорошо заметны следы резцов. Там же, около другой норы водяной крысы, была найдена скорлупа яиц гаги. В середине августа на Девичьей луде Ю. Гельцер глубоко в норе водяной крысы обнаружил разбитое и выпитое яйцо гаги. Подобные же подозрения имеются и в отношении водяных крыс на островах Онежской губы (Флинт, 19556). Возможно, что в годы большой численности водяные крысы могут быть вредны для гаги и других птиц.

О МЕРАХ ПО НАЛАЖИВАНИЮ ГАГАЧЬЕГО ХОЗЯЙСТВА

Говоря о деятельности Кандалакшского заповедника, следует отметить, что работа с гагой, особенно в последние годы, не стоит на должной высоте. Гага считается неблагодарным объектом изучения, а темы, связанные с решением: вопросов гагачьего хозяйства, почти отсутствуют. Мы считаем, что две трети, научных тем заповедника должны быть тесно связаны с вопросами гагачьего хозяйства.

Теперь, после того, как биология гаги в основных чертах изучена, основными вопросами, которые должны разрешаться силами сотрудников заповедника, следует считать следующие.

1. Организация нескольких гагачьих хозяйств в ближайших к заповеднику колхозах. Как показал опыт Новоземельских промысловых артелей (Литвинов, 1940), при небольших затратахи соответствующем внимании численность гаг восстанавливается очень быстро, а сбор пуха может стать важнейшим источником дохода.

2. Разработка способов увеличения численности крачек и сизых чаек и создание их колоний на тех островах, где они отсутствуют. Осуществление этой темы явится главной мерой, снижающей вредоносную деятельность вороны и других птиц.

3. Разработка рациональной конструкции гнездового домика для гаги, который бы укрывал гнездо от дождя и от ворон.

4. Изучение питания серебристой чайки и орлана-белохвоста, с целью выяснить, насколько целесообразно их истребление.

5. Восстановление и расширение опытов по инкубации гагачьих яиц. Необходимо написать и издать соответствующую инструкцию, включая вопросы сбора яиц и подпуска гагачат к живущим на свободе выводкам. Инструкцию распространить среди населения.

Интересно было бы провести опыт вторичного сбора пуха с помощью приученной к тому собаки, которая лаем извещала бы о нахождении пуха. Нам кажется, это намного сократит потребность в людях и уменьшит число пропущенных гнезд. Следует также настойчиво доказывать необходимость охраны гаги, широко разъяснять выгоды, которые дает налаженное гагачье хозяйство. С этой целью нужно использовать радио, организовывать лекции, издавать брошюры и плакаты. Госохотинспекции Мурманской области необходимо решительно пресекать браконьерство. О наказаниях, вынесенных браконьерам, следует доводить до сведения населения.

Филиал Кандалакшского заповедника «Семь островов» целесообразно восстановить как самостоятельный заповедник. Он должен заниматься разработкой вопросов гагачьего хозяйства и восстановлением численности базарных птиц, которая, несмотря на заповедность островов, из-за непресекаемого браконьерства продолжает неуклонно снижаться (Кошкина, 1955).

Только общими усилиями, только конкретной организацией гагачьих хозяйств можно сдвинуть «гагачий вопрос» с мертвой точки. Только этим можно восстановить былое первенство нашей страны по сбору гагачьего пуха.

Белопольская М. М.. Паразитофауна морских водоплавающих птиц. Уч. зап. ЛГУ, сер. биолог., вып. 28, № 141, 1952.

Благосклонов К. Н. Кандалакшский заповедник. В кн.: Заповедники СССР, ч. I, М., 1954.

Дубровский А.Н. Гага. Вестн. знания, №№ 4—5, 1936.

Дубровский А. Н. Гага и гагачий промысел в Кандалакшском заливе. Изв. Гос. геогр. общ-ва, т. 68, вып. 6, 1936.

Кошкина Т. В. Охрана природы на Кольском полуострове. Бюлл. МОИП, отд. биол., т. X. вып. 4, 1955.

Леганцев М. И. Гага в Кандалакшском заливе. Природа, № 6, 1954.

Литвинов А. Н. Неиспользованные богатства Севера. Сов. Арктика, № 3, 1940.

Флинт В. Е. Об экспериментальном изучении активности насиживающей гаги. Зоолог, журн., т. 33, вып. I, 1954.

Флинт В. Е. Суточная активность птиц на литорали. Природа, № 4. 1955а.

Флинт В. Е. К биологии обыкновенной гаги. Бюлл. МОИП, отд. биол., т. X, вып. 4, 1955б.

Формозов А. Н. Гага и промысел гагачьего пуха. 1930.

[1] Салма — местное название проливов между островами. Ширина их от 0,5 до 3 км.

[2] В 1952 г. залив в северной части 22 мая был еще во льду, 27 мая он очистился ото льда, но на берегах многих островов, и в том числе о-ва Ряжкова, лежал снег и ледяные торосы.

[3] Сообщения Т. А. Жидких и А. Я. Меньшикова.

[4] Одной из причин того, что в Онежской губе гага предпочитает безлесные острова, является, видимо, более раннее освобождение их от снега.

[5] Гага может гнездиться и в совершенно необычных местах. Так, в 1951 г. А. Я. Меньшиковым были найдены яйца гаги в старом гнезде вороны на дереве.

[6] По данным А. Н. Формозова (1930), перед началом гнездования происходит дополнительное отрастание бородок пуха, они становятся длиннее.

[7] Подобное расположение пуха в гнезде мы наблюдали также у длинноклювого крохаля, турпана и шилохвости.

[8] Весьма вероятно, что в действительности таких яиц остается значительно больше, но они растаскиваются воронами или другими животными.

[9] Последнее мы проверили, помещая диких мертвых гагачат в воду.

[10] Судя по тому, что гагуны вплоть до августа встречались в брачном наряде, можно думать, что смена весеннего наряда на летний заканчивается поздно, к концу августа. Такие факты приводятся и для Земли Франца Иосифа (Исаков, 1952).

[11] У таких гагачат уже на спине начинало появляться настоящее перо.

[12] Ввиду того, что правильно установить, кем разорено гнездо не всегда возможно, процент гибели гнезд от вороны у нас, вероятно, получился несколько завышенным.

[13] У молодых ворон мы дважды обнаруживали в желудках остатки мелких мидий.

[14] Мелкие моллюски чайками переносятся в пищеводе, а затем отрыгиваются перед птенцами. У добытой однажды птицы в пищеводе было 134 мелких мидии, пищевод был наполнен от желудка до глотки.

[15] При влезании к гнезду стоило лишь поднять голову на уровень лотка, как сразу чувствовался резкий рыбный запах. Это указывает на то, что основную часть пищи орлана составляет рыба.