Колбасов Г. А. ББС доисторическая // Труды беломорской биологической станции. Т. 9. Материалы 7-й международной конференции 10-11 августа 2002 года. М. Товарищество научных изданий КМК. 2003. Стр. 66-68.

ББС доисторическая

Г.А. Колбасов

(Беломорская биостанция Биологического факультета МГУ)

Когда впервые отправляешься на Белое море и садишься в поезд, кажется ничего особенного не происходит. За окном мелькают привычные названия: Крюково, Клин, Бологое, Подпорожье, Ладейное Поле. Просыпаясь следующим утром, понимаешь — что-то не так. Наряду с обычными: Петрозаводском, Медвежьей Горой и Беломорском, попадаются мелодичные и непонятные: Сегежа, Кондапога, Кемь и Чупа — ты в Карелии. Но эти названия не отпугивают, наоборот, где-то в глубине души ты их чувствуешь и силишься постичь. Это не с проста. Названия эти — финско-карельские. Различные финские народы населяли когда-то большую часть Восточной Европы, считающуюся теперь исконно русской землей. Финноязычные народы и сейчас разбросаны от берегов Волги до крайнего севера. Способность к быстрой ассимиляции и восприятию других культур является отличительной чертой этих этносов. Именно они и сформировали основной костяк русской нации, приняв язык и веру пришлого славянского населения. Так что у типичного обитателя средней полосы гораздо больше общего с «горячими финскими парнями», чем с близкими по языку малороссами. Вот и играют наши гены при прочтении карельских названий.

Заселение Карелии началось примерно 2000 лет до нашей эры. Ледник 4500 лет как отступил и территория стала пригодной для колонизации. Первыми на ней обосновались саамы — по некоторым данным потомки «охотников на мамонтов» — древнего населения Европы. Протосаамский язык относится к самодийской группе и близок к ненецкому. Позже, в первом тысячелетии н.э. он был ассимилирован балтийско-финским языком, но тем не менее треть субстратной лексики саамов не находит соответствия с финскими языками. Сами финские племена начали заселять Карелию с VIII века н.э. и вытеснять саамов на север. Сейчас в России саамов осталось всего не более 1700, но их названия встречаются в Карелии повсеместно.

С IX по XII века Карелия испытала сильное влияние викингов, в основном датчан, совершавших сюда многочисленные походы.

С ХII-ХIII веков Карелия тесно связана с Новгородской Республикой и входит в ее состав на правах автономии. Именно поэтому в 1227 году Карелия принимает православие. Крестил карел новгородский князь Ярослав — отец Александра Невского. Принятие православия определило общую судьбу России и Карелии и отдалило карел от финнов.

С XII по XVIII века Карелия вместе с новгородцами, а затем, с 1478 года, с Московской Русью отражают экспансию Швеции. Случалось, что Карелия на протяжении 100 лет оказывалась под ее властью. Но большая разница культур и веры не позволили немцам (именно так тогда и называли шведов) стать хозяевами этого края, связавшего свою судьбу с Россией. Так, несмотря на Ореховецкий мирный договор (1323 г.), определявший границы Швеции и России, карелы бежали со шведских территорий к русским. На что русские отвечали: «...если к вам наши побежат, секите их и вешайте, если ваши к нам, то поступим также, чтобы не ссорили нас друг с другом. А этих карел не выдадим, они крещены в нашу веру. И без того их мало осталось, а то все погибли». Для писцовых книг XVI века характерны такие записи «...хозяина громом убило, детишки с голоду примерли, дворишко распалось», «утонул на ловле в озере», «хозяина немцы убили, хоромишка сожгли, дети сошли безвестно», «бежал безвестно от царевых податей, двор сожгли опришные» или «одолжав от государевых податей, сам умер, дети по дворам волочатца».

Итак, ты в Карелии. Проезжая города, например Сегежу, ты чувствуешь неприятный запах, идущий от деревообрабатывающего комбината, и не знаешь, что по иронии судьбы название его происходит от карельского «sekehen», то есть «чистый». Выходя в Кеми, чтобы купить пива, вспоминаешь анекдотичную историю о Петре I и названии этого места. А дело в том, что происходит оно от карельского «kymi» — то есть «река», «проток». Кстати, река Кама — сестра Кеми по своему названию. Заядлый рыболов, проезжая через Кереть, придается мечтам о ловле семги, которую в этой реке ловить запрещено. Кереть — имя саамское, происходит от «keret» — «кережка» (саамские сани в виде лодки). Вот уже близко ББС, наша, родная, но прежде проедешь через другую, питерскую, расположенную у Чупы. Чупа же типичное карельское название, означает — «угол», «тупик» (от «cuppu»), то есть узкий и длинный залив.

Вот и Пояконда. Уж как только не коверкают ее, приспосабливая к русскому произношению. А ведь город, название которого означает то же, ты уже проезжал — это Кондапога. Оба названия образованы 2 словами: от «pohja» — «основание», «дно», «кут залива» и «kondu» — «крестьянский двор», «хозяйство». Получается, что Пояконда—это крестьянский двор в куту залива. Похоже. Хорошо, что русские не знали перевода, а то бы, наверняка, назвали ее как-нибудь некрасиво и тяжеловесно в переводе. А вот Черной Речке не повезло, узнали, что карельское «Mustajoki» переводится как «Черная Речка», заселили, карел вытеснили и называют ее Черной Речкой, а этих Черных речек по России тысячи, как тут не вспомнить ту самую в Питере. А вот Mustajoki была одна.

Попадая на ББС, понимаешь, что мы только гости здесь, а названия вокруг непонятные, древние и иногда смешные.

Вот идешь ты из Пояконды на ББС, проходишь Паловые острова. Уж сколько острот они вызывали, не меньше чем Петька и Василий Иванович. А означает их название всего то, что они когда-то горели, был на них пожар, от карельского «palo» — «пожар», «сжигать», слова, кстати, заимствованного из русского. Сама Ругозерская губа, названная по озеру и давшая приют Биостанции, происходит от карельского «ruga» — «сухая смола», «живица». И хотя саамы на этой земле перестали жить в XIV-XVI веках, их названия присутствуют в топонимах ББС. Так мыс Киндо, в шутку называемый Киндой, именно так русские приспосабливают чужие названия к своему языку, происходит от саамского «кинд» (kind, kent) — то есть «стойбище», «становище». Выходит, удобство этих мест для жизни саамы оценили задолго до основания ББС (1938). Типичная карельская деревня Нильма Губа (Нильма) носит не карельское, а саамское имя, произошедшее от «няльм», означающего «пасть», «глотка» или в переносном значении—«устье реки». Кстати, многочисленные оленьи и оленевские острова вблизи берегов, один из которых расположен в Чернореченской губе, также связаны с образом жизни саамов. Дело в том, что после отела последней важенки (самки оленя), рабочие быки, на которых выполнялась вся работа в период отела, отправлялись пастись на острова, а люди переходили на стоянки вглубь материка.

Заканчивается наша Ругозерская губа Кузакотским мысом, местом, где посчастливится побывать не каждому. Вроде бы слово с русскими суффиксом и окончанием, но не более. Название ему, скорее всего, дали 2 карельских слова: «kuzii» — «ель» (многочисленные кузова Белого моря также происходят от него) и «kotka» — «орел».

Есть на ББС и своя достопримечательность—Бабье Море—место, где наблюдается уникальное экологическое распределение бентосных организмов — местный Клондайк научных исследований. Почему «Бабье»? Название, вроде бы, русское да смысл уловить трудно. Предположения, основанные на том, что оно это происходит от того, что даже баба могла выгрести в этой морской акватории или, что здесь ранее поморки ловили рыбу — неубедительны. Как тогда объяснить названия — Бабье озеро, озеро Бабья Имандра, расположенные на Кольском полуострове? Дело, скорее всего, в том, что для саамов это место было священным. Не секрет, что множество саамских топонимов носят религиозный, культовый характер. Здесь могло быть нечто вроде языческого капища, посвященного женщине — по саамски «акка», а по русски просто — «баба». Может, и стояла на его берегах когда-то лопарская каменная баба. (В свое время Н.В. Вехов любезно сообщил мне о недавней находке такого капища на берегу Бабьего Моря).

В наш беломорский обиход прочно вошли многие карельские термины. Например, салма — от «salmi» — пролив; корга — от «korgo» — утес; отмель или луда — от «luodo» — островок, скалистая мель.

Конечно же, на море есть и русские названия, данные поморами — выходцами из Новгородской Республики. Например, такое сакральное место как Черные Щели, куда любят отправлять непрошеных гостей и где разрешено пить водку. Только щелей вы там не найдете, ни одной. Дело в том, что не щели они вовсе, а «щельи» то есть просто берега. Так что, милости просим за Черные Берега, гости дорогие. К русским топонимам надо отнести Ермолинскую и Никольскую губы, остров Великий и все эти многочисленные «ахи» и «ихи» — Величаихи, Кокоихи, Наумихи и проч.

Узнавая значения слов, начинаешь понимать и то место, где ты находишься и порой думаешь — а останутся ли какие-нибудь топонимы после нас, может быть бухта Биофильтров? Вряд ли, эти места помнят только звонкие, как морские брызги Белого моря, названия, а не такие тяжеловесы. Глядя на динамику развития станции, очень хочется верить, что ее не постигнет участь деревни Нильма, располагавшейся сначала на озере, а потом переехавшей на море. И лет через 100 на картах, напротив островов Великий и Еремеевские не будет стоять слово Пояконда. Я, по крайней мере, надеюсь, что не доживу.

Литература и другие источники

Казаков А.Н. Саамские географические названия в Мурманской области. Альманах «Живая Арктика» (доступна в Интернете: http://arctic.org.ru/).

Керт Г.М., Мамонтова Н.Н. 1976. Загадки карельской топонимики. Петрозаводск: «Карелия». 102 с.

Леннрот Э. 1985. Путешествие Элиаса Леннрота. Путевые заметки, дневники, письма 1828-1848. Петрозаводск: «Карелия». 318с.

Минкин А.А. 1976. Топонимы Мурмана. Мурманск: Книжное изд-во. 153с. (доступна в Интернете: http://www.bibl.ru/vi/toponimi_murman-l.him и http://www.kapustin.boom.ru/)

Пименов В.В., Эпштейн Е.М. 1969. Карелия глазами путешественников и исследователей. Петрозаводск: «Карелия». 262 с.

Попов С.В. 1990. Названия студеных берегов. Мурманск: Мурманское книжное издательство. 183 с. Сайт г. Лахденпохья: http://lahdenpohja.onego.ru/history/