Станция кольцевания птиц в деревне Чёрная река

И.Н. Панов

Текст написан в марте 2021 г. по просьбе А.Горяшко, в ходе сбора материала для книги "Острова блаженных".

И. Панов с ястребиной совой. Фото: А. Лесин

Илья Николаевич Панов (1976 г.р.) – к.б.н., зоогеограф, орнитолог, специалист по недвижимости. Научный сотрудник ИПЭЭ им. А.Н. Северцова РАН. С 2000 г. работает в Центре кольцевания птиц ИПЭЭ РАН. Организатор и руководитель станции кольцевания птиц "Черная Река" (с 2001 г.).

Впервые я побывал в Черной Реке в августе 2000 г., будучи на студенческо-аспирантской практике кафедры биогеографии на ББС МГУ. У нас тогда была прекрасная географическая компания из трех человек, и мы с интересом обследовали окрестную территорию. Побывали в Пояконде, Нильме и Черной Реке. С ББС всех, кто шел в Черную Реку, тогда еще по-прежнему направляли к Бурковскому (в то время студенты еще ходили пешком!). И он оказался первым человеком, которого мы встретили в деревне, любезно предоставил нам старый чайник, а также указал место, где можно набрать воду, и место, где можно было на костре ее вскипятить (шел дождь, и это оказалось очень кстати). Потом недели через две я второй раз специально пришел в деревню, чтобы посмотреть птиц. Тогда я еще смутно представлял особенности сезонного распределения воробьиных птиц, и их обилие в деревне меня поразило.

Дело в том, что в северной тайге населенные пункты, опушки и, в меньшей степени, интразональные лугово-кустарниковые местообитания становятся центрами разнообразия воробьинообразных. Здесь встречаются виды, не характерные для таежных лесов, которые по этим комплексам проникают сюда либо с юга (из средней и южной тайги, где доля открытых местообитаний выше), либо с севера - из лесотундры и тундры. Во время осенней миграции (с середины августа), в комплексах небольших населенных пунктов концентрируются также пролетные птицы, которым для миграционных остановок и пополнения энергетических запасов не подходят сомкнутые леса и болота. Это птицы, летящие с севера из тундры и лесотундры, а также виды интрозональных местообитаний северной тайги. Мало того, у многих лесных птиц в связи с подготовкой к зимовкам в иных природных зонах меняются спектр питания и биотопическая приуроченность. И они также начинают предпочитать открытые и кустарниковые биотопы таежным лесам. В деревне я отметил скопления варакушки, лесной завирушки и тростниковой овсянки, стаи зябликов и вьюрков, достаточно много птиц еще 10-15 видов.

Деревня Черная Река расположена в расширении (судя по всему, ледникового происхождения) долины одноименной реки. Ландшафтный комплекс деревни (если считать с опушками и трансформированными - с вытоптанными нижними ярусами - участками леса - площадью около 1 кв.км.) имеет очень высокое биотопическое разнообразие. Это и огороды с плодовыми кустарниками, и вытоптанные участки улиц, и заброшенные ранее выпасаемые высокотравные луга (местами закустаренные и/или заболоченные) и пойменное высокотравье с ольшанником, и отдельно или группами стоящие высокоствольные деревья. Такое сочетание очень нравится птицам. Поэтому, особенно осенью, обилие (и разнообразие) воробьиных птиц в деревне очень велико (на единицу площади раз в 20 превышает то, что наблюдается в таежных местообитаниях). Из-за чего отлов с целями кольцевания здесь достаточно эффективен.

Уже во второе мое посещение деревни в самом конце августа 2000 г. я задумался о возможностях начать здесь работу. И.В. Бурковский, который в этот раз уже пригласил меня к себе в дом, посоветовал обратиться к Антонине Сычевой (у нее он когда-то снимал полдома для своих студентов), но предупредил, что вряд ли она согласится. Поморы, мол, очень не любят пускать в свое жилье посторонних. Даже если эти в этих домах уже некому жить. Не сдают и не продают. Так и стоят старые избы, пока не разрушатся. Однако Сычева согласилась, и в августе 2001 г. мы со студентом каф. биогегорафии Иваном Башинским приехали в Черную Реку, чтобы установить здесь первую сеть и поймать первую птицу. В дальнейшем, после смерти А. Сычевой и по сей день, мы снимаем дом у ее племянника Виноградова Олега.

Дом, в котором проживают орнитологи в Черной реке

Первые годы, до 2006 г., кольцевание носило скорее любительский рекогносцировочный характер, выставляли не более десятка сетей, приезжали не каждый год, а за сезон отлавливали и кольцевали по несколько сотен птиц. С 2006 г. работы стали ежегодными. С 2007 г. каждый год сети устанавливаются на период 50-60 дней в августе-сентябре. В 2008 и 2009 гг. провели также весенние сезоны с конца апреля до начала июня. Несмотря на то, что весенние отловы дали некоторые интересные результаты (были редкие виды, например, гнездящийся в Хибинах горный белозобый дрозд, а также вернувшиеся с зимовок птицы с иностранными кольцами), в целом, работы оказались не очень эффективными в отношении количества окольцованных птиц и трудозатрат. В это время уже очень большой световой день, и сети приходится обходить (а это необходимо делать не реже, чем раз в 1-1.5 часа) почти круглые сутки - с коротким ночным перерывом в 3 часа.

Проверка сетей. Фото Ю. Янкевич

С 2009-2010 гг. объемы работ стали более менее постоянными: каждый год осенью мы открываем в среднем 50-60 сетей (преимущественно на закустаренных лугах в периферийной части деревни) и кольцуем в среднем около 5000 птиц за сезон.

Кроме Черной Реки кольцевание проводили еще в 4 точках. В 2009 г. работали у впадения реки Черная (совпадение!) на Кандалакшском береге Белого Моря, в 2014 г. - у остановочного пункта Узкий в 5 км от Черной Реки, в 2016 г. - в пос. Тэдино и четырежды за период с 2014 по 2019 гг. - в селе Ковда. Основными задачами кольцевания в нескольких точках одновременно было изучение перемещений птиц на короткие и средние дистанции в период осенней миграции.

Ю. Ермилина, Е. Мелихова, В. Карпычев - команда кольцевателей в Ковде около церкви, 2015 г.

Слева житель Ковды А.Я. Зятиков. Фото: Е. Мелихова.

Кольцевание птиц на станции Черная Река это мой личный проект как научного сотрудника Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН. И хотя Центр кольцевания птиц (подразделение ИПЭЭ), где я работаю, основной своей задачей имеет не само кольцевание птиц - а управление потоками информации о мечении и находках птиц, ее упорядочивание и хранение - многие сотрудники Центра принимают участие в непосредственном мечении птиц или даже имеют свои проекты. В целом, и у нас, и в других странах, кольцевание птиц чаще связано с личными научными интересами (за рубежом также нередко - с проектами любителей). Крупных станций немного. В России, кроме всемирно известной Биостанции "Рыбачий" на Куршской косе, можно назвать 2-3 относительно крупные станции, поддерживаемые заповедниками либо ВУЗами (которые, в свою очередь, кольцуют в разы меньше, чем "Рыбачий"). Остальное - по большей части персональные проекты (но нередко под эгидой ВУЗов или научных учреждений).

Мохноногий сыч в кольцевательной. Фото: И. Панов. Ястребиная сова. Фото: А. Лесин.

Лично для меня в кольцевании, как сфере деятельности, интерес к жизни птиц сочетается со спортивным азартом и определенной романтикой. На мой взгляд, мечение птицы можно сравнить с бросанием в море бутылки с посланием - и дальнейшим ожиданием чуда, найдут ли... кто, где, когда? В начале 2000-х гг. у меня была определенного рода ситуация бифуркации, с выбором места организации стационара (я ездил работать в Абхазию и на Север). В итоге, во многом благодаря случаю и удачным знакомствам, был выбран Север. Не могу утверждать, что работа в субтропиках была бы менее интересна (бывал там обычно зимой, а зимовками перелетных видов воробьиных птиц в нашей стране никто никогда серьезно не занимался). Но Север определенно ближе по духу. А в плане значимости региона, где мы работаем - это самое начало так называемого Беломоро-Балтийского пролетного пути, который, судя по всему, существует в том или ином виде не только у околоводных птиц, но также и у воробьинообразных. Это предположение подтверждается находками наших птиц на Биостанции "Рыбачий" и на окрестных станциях кольцевания в странах Прибалтики, а также в общих чертах похожим рисунком распределения находок наших и "рыбачинских" птиц в Европе. А до того, как в начале 2000-х здесь началось массовое кольцевание (у нас и у Е.В. Шутовой в Кандалакшском заповеднике), данные о дальних перемещениях местных мелких птиц были единичными.

Некоторые встречи птиц, окольцованных на станции Черная река.

Всего к настоящему времени в Черной Реке окольцовано более 70.3 тыс. птиц 101 вида. Около 98% окольцованных птиц относится к отряду воробьинообразных. На других наших точках окольцовано в общей сложности около 13.5 тыс. птиц. Кроме того, зафиксированы десятки тысяч повторных отловов на месте кольцевания в тот же год и почти тысяча отловов наших птиц, вернувшихся через год и более. 85 птиц с нашими кольцами были встречены в других местах Евразии, от юго-восточной Турции до Португалии и Норвегии (в общей сложности, особи 21 вида из 20 стран), мы отловили 13 птиц с иностранными кольцами. Наш гаршнеп, окольцованный в Тэдино и застреленный во Франции, стал первым гаршнепом с отечественным кольцом в базе Центра кольцевания птиц. За время работ выявлено около 10 новых для региона видов (наиболее интересные - сибирские пеночки: корольковая и зарничка, сибирская завирушка, болотная камышевка, пятнистый конек, ястребиная славка). Получены новые данные по видовому составу и обилию птиц, по их демографии (продолжительности жизни, половому и возрастному составу в период осенних миграций), собрана информация по сезонному распределению и по особенностям экологии птиц на миграционных остановках. Работы в нескольких точках одновременно показали, что некоторые особи мигрантов на средние дистанции (завирушка, тростниковая овсянка) в разгар миграции могут перемещаться на север на расстояния до 70 км.

Вертишейка на фоне антенны в д. Черная Река. Молодой чиж в сетке. Фото: Ю. Янкевич

За эти 20 лет в экспедициях участвовало более 60 человек (в Черной Реке около 50 человек). Это преимущественно студенты и аспиранты профильных вузов, а также волонтеры, интересующиеся птицами или те, кому хочется пожить в деревне и поработать на свежем воздухе. Несколько раз ко мне приезжали коллеги-товарищи, в т.ч. Никита Чернецов, который теперь является директором Зоологического института РАН и дважды Глеб Накул из Института биологии Коми. Обычно в Черной Реке работают 2-3 обходчика сетей и 1-2 кольцевателя. Это в среднем. Были сезоны, когда объемы работ были больше (выставляли дополнительные участки, например, в лесных местообитаниях) и работало одновременно до 8 человек. В 2019 г., напротив, мы с магистрантом нижегородского Мининского университета Андреем Лесиным решили устроить сезон "стахановской" работы и почти два месяца обслуживали 55 сетей вдвоем.

Студенты и волонтеры в подавляющем большинстве случаев размещаются в арендуемой половине дома, рассчитанной на 3-х человек. Я сам, как истинный аутист (Т.А. Бек, 2007), стараюсь найти уединенное жилье. Долгое время была возможность пользоваться гостеприимством И.В. Бурковского, который любезно предоставил часть помещения своего дома (мансарду), в том числе под кольцевательную комнату. Сейчас кольцевание ведется в большой палатке, которую мы можем переносить в зависимости от логистики маршрута обхода сетей. А я периодически для проживания пользуюсь "Леневской избой", которая формально перешла к племяннику подруги Бурковского Александру Леневу, но по-прежнему многими считается вторым домом Игоря Васильевича (в прошлом заботился об этом доме не меньше своего). Здесь не могу не выразить огромную благодарность И.В. Бурковскому, который поддерживал нашу работу на разных ее этапах. Особо ценной должен признать не только материальную помощь (предоставление в пользование разных мелочей - инструментов, оборудования, предметов быта, салатной травы и картошки с огорода; помывка в бане), но больше моральную поддержку - интерес к нашей работе, обсуждение вопросов стратегии и тактики управления коллективом молодежи (опыта которого у меня было немного), совместные праздники и советы, как лучше планировать работы, чтобы "вписаться" в ритм и порядки деревни и ее жителей.

Праздник в Черной реке. И. Панов, Т.А. Бек, И.В. Бурковский, М.Ю. Колобов, А.П. Столяров.

И.Н. Панов между двумя Игорями, Бурковским и Злобиным.

Меня часто с удивлением спрашивают, неужели мы действительно работаем с сетями в самой деревне? Да, это действительно так. На небольшом участке несколько сетей стоят даже непосредственно в селитебной зоне, рядом с огородами и вдоль кустарников и пеших тропинок. Никогда серьезных проблем с местными жителями и дачниками не возникало. Были случаи, когда дети вынимали птиц из сетей, но им достаточно скоро объяснили, что делать этого не стоит. Отношение в целом дружелюбное, особенно у среднего и младшего поколения, которые почти всю свою жизнь в деревне прожили по соседству с ученым-гидробиологами из группы И.В.Бурковского. Во многом это связано еще с поморскими традициями, по которым не особенно принято вмешиваться в чужую жизнь и работу, наблюдать и обсуждать соседей (особенно вслух). Двери в деревне до сих пор закрывают на "карельский замок" - прислоненную к двери палку или лопату. Это вызывает изумление даже у соседей по региону (в той же Ковде, к которой ведет автомобильная дорога, уже давно не так, не говоря про "региональный туристический центр" дер. Нильму). В Черной Реке же почти не бывает чужих, чувствуешь себя спокойно и по-домашнему. Те из моих сотрудников кому пришлось работать и в Ковде, и в Черной реке, говорят о красоте первой, но та с вторжением все большего и большего числа приезжих теряет атмосферу патриархальности и "оторванности от внешнего мира", которую еще удается сохранить в Черной Реке... Немного подозрительное отношение было поначалу со стороны старшего поколения. Но когда "старожилы" утвердились в представлении, что птиц мы не едим, а, наоборот, заинтересованы, чтобы птица с кольцом улетела и желательно как можно дальше, они также стали относится к "орнитологам" намного лучше...

Пеночка-зарничка на фоне деревни. Сибирская завирушка на фоне огорода И.В. Бурковского. Архив И. Панова.

Наибольшее же противодействие было встречено нами со стороны Паши и Люси (Шелковых/Шайтар), которые, как и многие "неместные" жители деревни появились в деревне благодаря Игорю Васильевичу - в образе непоколебимых фермеров и даже, вроде как, привезли с собой херсонских овец и коня. Затем воцерквились, Паша построил храм (он без преувеличения стал настоящей достопримечательностью деревни) и думал даже там служить. Но оказалось, что и в РПЦ бога найти не так просто, и в последние годы эта пара исповедовала какую-то свою, известную только им одним религию... Каждую возможность использовали они, чтобы противодействовать кольцеванию птиц. Приглашали самых морально неустойчивых из моих помощников в гости, поили молоком, пели им песни и рассказывали о страданиях птиц. Тем, кто не очень поддавался увещеваниям, при каждой встрече предлагали "повесить вашу маму в сетку". А в августе 2018 г. Люся легла под окнами дома Игоря Васильевича и сказала, что объявляет голодовку и будет лежать и умирать, пока не снимут все сети в деревне. Высланный от нас парламентер сообщил, что не устраивают сети, в которые ловятся ласточки. Птиц ловить не хорошо, мол, а ласточек ловить категорически нельзя ... и надевать на них кандалы... потому что ласточки - это души абортированных деток, которые прилетают к Люсе рассказывать о своей райской жизни...

Переговоры шли два дня. Периодически под окна приходил полежать Паша (злые языки говорили, что с молоком приходил - я не видел). Люди в деревне смеялись: очередной пиар себе устроили. В итоге, то ли наше обещание убрать сети из селитебной части деревни (где в подавляющем большинстве попадаются ласточки), то ли начавшиеся ливни, заставили местную "Болотную площадь" сдаться. В честь окончания противостояния был устроен концерт (нужно сказать, что Паша очень талантливый человек, и песни его сочинения дадут фору многим произведениям рокеров 80-90-х гг.; но пели и другие тоже)...

У орнитологов есть нерецензируемый "Русский орнитологический журнал", куда берут самые гениальные статьи отечественных авторов, по сей день пишу туда заметку "Оценка частоты абортов по численности деревенской ласточки в поморских деревнях"... или это в "Вопросы гинекологии акушерства и перинатологии" лучше?

Ежечасно обходить по пересеченной местности сети (длина круга бывала до 2 км) и выпутывать из них птиц, которые испражняются на тебя, кусаются и царапаются - работа весьма специфическая. Очень нудная, требующая - одновременно - и недюжинных усидчивости и терпения, и физической подготовки. Далеко не все приезжающие оказывались в восторге от того, что на самом деле их ожидало. Поэтому почти каждый год кто-нибудь сбегал. Кто-то ссылался на не сданную сессию, кто-то просто долго ныл, и приходилось отпускать, кто-то "заражался дизентерийной амебой", а кто-то "уезжал в продрейс" и исчезал. С другой стороны, многим помощникам был по душе такой специфический образ жизни, с ранними подъемами, периодической беготней во время "завалов", продрейсами в Кандалакшу, рубкой дров и вынужденным обучением готовить на несколько человек еду... и ленивыми выходными, когда хочется обойти пол-Карелии (и весь Кольский: на водопад в Колвицу и в сопки под Кандалакшей я специально ежегодно устраиваю экскурсии), но не всегда есть силы сползти с кровати. Поэтому некоторые особо верные Северу работали у нас 3-4-5 сезонов. Надеюсь, что остальные участники, которым я всем до единого признателен за помощь, не обидятся, если среди самых верных помощников особо отмечу Сергея Пономарева (студента, а потом и аспиранта Пензенского государственного университета), Дмитрия Пушкина (студента Тимирязевской сельхоз. академии), Илью Ищенко (выпускника МГТУ им. Баумана, который четырежды брал на себя общую координацию работ в Ковде) и уже упомянутого Андрея Лесина.

Д. Голышев с вынутыми из сетей птицами (в мешочках) и воробьиным сычиком.

Команда Черной Реки 2014 г. на водопаде в Колвице: Д. Васильев, С. Пономарев, Р. Сунгурян, Г. Тимин.

Нужно сказать, что еще в 2001 г. я посетил Кандалакшский заповедник, где познакомился с Александром Сергеевичем Корякиным (тогдашним заместителем директора по науке) и его супругой, Еленой Васильевной Шутовой. Они проявили искренний интерес к нашей деятельности, тем более, что примерно в то же время Елена Васильевна также начала активно кольцевать птиц в пос. Лувеньга на одном из кордонов заповедника. Мои рассказы о результатах наших работ их несколько удивили (в отношении 120 отловленных нами в первый сезон варакушек Александр Сергеевич даже пошутил, что мы отловили половину кольской популяции этого вида). Настолько разнился состав отлавливаемых птиц у нас и в Лувеньге (это при расстоянии между пунктами всего в 66 км по прямой). В дальнейшем мы поняли, что пункт кольцевания воробьинообразных в Лувеньге находится в месте интенсивного пролета таежных видов, а мы в Черной Реке отлавливаем птиц скорее на миграционных остановках и во время предмиграционных концентраций.

Профессиональная дружба с Александром Сергеевичем (которого, к большому сожалению, уже нет с нами) и с Еленой Васильевной всегда дополнительно воодушевляла. Нашими совместными с Е.В. Шутовой усилиями в регионе был создан крупнейший в России кластер по кольцеванию птиц (12-15% от общих объемов в нашей стране), в первую очередь - воробьинообразных. Если считать суммарное количество окольцованных птиц в год, нередко мы уступаем только одной Биостанции "Рыбачий". И лишь в отдельные годы нас "опережают" также либо Ладожская орнитологическая станция Нижне-Свирского заповедника, либо биостанция "Ажендарово" Кемеровского университета, либо стационар О.П. Вальчук из Биолого-почвенного Института ДВО РАН (Приморский край).

Кольцевание птиц в Ковде: О.Ю. Анисимова и И. Ищенко. Выпуск окольцованной зарянки. Фото: А. Павлицкая.

вернуться на главную