Материалы к биографии А.А. Захваткина.

Бондарь Л.Д. 2017. Байкальская лимнологическая станция АН СССР: первый список персонального состава (по документам Санкт-Петербургского филиала Архива РАН) // Материалы всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию Российской революции 1917 года т 95-летию профессора исследователя индустриальных процессов прслеоктябрьской Сибири Е.Е. Тармаханова. Тармахановские чтения 1: Российская революция 1917 г. Улан-Удэ: Изд-во Бурят. Гос. Ун-та, 2017. С. 307-317. /Фрагмент/.

Полный текст https://www.elibrary.ru/item.asp?id=34982127

Байкальская лимнологическая станция (БЛС; сначала — Байкальская станция), предшественница Лимнологического института СО РАН, была основана в 1929 г., явившись, в свою очередь, преемницей Комиссии по изучению оз. Байкал ИАН (КИБ), организованной в 1916 г.

 Известно имя ученого секретаря, указанного в штатном расписании. Это Александр Алексеевич Захваткин (1900-1931). Он упоминается лишь в двух документах по персональному составу: за 1929 г. [1, л. 13; см. ниже] и 1930 г. [3, л. 1]. Биографические сведения о А. А. Захваткине можем почерпнуть из сохранившихся его личного дела и трудового списка [4; 5]. Сведения не богаты, однако достаточны, чтобы получить представление о драматической судьбе исследователя, прожившего недолгую, но активную жизнь и разделившего участь многих ученых того времени — 20-30-х гг. XX в.

 Целый ряд фактов узнаем из имеющейся в деле автобиографии. А. А. Захваткин родился 20 июня 1900 г. в поселке Анненковском Кузнецкого уезда Томской губернии. Его детство прошло в Барнауле, где в 1917 г. он окончил реальное училище и поступил на физико-математический факультет Томского университета. В 1922 г. он перевелся на факультет рыбоведения Петровской сельскохозяйственной академии, переименованной в конце 1923 г. в сельскохозяйственную академию им. К. А. Тимирязева. Как указывает А. А. Захваткин в автобиографии, к этому шагу его подтолкнуло то, что только в Москве функционировала тогда кафедра гидрологии. Уже во время учебы А. А. Захваткин принял участие в работе двух экспедиций: в июне и сентябре 1923 г. он работал на Всеукраинской черноморско-азовской научно-промышленной станции, а в июне — августе 1924 г. — в составе Белорусской рыбохозяйственной экспедиции. После окончания академии в 1925 г. А. А. Захваткин был оставлен аспирантом при кафедре гидробиологии, однако «поработать не пришлось»: вскоре он был арестован и отправлен в Соловецкие лагеря сроком на три года (документы СПбФ АРАН не указывают причину ареста).

 Отбывая наказание, А. А. Захваткин, благодаря поддержке созданного в 1924 г. Соловецкого общества краеведения [6; 7] и других научных кругов, провел исследование «озер и луж» Соловецкого острова (как указывает А. А. Захваткин в автобиографии). Результаты исследований публиковались в «Материалах Соловецкого общества краеведения». В конце 1926 г. при его участии на острове была организована биологическая станция, и А. А. Захваткин оставался ее официальным заведующим до своего отъезда с острова (1926-1927 гг.), о чем сделана отметка в его трудовом списке. А. А. Захваткин указывает, что результаты работ этих лет помещены в отчете о работе станции за 1927 г. После отъезда с острова молодой ученый был зачислен научным сотрудником (с 1 марта по 3 июля 1928 г.), а вскоре назначен заведующим Костромской биологической станцией, где и проработал до 15 декабря 1928 г. К тому времени он опубликовал 6 научных работ, перечень которых можно найти в автобиографии [4, л. 6].

 С 1 октября 1928 г. с него досрочно было снято территориальное ограничение и разрешено свободное проживание на территории СССР (в личном деле имеется подтверждающая справка губернского отдела ГПУ в Костроме от 2 октября 1928 г. [4, л. 9]). «Вследствие этого, — сообщает другой документ, — в ноябре 1928 г. он был зачислен в ЦКУБУ [Центральная комиссия по улучшению быта ученых. — Л. VI ъ настоящее время обладает всеми правами для занятия государственной должности» [4, л. 7]. А. А. Захваткин прибыл в Ленинград и 7 марта 1929 г. был зачислен в КИБ в должности ученого секретаря (в анкете имеется адрес его проживания в Ленинграде на момент поступления в КИБ: ул. Садовая, д. 11, кв. 59; тел. 4-64-64).

 В этой должности он отправился на Байкальскую станцию в Маритуй на постоянное место жительства [4, л. 12]. На Байкале А. А. Захваткин работал в должности ученого секретаря, а также принял участие в качестве научного сотрудника в экспедиции 1930 г.: в период с 10 февраля по 1 апреля и 14 мая по 1 октября [4, л. 17, 19]. В документе 1931 г. [4, л. 21; см. ниже] А. А. Захваткин назван заведующим станцией, при этом Г. Ю. Верещагин именуется в документах того времени как директор. Очевидно, в это время А. А. Захваткин фактически замещал Г. Ю. Верещагина. Как свидетельствуют источники, это было время, требовавшее для организации работы станции больших усилий. В 1929 г. в распоряжении станции было одно судно, называвшееся «Чайка». К концу 1929 г. начались работы по расширению воднотранспортной базы. Сохранился договор о постройке для Байкальской станции нового судна, подписанный в Маритуе 5 декабря 1929 г., где от имени БИК в качестве подрядчика выступил А. А. Захваткин (бригада рабочих значится в следующем составе: Даниил Павлович Мыскин (старший артели, проживавший по адресу: г. Иркутск, ул. Лассаля, 33), Анатолий Яковлевич Латуни, Николай Елисеевич Кащеев, Иван Сергеевич Сиресенко, Иван Ильич Бахтин). Из текста договора имеем некоторые данные о судне: длина 16,5 м, ширина 3,3 м, «на дубовых шпангоутах , с установкой усиленных шпангоутов, с увеличенным сечением». На судне предполагалось устройство «служебного, машинного отделений и других надстроек со всей необходимой мебелью, а также установка мачты и рангоута». По договору работы, оцененные в 4 тыс. руб., должны были 310 быть завершены к 1 июня 1930 г. [1, л. 13-13об.]. Очевидно, речь идет о судне, которое работало на станции долгие годы и хорошо известно по документам, — о катере «Дыбовский», названном в честь известного российско-польского исследователя Байкала, члена-корреспондента Императорской академии наук — Б. И. Дыбовского [8; 9]. В это же время начались работы по перемещению станции: в Маритуе не оказалось удобной стоянки для исследовательских судов, и в 1930 г. станцию передвинули восточнее, к Лиственничному заливу в устье Ангары, в поселок Лиственничный. Заботы по переезду также легли на плечи А. А. Захваткина: как сообщают записи личного дела, из-за постройки судна и переезда станции ему не удалось использовать отпуск за 1930-1931 гг.

Александр Алексеевич Захваткин (в центре в белой рубашке), экспедиция на Гусином озере. 1930 г.
Архив Байкальского музея Иркутского научного центра.

 Очевидно, совокупность всех жизненных перепитий оказалась тягостной для молодого человека, и 17 апреля 1931 г. в Академии наук было доложено о кончине заведующего БЛС А. А. Захваткина. В своем письме по этому поводу Г. Ю. Верещагин сообщает, что 1 апреля 1931 г. А. А. Захваткин покончил жизнь самоубийством, «утопившись в проруби Байкала. Из оставленных родным и сослуживцам писем ясно, что причины, заставившие его искать смерти, явились следствием тяжелой психологической депрессии, от которой он не смог освободиться и не находил сил для жизни. Перед смертью, под предлогом ухода со службы на станции, А. А. Захваткин сдал все дела и денежную отчетность научному сотруднику Ф.[В.] Крогиус, и, таким образом, все его дела в порядке. Личную библиотеку, рукописи и материалы он передал станции, о чем меня извещает. Кроме того, А. А. Захваткин прислал мне прилагаемое заявление, в котором он просит выдать своей матери причитающееся ему за неиспользованный отпуск вознаграждение. Очень прошу со своей стороны удовлетворить его последнее желание» [4, л. 22-22об.]. Последний документ дела — упомянутая Г. Ю. Верещагиным лаконичная записка-заявление А. А. Захваткина, написанная карандашом на небольшом листке бумаги: «В связи с моим вынужденным уходом со станции прошу компенсировать мне не использованный мною 2-месячный отпуск за 1930-1931 гг.» [4, л. 23]. По решению руководства Академии наук матери А. А. Захваткина была выдана зарплата за апрель и компенсация за неиспользованный отпуск [4, л. 20]. Такова жизненная история и история службы на Байкальской станции ученого, 311 имя которого так скупо упоминается в документах по персональному составу БЛС.