Александра Горяшко

100-летие неудавшейся экспедиции. История пропавшая и возвращенная

 «Вот уже пятый год студенты Юрьевскаго Университета работают в Ковде. На нашей маленькой биологической станции собралось нынче довольно немногочисленное и пестрое население: четверо студентов нашего Университета, из которых только один зоолог, а остальные присоединившиеся к нему для компании, четыре слушательницы высших женских курсов, один преподаватель из Челябинска и я. Сам я попал в Ковду довольно случайно, просто приехал немного проветриться. Пробыв там две недели, я намеревался вернуться домой…».

К.К. Сент-Илер «Как мы прошли с Белого моря в Финляндию».

Об экспедиции 1914 года.

 I

К 100-летию начала Первой Мировой войны пишут массу статей. О ее причинах и следствиях, героях и жертвах, фактах и легендах. А я пишу о никому, кроме специалистов, неведомом профессоре, никому, кроме местных жителей, неведомой Ковде и какой-то несерьезной студенческой экспедиции, к тому же неудавшейся. Почему?

Профессор Сент-Илер покорил меня с первого знакомства. Состоялось оно более 10 лет назад, когда Андрей Телегин (тогда ихтиолог заповедника, а ныне специалист по строительству океанариумов) показал мне несколько дореволюционных отчетов Сент-Илера об экспедициях в Ковду. Отчеты эти, написанные прекрасным языком, с трогательными бытовыми подробностями и философскими отступлениями, более напоминали увлекательные повести. А еще в них очень был слышен голос автора – негромкий спокойный голос тишайшего человека, с поразительной настойчивостью добивавшегося поставленной цели, крупного ученого и педагога, трудам которого судьба строила всевозможные козни, вплоть до полного их уничтожения.

Если отбросить эмоции, то коротко будет так. Константин Карлович Сент-Илер (1866-1941) – русский зоолог, гистолог, выпускник Петербургского, профессор Юрьевского и Воронежского университетов. Создатель биологической станции в селе Ковда (Карельский берег Белого моря). Станция эта, не имея официального статуса и постоянного помещения, фактически существовала с 1908 по 1939 гг., в форме студенческих научных экспедиций Юрьевского, а впоследствии – Воронежского университета. Все эти годы, помимо собственно экспедиционной научной деятельности, Сент-Илер добивался создания в Ковде постоянной биологической станции, имеющей педагогическую направленность, и мечтал о создании целой сети таких научно-педагогических биологических станций на Белом море.

Похоже, что Сент-Илер был первым человеком, высказавшим идею о необходимости биостанции именно как учебного учреждения. Несомненно, Сент-Илер был первым человеком, создавшим биостанцию, главной целью которой было проведение студенческих практик. Несомненно также, что Сент-Илер был и первым ученым, подробно изучившим Ковденский залив Белого моря.

Никаким из этих достижений он не гордился и даже порадоваться им не мог. Биостанция его, хоть и проработала 30 лет, существовала все это время на птичьих правах, не имела официального статуса и держалась только на энтузиазме основателя. Его идея о создании на Белом море сети студенческих биостанций вполне воплотилась в послевоенные годы в создании биостанции Московского, Ленинградского, Казанского университетов, но он, умерший в 1941, этого уже не увидел. Итог тридцатилетних экспедиционных работ Сент-Илера в Ковде - рукопись около 100 печатных листов с картами, схемами и таблицами - погибла под развалинами Воронежского университета в военные годы. Пропал и личный архив профессора.

Казалось бы, были созданы все условия, чтобы Сент-Илер и его дело погрузились в полнейшее забвение. А потом судьба вдруг взялась возвращать профессору долги.

В старых научных библиотеках, в различных изданиях, по большей части дореволюционных, сохранилось довольно много публикаций Сент-Илера об экспедициях в Ковду. И биологи, работающие в этом районе, стали их понемножку обнаруживать, оценивать, использовать в своей работе и тем самым возвращать к жизни.

С 1974 года в Ковде начал проводить летние практики биологический класс 520 московской школы под руководством Г.А. Соколовой. По сути, они повторили путь Сент-Илера, создав официально не существующую, но реально действующую биостанцию. И, конечно, они тоже вскоре обнаружили труды Сент-Илера, и начали не только активно использовать их в своей работе, но и собирать все возможные сведения о самом профессоре. Свой первый карбас они назвали его именем.

 У Сент-Илера осталось много учеников, они тоже не забыли своего замечательного учителя. С 1998 года в Воронежском университете (последнее место работы Сент-Илера) проводят Международные экологические чтения памяти Сент-Илера, в 2008 г. вышла книга одного из старейших учеников Сент-Илера, К.В.Скуфьина, посвященная учителю.

Я тоже внесла посильный вклад в сохранение памяти о Сент-Илере, моя о нем статья была впервые опубликована в 2005 г. и с тех пор несколько раз переиздавалась; а в 2008 г. доклад о Сент-Илере был представлен мною на 11 Научной конференции ББС МГУ. Мой питерский коллега, историк науки С.И. Фокин уделил Сент-Илеру много внимания в своих трудах (Фокин С. И., Смирнов А. В., Лайус Ю. А. "Морские биологические станции на Pусском Севере (1881-1938)". Москва: КМК, 2006;  Фокин С. И. Русские ученые в Неаполе. СПб, Алетейя, 2006; Фокин С.И. 2010. Книга о Константине Карловиче Сент-Илере. Историко-биологические исследования  Т.2, №1: 104-107; Фокин С.И. (ред). Зоотомический кабинет (кафедра зоологии беспозвоночных) Санкт-Петербургского университета. К 140-летию основания. КМК, М.: 2011).

Вместе с С.И. Фокиным мы представили К.К. Сент-Илера международному научному сообществу. По материалам доклада на 8-м Международном конгрессе по истории океанографии (Неаполь, 2008)  в сборнике, изданном Неаполитанской зоологической станцией, была опубликована статья Nataliya A. Goryashko, Sergei I. Fokin. Konstantin Karlovitch Saint-Hilaire (1866-1941) and His Biological Station at the White Sea (1911-1940) // Groeben Ch. (ed.). Places, People, Tools: Oceanography in the Mediterranean and Beyond. Proc. VIII Intern. Cong. History Oceanog. Pub. Staz. Zool.Anton Dohrn. 2013. T.IV.

На фигуру Сент-Илера обратил внимание исследователь истории карельской таможенной службы Карен Агамирзоев. Собирая материал об истории Ковденской таможни, он заинтересовался приятельскими отношениями Сент-Илера и управляющего Ковденской таможенной заставой К.А. Дьяконова и намерен посвятить им главу в книге, над которой сейчас работает.

При столь пристальном внимании с разных сторон к скромной персоне Сент-Илера были все основания полагать, что найдены и обработаны уже все, связанные с ним источники. В основном они были представлены статьями самого Сент-Илера, биографических источников почти нет. Немногие записанные о нем воспоминания собраны в книге Скуфьина, а фотографий профессора нашлось всего ничего - меньше десятка за всю его жизнь (да и то на большей части разглядеть его почти невозможно). Но год назад судьба расщедрилась необычайно и вернула из небытия то, на что никто и не надеялся.

II.

На фоне общей, так сказать, глобальной невезучести, были все-таки в жизни Сент-Илера годы довольно спокойные и благополучные, были удачные беломорские экспедиции. Но экспедиция 1914 года оказалась одной из самых тяжелых.

«Поговаривали о каких то важных известиях, полученных по телеграфу, о надвигающихся серьезных событиях и, наконец, мы узнали в точности, в чем дело: было получено телеграфное известие о том, что вчера, т.е. 19 июля Германия объявила нам войну. Это известие поразило нас, конечно, как громом.… Последняя надежда попасть в Архангельск пропала: мы оказались отрезанными в Ковде от России. Приходилось ждать минимум неделю; да и то на приход срочных пароходов надежды почти не было. Во первых, нам угрожали немцы, во вторых наши пароходы, как говорили, должны вооружиться и превратиться в крейсера. В Ковде началась паника: приказано провиант увозить из деревни и зарывать в лесу; жители укладывали свой скарб и также хотели бежать в лес. Опять созван был военный совет: что же нам делать? Было только два исхода — или ждать в Ковде, или направиться через Финляндию домой, пока еще не поздно».

В отличие от других Ковденских экспедиций, о которых Сент-Илер писал официальные (хоть и увлекательные) отчеты, об этой он написал книжку. Небольшая брошюра в 44 страницы "Как мы прошли с Белого моря в Финляндию. Отклики войны на севере" была издана в Юрьеве на следующий год после описываемых событий, в 1915 г. Это прелестная книжка, полная характерных для Сент-Илера пассажей («…После объявления войны, вследствие прекращения срочных рейсов Мурманского пароходства, должны были бежать из Ковды через Финляндию. Этот путь, кроме того, что весьма живописен и интересен, дал нам весьма важные сведения, касающиеся географии и геологии пройденной местности, особенно же русской Карелии») почти 100 лет оставалась единственным источником информации о жизни Ковденской биостанции летом 1914 года. Однако недавно оказалось, что сохранился еще один документ. Московский врач Игорь Игоревич Козловский сообщил, что его бабушка была одной из участниц поездки в Ковду и дальнейшего путешествия через Карелию в Финляндию. И сохранился бабушкин альбом с фотографиями 1914 года!

Обычный старый альбом. Такие часто оказываются на помойке, совершенно неинтересные внукам и правнукам запечатленных в них людей. Этот альбом пережил 30-е годы в Мурманске, блокаду Ленинграда и дожил до наших дней. Спасибо счастливому стечению обстоятельств и внуку хозяйки альбома. Они вернули нам еще одну страницу истории и еще шесть фотографий Сент-Илера - столько же, сколько сохранилось за всю его жизнь в целом.

Прежде, чем мы перейдем к самому альбому, необходимо сказать о его хозяйке, благодаря которой мы можем сегодня увидеть события 100-летней давности.

В книге Сент-Илера упоминается "Анна Николаевна Ивашкевич, слушательница Высших женских курсов". Имя указано неточно. Эту слушательницу Высших женских курсов звали Инна Николаевна Лашкевич (1893-1977). Рассказывает ее внук, И.И. Козловский:

"Бабушку звали Инна Николаевна, на то время, Лашкевич. Ее отец был генералом Штаба, был вхож во дворец. Затем командовал отдельной сибирской дивизией, участвовал в Русско-Японской войне. Отдельные дивизии были тогда аналогом дивизий специального назначения. Ее мать урожденная Кавос. Бабушка училась на Высших женских курсах. В 1 Мировую войну пошла медсестрой на фронт. В 30-е годы работала врачом в Мурманске. Мурманск тогда был заброшенной деревней. Те, кто уехал из крупных городов куда подальше, имели больше шансов выжить. Потом блокада Ленинграда. Служила в МПВО (противовоздушная оборона) врачом. Их батальон стоял на ул. Лесная.

По специальности врач-терапевт, в начале практики хотела заниматься особо опасными инфекциями, судьбы время от времени сталкивала с туберкулезом. С туберкулезом у нее были особые отношения. В детстве она заболела туберкулезом подчелюстного лимфатического узла. Узел удалили, пришлось продать собственность в Петербурге, на Каменном острове, и переехать в Швейцарию. Туберкулез отвязался. Лучше бы они там и оставались, но кто же знал?

Воспоминаниями бабушка особо не делилась - привычка молчать. Только отдельные фразы. Про Ковду рассказывала немного. Что в Ковде они узнали о войне, до них никому не было дело, пришлось выходить пешком. Ковденский залив был выбран, т.к. там вода немного прогревается и есть много донных обитателей. Их они смотрели и подсчитывали через "водоглаз" (.ящик или трубка со стеклом внизу)".

 

Ниже приводятся фотографии из альбома И.Н. Лашкевич. Подписи к фотографиям, взятые из альбома, выделены курсивом и взяты в кавычки. В дополнение к подписям использованы подходящие по смыслу отрывки из книги К.К. Сент-Илера "Как мы прошли с Белого моря в Финляндию"

III

"Для наших зоологических изследований мы избрали Ковденский залив, который лежит на юго-западном берегу Кандалакшской губы, верстах в 60 от ея конца. Местность замечательно живописная благодаря изрезанности берегов и обилию островов, удобная для работы и для жизни. В глубине залива расположена деревня Ковда при впадении речки, а на островах лесопильные заводы..."

"Белое море. Залив Ковда, 1914 г. Белая ночь"                                                                          "Ковда. Белое море. 1914 г."

"Благодаря любезности администрации заводов и содействию начальника местной таможенной заставы К.А. Дьяконова, мы имели возможность устроиться более прочно в Ковде и организовать временную биологическую станцию, помещение для которой предоставлено нам шведским заводом"

"На нашей маленькой биологической станции собралось нынче довольно немногочисленное и пестрое население: четверо студентов нашего Университета, из которых только один зоолог, а остальные присоединившиеся к нему для компании, четыре слушательницы высших женских курсов, один преподаватель из Челябинска и я".

В центре, в шляпе К.К. Сент-Илер

В среднем ряду, в шляпе К.К. Сент-Илер

Экскурсия студентов Университета и слушательниц высших женских Курсов из Харькова под руководством проф. В.М. Арнольди, которая пробыла в 1914 г. в Ковде одну неделю и упоминается в отчете Сент-Илера за 1915 г.

Стоит за спинами сидящих, в черном пальто и шляпе, К.К. Сент-Илер, рядом с ним в шляпе проф. В.М. Арнольди.

"Сам я попал в Ковду довольно случайно, просто приехал немного проветриться. Пробыв там две недели, я намеревался вернуться домой. Надо было только сделать прощальные визиты к нашим ковденским знакомым, которые так мило всегда к нам относятся и принимают, как родных.

„Значит, господа, сегодня едем всем скопом к Дьяконовым!"

„Есть. Эй, дежурный! Приготовить «Клиона», взять парус!"

Ветерок свежий, нам приходится грести против ветра, и на фарватере нас порядком захлестывает волна, но наша публика уже свыклась с морем и держится молодцом".

"Белое море, Ковда, 1914 г. Биологическая станция"

Третий справа, в шляпе, К.К. Сент-Илер

"Поговаривали о каких то важных известиях, полученных по телеграфу, о надвигающихся серьезных событиях и, наконец, мы узнали в точности, в чем дело: было получено телеграфное известие о том, что вчера, т. е. 19 июля Германия объявила нам войну. Это известие поразило нас, конечно, как громом... Было только два исхода — или ждать в Ковде, или направиться через Финляндию домой, пока еще не поздно. Боясь, что нам вовсе не удастся выбраться из Ковды, я особенно настаивал на втором плане. Так и решили. Это было тем более соблазнительно, что об этом пути мы много слыхали и читали, но ввиду его длинности без такого внешняго побуждения конечно не решились бы испробовать. Наше решение было одобрено и всеми местными жителями. И так, едем через Финляндию. Значит, приходится брать с собой только самое необходимое, что можно унести на себе, так как там придется итти пешком. Значит весь наш личный багаж, книги, инструменты — все приходится покинуть в Ковде в надежде на лучшия времена, когда возстановится сообщение и удастся прислать багаж в Петроград. На станции кипит работа: сносится в одно место имущество станции, упаковываются в ящики казенные инструменты, эконом бежит в лавку закупить на дорогу провизию. Особенно приходится позаботиться о том, что взять с собой; конечно самым удобным походным багажем служит рукъ-закъ. Те, кто им не запасся, сооружают себе некоторое подобие его из простых мешков. Я жалел потом, что не поступил так-же; хотя у нас на двоих (у меня и моего сына) и был взят с собой только маленький ручной чемоданчик с самым необходимым, но тащить его было неудобно и поэтому он казался вдвое тяжеле. Чтобы не взять чего нибудь лишняго, приходилось разсуждать о каждой вещи в отдельности. И с тем жалко разстаться, и то надо взять. У некоторых набирается чуть не по два пуда в рукъ-закъ".

Первая страница альбома

"Погода стоит чудесная, жаль уезжать. Проходим мимо знакомых мест, где мы часто работали, где знаем каждый камушек: вот Толстичные Баклыши — ввиде голых камней, выступающих из воды; вот Марфица и Баклыш со знаком; вот красавица Кивреиха, а подальше виден и лесистый Вачев. Ковда понемногу скрывается; лица у всех делаются грустными; я думаю, что скажи я: „а не повернуть ли обратно?" — все с восторгом присоединились бы к моему призыву. Прощай, милая Ковда; сколько у нас соединено с ней светлых, отрадных воспоминаний! Не знаю право почему, но все уносят отсюда такое впечатление".

Увеличенная фотография первой страницы. Второй справа - К.К. Сент-Илер

"Утром, напившись чаю, тронулись целым караваном в путь. До Ковдозера приходилось пройти тайбалой верст пять. Тайбала — это характерное местное слово, соответствующее более всего слову — волок, т. е. сухопутный переход между водными путями. Караван наш представлял очень интересное зрелище: у каждаго за спиной был мешок или рукзак; у Доди и Алексеича они достигали колоссальных размеров, а Александр, наш служитель, тащил на себе кроме мешка увесистый чемодан; по очереди все несли связку чайников, гремевших при каждом движении. Почтовыя женки несли наши тяжелыя корзины с провиантом и громадный мешок с сахаром чуть не в полтора пуда весом. И этот несчастный сахар у нас служил постоянным объектом для споров: одни убеждали оставить его, другие же, ссылаясь на свой опыт, доказывали, что он будет служить лучшим питательным средством в дороге. Его дальнейшая участь решилась сама собой и весьма печальным образом: его положили как то на дно лодки, которая сильно протекала, и он настолько промок, что обратился наполовину в сироп, и поневоле его пришлось где то оставить".

"1914 г. Июнь. Биологическая станция. Возвращение в Петроград. Война"

"Сообщение с Петроградом прервано. Идем пешком через Карелию"

Крайний справа (последний) К.К. Сент-Илер

Последняя фотография путешествия снята уже в Финляндии.

"...Нам пришлось сидеть в Улеаборге /ныне г. Оулу на берегу Ботнического залива. Прим. А.Горяшко/  вторник и среду и ждать наших. Городок славный, чистенький; дома в нем по большей части деревянные, характерного финскаго типа, напоминающие постройки на станциях Финл. жел. дороги. Каменных многоэтажных домов мало. Вообще от Выборга он сильно отстал. Магазинов немного и они средней руки. В середине города есть небольшие садики.

Так сидели мы в ожидании два дня. Бродили по городу; исходили его вдоль и поперег. Смотреть в нем решительно нечего. Пошли мы на второй день утром на вокзал, посмотреть поезд. Народу было видимо невидимо, а нам говорили: это еще что; вот посмотрели бы вы, что делалось 2-3 дня тому назад. Поезда увозили по полторы тысячи. Стояли во всех проходах, на всех площадках. Рады были, если в товарный вагон пускали; да и не простые пассажиры, а с билетами перваго класса; называют несколько известных аристократических фамилий. На пероне устроены громадные столы и на нихъ хлеб, колбаса, молоко, кофе и пр.; оказывается, что это — кормежка едущих из заграницы. Их не только везут даром, но даром и кормят. На этих столах мы хотели себе купить провизии на дорогу, но нам не продали: даром пожалуйста берите, сколько вам надо, но купить нельзя. Это было трогательно, но не совсем удобно, так как даром мы получать не xoтели, а за деньги не достать. Точно также и по дороге; мы несколько раз соблазнялись прекрасными бутербродами, но они оказывались даровыми.

Вообще помощь возвращающимся организована была прекрасно. Многие действительно лишились дорогой всего и умерли бы от голоду без такой поддержки.

"Финляндия. Станция ж.д. 1914 г. Война"

Послесловие

На последних страницах альбома фотографии, сделанные в марте 1915 г., в г. Пинске. Одна из сестер милосердия, по всей вероятности, хозяйка альбома, Инна Николаевна Лашкевич.

"Костел"

"Дом ксендза"

А Константин Карлович Сент-Илер летом 1915 года снова привез студентов в Ковду, хотя военное время никак не способствовало студенческим экспедициям: . "Тогда уже поговаривали о минах на Белом море, но оказалось, что для нас оне опасности не представляют, так как курс нашего парохода лежит по той части моря, которая от мин свободна... Кроме того в канцелярии Губернатора нас снабдили весьма огорчительным для нас обязательным постановлением, запрещающим под страхом штрафа в 3000 р. делать по всему побережью Белаго моря фотографические снимки и производить всякие съемки, промеры и пр. А между прочим как раз в этом году мы и предполагали заняться преимущественно общегеографическим изследованием, которое без съемок и фотографирования сводится собственно к нулю".

Зато, как сообщает последняя фраза отчета за 1915 г.: "...Все собранныя нами в 1914 г. коллекции оставались в Ковде и только в этом году мы привезли их с собой. Теперь конечно они могут быть обработаны".

Выражаем огромную признательность д.м.н. И.И. Козловскому,

который сохранил эти фотографии 1914 г. и предоставил их для публикации

Вернуться на главную