Александра Горяшко

 

100-летие неудавшейся экспедиции. История пропавшая и возвращенная

 «Вот уже пятый год студенты Юрьевскаго Университета работают в Ковде. На нашей маленькой биологической станции собралось нынче довольно немногочисленное и пестрое население: четверо студентов нашего Университета, из которых только один зоолог, а остальные присоединившиеся к нему для компании, четыре слушательницы высших женских курсов, один преподаватель из Челябинска и я. Сам я попал в Ковду довольно случайно, просто приехал немного проветриться. Пробыв там две недели, я намеревался вернуться домой…».

К.К. Сент-Илер «Как мы прошли с Белого моря в Финляндию».

Об экспедиции 1914 года.

 I

К 100-летию начала Первой Мировой войны пишут массу статей. О ее причинах и следствиях, героях и жертвах, фактах и легендах. А я пишу о никому, кроме специалистов, неведомом профессоре, никому, кроме местных жителей, неведомой Ковде и какой-то несерьезной студенческой экспедиции, к тому же неудавшейся. Почему?

Профессор Сент-Илер покорил меня с первого знакомства. Состоялось оно более 10 лет назад, когда Андрей Телегин (тогда ихтиолог заповедника, а ныне специалист по строительству океанариумов) показал мне несколько дореволюционных отчетов Сент-Илера об экспедициях в Ковду. Отчеты эти, написанные прекрасным языком, с трогательными бытовыми подробностями и философскими отступлениями, более напоминали увлекательные повести. А еще в них очень был слышен голос автора – негромкий спокойный голос тишайшего человека, с поразительной настойчивостью добивавшегося поставленной цели, крупного ученого и педагога, трудам которого судьба строила всевозможные козни, вплоть до полного их уничтожения.

Если отбросить эмоции, то коротко будет так. Константин Карлович Сент-Илер (1866-1941) – русский зоолог, гистолог, выпускник Петербургского, профессор Юрьевского и Воронежского университетов. Создатель биологической станции в селе Ковда (Карельский берег Белого моря). Станция эта, не имея официального статуса и постоянного помещения, фактически существовала с 1908 по 1939 гг., в форме студенческих научных экспедиций Юрьевского, а впоследствии – Воронежского университета. Все эти годы, помимо собственно экспедиционной научной деятельности, Сент-Илер добивался создания в Ковде постоянной биологической станции, имеющей педагогическую направленность, и мечтал о создании целой сети таких научно-педагогических биологических станций на Белом море.

Похоже, что Сент-Илер был первым человеком, высказавшим идею о необходимости биостанции именно как учебного учреждения. Несомненно, Сент-Илер был первым человеком, создавшим биостанцию, главной целью которой было проведение студенческих практик. Несомненно также, что Сент-Илер был и первым ученым, подробно изучившим Ковденский залив Белого моря.

Никаким из этих достижений он не гордился и даже порадоваться им не мог. Биостанция его, хоть и проработала 30 лет, существовала все это время на птичьих правах, не имела официального статуса и держалась только на энтузиазме основателя. Его идея о создании на Белом море сети студенческих биостанций вполне воплотилась в послевоенные годы в создании биостанции Московского, Ленинградского, Казанского университетов, но он, умерший в 1941, этого уже не увидел. Итог тридцатилетних экспедиционных работ Сент-Илера в Ковде - рукопись около 100 печатных листов с картами, схемами и таблицами - погибла под развалинами Воронежского университета в военные годы. Пропал и личный архив профессора.

Казалось бы, были созданы все условия, чтобы Сент-Илер и его дело погрузились в полнейшее забвение. А потом судьба вдруг взялась возвращать профессору долги.

В старых научных библиотеках, в различных изданиях, по большей части дореволюционных, сохранилось довольно много публикаций Сент-Илера об экспедициях в Ковду. И биологи, работающие в этом районе, стали их понемножку обнаруживать, оценивать, использовать в своей работе и тем самым возвращать к жизни.

С 1974 года в Ковде начал проводить летние практики биологический класс 520 московской школы под руководством Г.А. Соколовой. По сути, они повторили путь Сент-Илера, создав официально не существующую, но реально действующую биостанцию. И, конечно, они тоже вскоре обнаружили труды Сент-Илера, и начали не только активно использовать их в своей работе, но и собирать все возможные сведения о самом профессоре. Свой первый карбас они назвали его именем.

 У Сент-Илера осталось много учеников, они тоже не забыли своего замечательного учителя. С 1998 года в Воронежском университете (последнее место работы Сент-Илера) проводят Международные экологические чтения памяти Сент-Илера, в 2008 г. вышла книга одного из старейших учеников Сент-Илера, К.В.Скуфьина, посвященная учителю.

Я тоже внесла посильный вклад в сохранение памяти о Сент-Илере, моя о нем статья была впервые опубликована в 2005 г. и с тех пор несколько раз переиздавалась; а в 2008 г. доклад о Сент-Илере был представлен мною на 11 Научной конференции ББС МГУ. Мой питерский коллега, историк науки С.И. Фокин уделил Сент-Илеру много внимания в своих трудах (Фокин С. И., Смирнов А. В., Лайус Ю. А. "Морские биологические станции на Pусском Севере (1881-1938)". Москва: КМК, 2006;  Фокин С. И. Русские ученые в Неаполе. СПб, Алетейя, 2006; Фокин С.И. 2010. Книга о Константине Карловиче Сент-Илере. Историко-биологические исследования  Т.2, №1: 104-107; Фокин С.И. (ред). Зоотомический кабинет (кафедра зоологии беспозвоночных) Санкт-Петербургского университета. К 140-летию основания. КМК, М.: 2011).

Вместе с С.И. Фокиным мы представили К.К. Сент-Илера международному научному сообществу. По материалам доклада на 8-м Международном конгрессе по истории океанографии (Неаполь, 2008)  в сборнике, изданном Неаполитанской зоологической станцией, была опубликована статья Nataliya A. Goryashko, Sergei I. Fokin. Konstantin Karlovitch Saint-Hilaire (1866-1941) and His Biological Station at the White Sea (1911-1940) // Groeben Ch. (ed.). Places, People, Tools: Oceanography in the Mediterranean and Beyond. Proc. VIII Intern. Cong. History Oceanog. Pub. Staz. Zool.Anton Dohrn. 2013. T.IV.

На фигуру Сент-Илера обратил внимание исследователь истории карельской таможенной службы Карен Агамирзоев. Собирая материал об истории Ковденской таможни, он заинтересовался приятельскими отношениями Сент-Илера и управляющего Ковденской таможенной заставой К.А. Дьяконова и намерен посвятить им главу в книге, над которой сейчас работает.

При столь пристальном внимании с разных сторон к скромной персоне Сент-Илера были все основания полагать, что найдены и обработаны уже все, связанные с ним источники. В основном они были представлены статьями самого Сент-Илера, биографических источников почти нет. Немногие записанные о нем воспоминания собраны в книге Скуфьина, а фотографий профессора нашлось всего ничего - меньше десятка за всю его жизнь (да и то на большей части разглядеть его почти невозможно). Но год назад судьба расщедрилась необычайно и вернула из небытия то, на что никто и не надеялся.

 

II.

На фоне общей, так сказать, глобальной невезучести, были все-таки в жизни Сент-Илера годы довольно спокойные и благополучные, были удачные беломорские экспедиции. Но экспедиция 1914 года оказалась одной из самых тяжелых.

«Поговаривали о каких то важных известиях, полученных по телеграфу, о надвигающихся серьезных событиях и, наконец, мы узнали в точности, в чем дело: было получено телеграфное известие о том, что вчера, т.е. 19 июля Германия объявила нам войну. Это известие поразило нас, конечно, как громом.… Последняя надежда попасть в Архангельск пропала: мы оказались отрезанными в Ковде от России. Приходилось ждать минимум неделю; да и то на приход срочных пароходов надежды почти не было. Во первых, нам угрожали немцы, во вторых наши пароходы, как говорили, должны вооружиться и превратиться в крейсера. В Ковде началась паника: приказано провиант увозить из деревни и зарывать в лесу; жители укладывали свой скарб и также хотели бежать в лес. Опять созван был военный совет: что же нам делать? Было только два исхода — или ждать в Ковде, или направиться через Финляндию домой, пока еще не поздно».

В отличие от других Ковденских экспедиций, о которых Сент-Илер писал официальные (хоть и увлекательные) отчеты, об этой он написал книжку. Небольшая брошюра в 44 страницы "Как мы прошли с Белого моря в Финляндию. Отклики войны на севере" была издана в Юрьеве на следующий год после описываемых событий, в 1915 г. Это прелестная книжка, полная характерных для Сент-Илера пассажей («…После объявления войны, вследствие прекращения срочных рейсов Мурманского пароходства, должны были бежать из Ковды через Финляндию. Этот путь, кроме того, что весьма живописен и интересен, дал нам весьма важные сведения, касающиеся географии и геологии пройденной местности, особенно же русской Карелии») почти 100 лет оставалась единственным источником информации о жизни Ковденской биостанции летом 1914 года. Однако недавно оказалось, что сохранился еще один документ. Московский врач Игорь Игоревич Козловский сообщил, что его бабушка была одной из участниц поездки в Ковду и дальнейшего путешествия через Карелию в Финляндию. И сохранился бабушкин альбом с фотографиями 1914 года!

 

 

Обычный старый альбом. Такие часто оказываются на помойке, совершенно неинтересные внукам и правнукам запечатленных в них людей. Этот альбом пережил 30-е годы в Мурманске, блокаду Ленинграда и дожил до наших дней. Спасибо счастливому стечению обстоятельств и внуку хозяйки альбома. Они вернули нам еще одну страницу истории и еще шесть фотографий Сент-Илера - столько же, сколько сохранилось за всю его жизнь в целом.

 

Прежде, чем мы перейдем к самому альбому, необходимо сказать о его хозяйке, благодаря которой мы можем сегодня увидеть события 100-летней давности.

 

 

 

 

В книге Сент-Илера упоминается "Анна Николаевна Ивашкевич, слушательница Высших женских курсов". Имя указано неточно. Эту слушательницу Высших женских курсов звали Инна Николаевна Лашкевич (1893-1977). Рассказывает ее внук, И.И. Козловский:

"Бабушку звали Инна Николаевна, на то время, Лашкевич. Ее отец был генералом Штаба, был вхож во дворец. Затем командовал отдельной сибирской дивизией, участвовал в Русско-Японской войне. Отдельные дивизии были тогда аналогом дивизий специального назначения. Ее мать урожденная Кавос. Бабушка училась на Высших женских курсах. В 1 Мировую войну пошла медсестрой на фронт. В 30-е годы работала врачом в Мурманске. Мурманск тогда был заброшенной деревней. Те, кто уехал из крупных городов куда подальше, имели больше шансов выжить. Потом блокада Ленинграда. Служила в МПВО (противовоздушная оборона) врачом. Их батальон стоял на ул. Лесная.

По специальности врач-терапевт, в начале практики хотела заниматься особо опасными инфекциями, судьбы время от времени сталкивала с туберкулезом. С туберкулезом у нее были особые отношения. В детстве она заболела туберкулезом подчелюстного лимфатического узла. Узел удалили, пришлось продать собственность в Петербурге, на Каменном острове, и переехать в Швейцарию. Туберкулез отвязался. Лучше бы они там и оставались, но кто же знал?

Воспоминаниями бабушка особо не делилась - привычка молчать. Только отдельные фразы. Про Ковду рассказывала немного. Что в Ковде они узнали о войне, до них никому не было дело, пришлось выходить пешком. Ковденский залив был выбран, т.к. там вода немного прогревается и есть много донных обитателей. Их они смотрели и подсчитывали через "водоглаз" (.ящик или трубка со стеклом внизу)".

 

 

 

Ниже приводятся фотографии из альбома И.Н. Лашкевич. Подписи к фотографиям, взятые из альбома, выделены курсивом и взяты в кавычки. В дополнение к подписям использованы подходящие по смыслу отрывки из книги К.К. Сент-Илера "Как мы прошли с Белого моря в Финляндию"

 

 

III

 

"Для наших зоологических изследований мы избрали Ковденский залив, который лежит на юго-западном берегу Кандалакшской губы, верстах в 60 от ея конца. Местность замечательно живописная благодаря изрезанности берегов и обилию островов, удобная для работы и для жизни. В глубине залива расположена деревня Ковда при впадении речки, а на островах лесопильные заводы..."

 

 

                      

 

"Белое море. Залив Ковда, 1914 г. Белая ночь"                                                                          "Ковда. Белое море. 1914 г."

 

 

"Благодаря любезности администрации заводов и содействию начальника местной таможенной заставы К.А. Дьяконова, мы имели возможность устроиться более прочно в Ковде и организовать временную биологическую станцию, помещение для которой предоставлено нам шведским заводом"

 

 

 

"Белое море. Ковда. Биологическая станция. 1914 г.

 

"Белое море. Залив Ковда. Белая ночь"

 

"Биологическая станция Ковда. Июнь 1914 г. (перед обедом)

 

(после обеда)

 

"На нашей маленькой биологической станции собралось нынче довольно немногочисленное и пестрое население: четверо студентов нашего Университета, из которых только один зоолог, а остальные присоединившиеся к нему для компании, четыре слушательницы высших женских курсов, один преподаватель из Челябинска и я".

 

В центре, в шляпе К.К. Сент-Илер

В среднем ряду, в шляпе К.К. Сент-Илер

Экскурсия студентов Университета и слушательниц высших женских Курсов из Харькова под руководством проф. В.М. Арнольди, которая пробыла в 1914 г. в Ковде одну неделю и упоминается в отчете Сент-Илера за 1915 г.

Стоит за спинами сидящих, в черном пальто и шляпе, К.К. Сент-Илер, рядом с ним в шляпе проф. В.М. Арнольди.

 

"Сам я попал в Ковду довольно случайно, просто приехал немного проветриться. Пробыв там две недели, я намеревался вернуться домой. Надо было только сделать прощальные визиты к нашим ковденским знакомым, которые так мило всегда к нам относятся и принимают, как родных.

„Значит, господа, сегодня едем всем скопом к Дьяконовым!"

„Есть. Эй, дежурный! Приготовить «Клиона», взять парус!"

Ветерок свежий, нам приходится грести против ветра, и на фарватере нас порядком захлестывает волна, но наша публика уже свыклась с морем и держится молодцом".

 

"Белое море, Ковда, 1914 г. Биологическая станция"

Третий справа, в шляпе, К.К. Сент-Илер

 

"Поговаривали о каких то важных известиях, полученных по телеграфу, о надвигающихся серьезных событиях и, наконец, мы узнали в точности, в чем дело: было получено телеграфное известие о том, что вчера, т. е. 19 июля Германия объявила нам войну. Это известие поразило нас, конечно, как громом... Было только два исхода — или ждать в Ковде, или направиться через Финляндию домой, пока еще не поздно. Боясь, что нам вовсе не удастся выбраться из Ковды, я особенно настаивал на втором плане. Так и решили. Это было тем более соблазнительно, что об этом пути мы много слыхали и читали, но ввиду его длинности без такого внешняго побуждения конечно не решились бы испробовать. Наше решение было одобрено и всеми местными жителями. И так, едем через Финляндию. Значит, приходится брать с собой только самое необходимое, что можно унести на себе, так как там придется итти пешком. Значит весь наш личный багаж, книги, инструменты — все приходится покинуть в Ковде в надежде на лучшия времена, когда возстановится сообщение и удастся прислать багаж в Петроград. На станции кипит работа: сносится в одно место имущество станции, упаковываются в ящики казенные инструменты, эконом бежит в лавку закупить на дорогу провизию. Особенно приходится позаботиться о том, что взять с собой; конечно самым удобным походным багажем служит рукъ-закъ. Те, кто им не запасся, сооружают себе некоторое подобие его из простых мешков. Я жалел потом, что не поступил так-же; хотя у нас на двоих (у меня и моего сына) и был взят с собой только маленький ручной чемоданчик с самым необходимым, но тащить его было неудобно и поэтому он казался вдвое тяжеле. Чтобы не взять чего нибудь лишняго, приходилось разсуждать о каждой вещи в отдельности. И с тем жалко разстаться, и то надо взять. У некоторых набирается чуть не по два пуда в рукъ-закъ".

    

 

 

Первая страница альбома

 

"Погода стоит чудесная, жаль уезжать. Проходим мимо знакомых мест, где мы часто работали, где знаем каждый камушек: вот Толстичные Баклыши — ввиде голых камней, выступающих из воды; вот Марфица и Баклыш со знаком; вот красавица Кивреиха, а подальше виден и лесистый Вачев. Ковда понемногу скрывается; лица у всех делаются грустными; я думаю, что скажи я: „а не повернуть ли обратно?" — все с восторгом присоединились бы к моему призыву. Прощай, милая Ковда; сколько у нас соединено с ней светлых, отрадных воспоминаний! Не знаю право почему, но все уносят отсюда такое впечатление".

 

 

Увеличенная фотография первой страницы. Второй справа - К.К. Сент-Илер

 

"Утром, напившись чаю, тронулись целым караваном в путь. До Ковдозера приходилось пройти тайбалой верст пять. Тайбала — это характерное местное слово, соответствующее более всего слову — волок, т. е. сухопутный переход между водными путями. Караван наш представлял очень интересное зрелище: у каждаго за спиной был мешок или рукзак; у Доди и Алексеича они достигали колоссальных размеров, а Александр, наш служитель, тащил на себе кроме мешка увесистый чемодан; по очереди все несли связку чайников, гремевших при каждом движении. Почтовыя женки несли наши тяжелыя корзины с провиантом и громадный мешок с сахаром чуть не в полтора пуда весом. И этот несчастный сахар у нас служил постоянным объектом для споров: одни убеждали оставить его, другие же, ссылаясь на свой опыт, доказывали, что он будет служить лучшим питательным средством в дороге. Его дальнейшая участь решилась сама собой и весьма печальным образом: его положили как то на дно лодки, которая сильно протекала, и он настолько промок, что обратился наполовину в сироп, и поневоле его пришлось где то оставить".

 

"1914 г. Июнь. Биологическая станция. Возвращение в Петроград. Война"

 

 

"Сообщение с Петроградом прервано. Идем пешком через Карелию"

Крайний справа (последний) К.К. Сент-Илер

 

Последняя фотография путешествия снята уже в Финляндии.

"...Нам пришлось сидеть в Улеаборге /ныне г. Оулу на берегу Ботнического залива. Прим. А.Горяшко/  вторник и среду и ждать наших. Городок славный, чистенький; дома в нем по большей части деревянные, характерного финскаго типа, напоминающие постройки на станциях Финл. жел. дороги. Каменных многоэтажных домов мало. Вообще от Выборга он сильно отстал. Магазинов немного и они средней руки. В середине города есть небольшие садики.

Так сидели мы в ожидании два дня. Бродили по городу; исходили его вдоль и поперег. Смотреть в нем решительно нечего. Пошли мы на второй день утром на вокзал, посмотреть поезд. Народу было видимо невидимо, а нам говорили: это еще что; вот посмотрели бы вы, что делалось 2-3 дня тому назад. Поезда увозили по полторы тысячи. Стояли во всех проходах, на всех площадках. Рады были, если в товарный вагон пускали; да и не простые пассажиры, а с билетами перваго класса; называют несколько известных аристократических фамилий. На пероне устроены громадные столы и на нихъ хлеб, колбаса, молоко, кофе и пр.; оказывается, что это — кормежка едущих из заграницы. Их не только везут даром, но даром и кормят. На этих столах мы хотели себе купить провизии на дорогу, но нам не продали: даром пожалуйста берите, сколько вам надо, но купить нельзя. Это было трогательно, но не совсем удобно, так как даром мы получать не xoтели, а за деньги не достать. Точно также и по дороге; мы несколько раз соблазнялись прекрасными бутербродами, но они оказывались даровыми.

Вообще помощь возвращающимся организована была прекрасно. Многие действительно лишились дорогой всего и умерли бы от голоду без такой поддержки.

 

 

"Финляндия. Станция ж.д. 1914 г. Война"

 

 

Послесловие

 

На последних страницах альбома фотографии, сделанные в марте 1915 г., в г. Пинске. Одна из сестер милосердия, по всей вероятности, хозяйка альбома, Инна Николаевна Лашкевич.

 

"Костел"

 

"Дом ксендза"

 

А Константин Карлович Сент-Илер летом 1915 года снова привез студентов в Ковду, хотя военное время никак не способствовало студенческим экспедициям: . "Тогда уже поговаривали о минах на Белом море, но оказалось, что для нас оне опасности не представляют, так как курс нашего парохода лежит по той части моря, которая от мин свободна... Кроме того в канцелярии Губернатора нас снабдили весьма огорчительным для нас обязательным постановлением, запрещающим под страхом штрафа в 3000 р. делать по всему побережью Белаго моря фотографические снимки и производить всякие съемки, промеры и пр. А между прочим как раз в этом году мы и предполагали заняться преимущественно общегеографическим изследованием, которое без съемок и фотографирования сводится собственно к нулю".

Зато, как сообщает последняя фраза отчета за 1915 г.: "...Все собранныя нами в 1914 г. коллекции оставались в Ковде и только в этом году мы привезли их с собой. Теперь конечно они могут быть обработаны".

 

 

Выражаем огромную признательность д.м.н. И.И. Козловскому,

который сохранил эти фотографии 1914 г. и предоставил их для публикации

 

 

 

Вернуться на главную